Страница 77 из 121
— Тему лекции вам сообщили. Вы живете в семьях, где есть малые дети, которым рассказывают сказки. Поэтому вам должны быть известны художественные произведения с героями-котами. Я глубоко уважаю людей, но не буду брать пример с некоторых лекторов, любящих пересказывать то, что все знают.
По аудитории прошло одобрительное мурлыканье. Только старый кот посмотрел на меня с ненавистью, а его толстый приятель подобострастно заглянул ему в глаза.
— Из уважения к вам я не стану говорить о тех произведениях, которые вы не читали. Из уважения к себе не стану говорить о произведениях, которые не читал сам.
В ответ раздался смех, аплодисменты, а старый кот еще больше нахмурился.
— Друзья! — продолжал я с подъемом. — Критик должен дать принципиальную оценку произведению и растолковать значение художественных образов, раскрыть все их богатство, всю их глубину, весь их пафос. В чем же пафос сказки «Кот в сапогах»? В том, что кот выступает там как положительный тип. Выступает как кот, достойный подражания. Сказку создали люди. Отсюда логически вытекает, что человек любит и уважает котов. «Кот в сапогах» — произведение французское. А возьмите вы русскую сказку «Кот и петух», где главный герой Котофей Котофеевич не только спасает от смерти глупого петуха, но и носит старику на работу завтрак и обед! Это кот-труженик! И так везде! Во всех произведениях!..
Я сделал паузу.
— А «Кот-ворюга» Паустовского? — послышался иронический голос кота-подхалима. — Разве в этом рассказе писатель не исказил образ советского кота? Что же вы об этом ничего не говорите?
Все притихли, а молодежь вопросительно поглядывала на меня.
— А как вы́ думаете? Исказил или не исказил? — спросил я в свою очередь.
Кое-кто хихикнул. Подхалим взглянул на тех, кто смеялся, потом на меня и самоуверенно сказал:
— А как же еще можно квалифицировать произведение, где кот изображен ворюгой? Это искажение! Я скажу больше — это поклеп на кота! Лично я так считаю.
Было совершенно ясно, что этот невежда, кроме названия, ничего не прочитал. «Ну, я тебе покажу!» — решил я и даже подпрыгнул от радости.
Кот-подхалим подумал, что я растерян и напуган, и нагло крикнул:
— Отвечайте!
— Товарищи! — обратился я к аудитории. — У людей нередко бывает, что они выступают с критикой художественного произведения, не прочитав его. Бывает же так, что сегодня критик ругает произведение, а назавтра ситуация меняется, и он его хвалит… Причем с таким видом, будто и не ругал вчера. Товарищи, я хочу вам предложить: не будем брать в этом пример с людей!
— Не будем! — завизжал Серенький, который понял, куда я клоню.
— Я предлагаю, — продолжал я, — не прощать тем котам, которые выступают с критикой, не читая произведения. Я предлагаю бить таким котам морду! И не в переносном, а в прямом смысле!
— Правильно! Правильно! — загудела аудитория.
— Позвольте! — всполошился кот-подхалим. — Как это — не брать пример с людей?! Ведь мы тем самым окажемся к ним непочтительны! Надо хорошо подумать, прежде чем решиться на такой важный шаг…
Но его слова потонули в выкриках:
— Бить! Бить таких!
Серенький, когда шум утих, сообщил:
— У Паустовского описано, как кот-ворюга стал честным котом.
— Бить невежду, бить критика! — заорали все.
Злосчастный «литературовед» попробовал было улизнуть, но, увидев, что это ему не удастся, только нервно облизывался, озираясь по сторонам.
— Позвольте мне как педагогу первой приложить лапу! — проговорила кошка, жившая у местной учительницы.
Я увидел, что расправа с котом-подхалимом может сорвать мне лекцию, и предложил набить ему морду после собрания, так сказать, в рабочем порядке. Меня поддержали, и я продолжал:
— Люди нас любят, слагают о нас сказки и песни, пишут рассказы и стихи. А мы? Давайте же посмотрим на себя. Достойны ли мы образа, который создал народ? — Я пытливо оглядел слушателей и увидел, что вкрадчивый опустил глаза. — Достойны ли мы нашего высокого имени? Вы, очевидно, все знаете, что из семейства кошачьих вышел царь зверей — лев, что из этого семейства вышли тигры, что мы приходимся дядьями и тетками этим знаменитым и страшным зверям? Заметьте: не кот из семейства львов или тигров, а тигры и львы из семейства кошачьих!
Мордочки многих присутствующих, особенно молодых, засветились гордостью.
— Повторяю: достойны ли мы того образа, который создал народ? Как расценить, например, такой факт: сегодня я зашел в амбар и поймал там четырех мышей. А где же были вы? Как вы могли допустить такое распространение мышей? Надо поменьше спать, — продолжал я строго, — а больше думать, больше заботиться о выполнении обязанностей, возложенных на нас историей! Понимаете ли вы нетерпимость такого положения?
— Ты нажрался карпов, — прохрипел старый кот, — вот и можешь развлекаться охотой, а со мной хозяйка не нянчится. А вчера еще и побила ни за что.
— Нечипор, — сказала пожилая кошка, — ну чего ты врешь? Разве хозяйка побила тебя ни за что? А не за двух ли голубей, которых ты задушил и съел вместе с костями?
Старый кот злобно рявкнул на кошку, а его сосед кинул на нее укоризненный взгляд.
— Вот видите, почтенный Нечипор, — сказал я ласково, — дело, выходит, не в харчах, а в характере индивидуума! — Я употребил это слово, чтобы показать свою образованность, и совершил ошибку.
— А! Так я, по-твоему, индивидуум? — крикнул Нечипор и, прыгнув, навалился на меня всей тяжестью своего тела.
Я почувствовал боль в хребте и, молниеносным движением сбив агрессора, схватил его зубами за шею, одновременно ударив когтями. В воздух полетела желтая шерсть. Чтобы быть объективным, добавлю, что в воздухе летала и черная шерсть. Нечипор был сильный кот. С каждой минутой мы все больше свирепели, кусали и царапали один другого с энергией, достойной лучшего применения.
Молодежь выкриками поддерживала меня, и только толстый подхалим кричал:
— Бей черного! Бей лектора!
Но молодость, образование и сибирская порода взяли свое. Нечипор спасовал. Зализывая раны, он сел на место.
— Ну что же, будем считать, что перерыв окончен? — пошутил я. — Продолжим лекцию?
— Просим, просим! — зашумели все, и громче всех кот-подхалим. Теперь он отодвинулся от Нечипора и льстиво смотрел на меня.
«Ну и подлец же ты!» — подумал я и демонстративно отвернулся.
— Друзья, я не хочу издеваться над побежденным или показывать свое превосходство — это недостойно кота с передовыми взглядами, — но вынужден вернуться к нашему конфликту с почтенным Нечипором. Во-первых, в слове «индивидуум» нет ничего оскорбительного. Слово «индивидуум» означает «особь». Теперь я на собственной шкуре испытал, что не следует употреблять иностранные слова, когда есть свои… И во-вторых, почтенный Нечипор доказывал тут, будто ест один хлеб и так обессилел, что не может одолеть мыши, но, честно признаюсь вам, он чуть не одолел меня…
В ответ раздался громовой хохот, и только Нечипор сердито заворчал.
— На этом я заканчиваю лекцию «Образ кота в художественной литературе». Будут ли вопросы?
Как всегда на лекциях, наступила тишина. Потом поднял лапку серый котик.
— Прошу, — сказал я.
— Не можете ли вы рассказать нам о своих героических действиях прошлой ночью?
Я застеснялся и ответил кратко:
— То, что я сделал сегодня ночью, — обязанность каждого. Мог ли я сидеть сложа лапки, когда готовилось преступление?
Моя скромность понравилась всем, и меня еще раз наградили аплодисментами. Чтобы побороть смущение, я снова предложил задавать вопросы.
— Что такое романтик? — спросил худой котенок, смотревший на меня скептически.
Я на минуту задумался, ища точную формулировку.
— Романтик — тот, кто склонен идеализировать людей, жизнь, кто мечтает о необычном, о подвиге, о самопожертвовании.
Вокруг зашумели, а какой-то котенок пискнул:
— А как относятся романтики к труду?
— Трудятся лучше других! — твердо ответил я.