Страница 27 из 132
Напротив – глухая светло оштукатуренная стена больницы, а точнее, морга. В её крайней левой секции тёмной краской выполнена корявая надпись – что-то про жидомасонов, захвативших власть в России. Метрах в 20 правее надписи припаркован Кашкай цвета свежедобытого антрацита. Время ещё есть, мы поджидаем опаздывающих, глазеем на развивающиеся события. Всё идёт своим чередом. К испохабленной стене подходят четверо. Они в синих полукомбинезонах на широких помочах, у троих в руках кисти, у четвёртого – ведро с краской. Трое начинают активно закрашивать дацзыбао, превращая секцию в чисто выбритый участок на фоне всего остального забора. Цвета по колеру почти совпадают. Разница заметна, но в глаза не бросается. Четвёртый боец как ведро перед малярами поставил, так после этого вроде бы после этого ничего не делает, только наблюдает за их работой. Но работа спорится.
Когда пасквиль исчез под несколькими слоями бежевой краски, и вся стена в целом приобрела более-менее благообразный вид, четвёрка удалилась. Ей на смену из глубины Васильевского острова выдвинулась машина-эвакуатор. Два бойца в таких же полукомбинезонах, как у малярных рабочих, сноровисто подцепили Кашкай четырьмя стропами и легонько вздёрнули, приподняв над мостовой на высоту 10-15 сантиметров. Потеряв точку опоры, Чёрный гламур тревожно загудел, а работники подвижного эвакопункта, как по команде достали из карманов сигареты и синхронно закурили, устремив свои белёсые взоры в жиденькое голубое небо.
Человек устроен из трёх частей, хэу ля ля,
дрюм дрюм ту ту, из трёх частей человек.4.формат
Так прошло несколько минут, но никто из студентов или преподавателей на призыв о помощи со стороны раскоряченного в воздухе автотранспортного средства не откликнулся. Эвакуаторщики спокойно докурили, также молча загрузили стреноженную машину на платформу и уволокли недовольно гундосивший Ниссан в неизвестном направлении.
Всё бы хорошо, да этот Кашкай своим голым торсом прикрывал свастику, намалёванную на стене как раз на траверзе телевизионщиков, уже раскинувших свои тарелки и провода у входа на факультет. Президент РФ её непременно бы увидел. Мы стали вертеть головами в поисках маляров. Безрезультатно. Они без следа растворились в субботней толпе петербуржцев. На часах было 12:30 мск, когда из подъехавшей легковой автомашины на тротуар не спеша вылез плечистый секьюрити в чёрной униформе, скрестил руки на груди и встал, как скала, своей широкой спиной заслонив от любопытных взоров паучий символ реакционного романтизма, данный нам в иррациональном своём проявлении.
Сколько он простоял у стенки – не знаю. Медведев пробыл на факультете около часа. Сделал короткое заявление по Грузии и ответил на вопросы студентов. По поводу нашего 30-летия Сайёра свои 15 копеек тоже вставила. Дмитрий Анатольевич её речь благожелательно прокомментировал. Этот пассаж в газеты не попал, но в отчёте на президентском сайте был размещён в полном объёме.
Много времени спустя, когда Иконина проходила на юридическом факультете курс повышения квалификации городских нотариусов, звонит она мне и говорит:
- Похоже, Крувой в Питере.
- С чего ты взяла?
- На стене больницы, как раз напротив факультета кто-то написал «Лика, учись хорошо». Я думаю, что это он.
- Почему?
- Потому, что там ещё написано «@б твою мать!».
В густых металлургических лесах,
где шёл процесс создания хлорофилла,
сорвался лист. Уж осень наступила
в густых металлургических лесах? 5.формат
Мы посмотрели документальный фильм о юрфаке с Каневским в роли ведущего, часа через два в примкнувшей к нам женщине неопределённого возраста коллективными усилиями опознали Ирку Л. и пошли слоняться по кафедрам. При этом я прервал процесс проверки знаний по трудовому праву у студентов 4-го курса, вторгся к ним на кафедру и преподнёс Хохлову толковый словарь по вышеозначенной специальности, после чего в зале заседаний Учёного совета выпил шампанского и для продолжения банкета подался в кафешку возле Василеостровской общаги. Здание общежития на улице Добролюбова сломали, я сам видел как рушили его стены, когда мы с Лёхой утром на такси мимо проезжали.
Между посещениями кафедр, улучив момент, я брился в мужском туалете, где по недоумённым взглядам студенческой молодёжи понял, что нынче это на факультете не практикуется, видать, теперь с постирушками и ночёвкой дела у нашего брата обстояли несравненно лучше, чем в давние времена. Это раньше на все случаи жизни мы таскали с собой тюбик болгарской зубной пасты Поморин. Пастой можно было не только зубы почистить, но и вымыть руки, а также помыться. Вместо мочалки использовали скомканный носовой платок. Сухим носовым платком можно было вытереться. Но предварительно требовалось ладонями согнать с кожи все капли воды. Вовка Кобяков капли принципиально не сгонял, по своему методу он собирал их носовым платком, а платок отжимал, но это было не то. Насухо вытереться у него не получалось. Носовой платок использовался нами и для других целей. Уже в коридоре я оглянулся на оживлённо щебечущую стайку наших женщин. Все поголовно они были в белых пиджаках.
И юнкера повисли на перилах.6.формат
Жаль, не было Серёги Ушкова. Тот ещё стебель. Моряк сухопутный (на 4 курсе выменял у меня белую югославскую рубашку, по всему полю расписанную крошечными синими, как бы татуированными, якорями). Рассказывал про своего отца, что тот в 1943 г. был замполитом у Куникова. (Куников учился в Высшем Военно-морском училище им. М.В. Фрунзе в Ленинграде, но перед войной был отчислен по состоянию здоровья). На весь десант из 300 моряков-добровольцев одна партячейка. В ней три коммуниста. Сам Цезарь, Борис Иванович и особист. Остальные - штрафники. Один из них своему замполиту жизнь тогда спас. Потом попался на мародёрстве и Ушков-старший спас его от трибунала. А когда тот залетел на износе, сказал: