Страница 9 из 16
– Где будешь брать деньги? – обратилась она к Даше, чтобы охладить неуместную веселость обоих.
– Не знаю... – растерянно замигала Дашка. – Может, продать что?
– Что ты можешь продать?
– Ну, не знаю... – смешалась Дарья. – Может, «девятку»?
– Битая «девятка» – это тысяча долларов. Максимум, – отрезала Катя.
– Мебель? – предположила Даша.
– Еще одна тысяча.
– Тогда... – протянула сестра, и ее глаза наполнились слезами, – тогда нам с Ленчиком придется менять нашу квартиру. С доплатой. Поедем в однокомнатную...
– А как твое американское наследство? – перебил Катю Павел.
– Пока – никак. Его опротестовали. Предстоит суд. Словом, улита едет – не скоро будет.
На кухне у Коноплевых повисла унылая тишина.
– У меня пока есть деньги, – смягчила свой резкий тон Катя. – Те, что я нарубила в этом сезоне с учеников. Все ребятки, слава богу, поступили. Но это – шесть штук «зеленых». Я, правда, на них собиралась съездить в Испанию... А потом еще жить полгода. Ну, Испания, конечно, может подождать – ждала же она меня тридцать лет. А жить... Жить я вполне смогу на доцентскую зарплату. Может, удастся грант какой подцепить... Или с бывшего мужа выбью алименты – на воспитание любимого племянника...
Дарья благодарно улыбнулась.
– Ну-у, – вдруг выступил Павел, – у меня тоже имеются кое-какие сбережения. Как результат нескольких удачных дел. Татьяна Садовникова – твоя, Катя, подружка – мне хорошо в свое время заплатила. Еще за дело Барсинского.
– Татьяна мне не подружка, – отрезала Катя. – Так, шапочная знакомая.
– Неважно, – продолжил Павел. – Я собирался пустить эти бабки на ремонт квартиры – но... Словом, я дам Ленчику заем. Беспроцентный кредит. И бессрочный. Не тебе, Даша, дам взаймы, а именно – Ленчику. Раз он влетел – ему и расплачиваться. Он парень взрослый. И толковый. А компьютерщики получают много. Кончит институт, станет работать – потихоньку отдаст мне эти бабки... Как вам такой вариант?
– Паша, но ведь это неудобно... – нерешительно протянула Даша.
– Неудобно спать на потолке, – отрезал Павел.
В ожидании Машки Ленчик успел обтоптать всю рыночную площадь, предварявшую станцию метро «Косинская».
По привычке он купил любимую газету – «Автогонки». Развернул. Просмотрел заголовки.
«Мика Хаккинен совершает рекламный тур по Украине».
«Концерн „Пежо“ приступил к разработке новой модели».
«Москвичи озабочены автомобильными пробками».
Вдруг Ленчик понял, что его еще долго будет тошнить от одного слова «автомобиль». И еще ох как не скоро он сам сядет за руль... Леня вышвырнул газету в урну, даже не долистав ее до конца.
А Машка все не появлялась. От нечего делать Ленчик повелся на уговоры грязноватой тетки, продававшей «старый добрый «Спринт».
«Спринт» представлял собой горку неряшливо скрученных бумажек. Продавщица пообещала Ленчику «новый джип без проблем». Однако он проиграл сорок рублей и с позором ретировался.
Маша появилась внезапно. Бледная, глазищи горят.
Заметив Ленчика, она просияла. Ускорила шаг. Чмокнула в щеку. Ее губы были мягкими и тревожными .
– Ну, ты как? – взволнованно спросила она.
Ленчик неопределенно пожал плечами.
– Они тебя били? – заглянула ему в глаза Машка.
– Нет, – быстро и убедительно соврал он. И добавил: – Зачем им это? Лучше, как говорится, деньгами.
– А откуда синяк?
– О руль звезданулся.
Машка, казалось, поверила.
Мимо них протащилась толпа горластых теток, вооруженных сумками-телегами. Машка поморщилась:
– Пойдем-ка отсюда.
Ленчик предупредил:
– У меня маманя дома. И тетка приехала.
– Ну и ладно, – мужественно ответствовала Мария.
Лене совсем не хотелось домой.
– Может, по пиву? В сквере? – предложил он.
Маша взглянула на часы. Она никогда не пила спиртное раньше четырех дня. Сейчас время медленно двигалось к полудню.
– Ладно, давай. Только мне – ноль тридцать три, – попросила она.
Из-за дурацкого «Спринта» денег почти не осталось. Пришлось позориться, выгребать из карманов мелочь. Машка тактично смотрела в сторону.
Когда они наконец вышли из толпы, клубящейся подле метро, оба облегченно вздохнули. Маша взяла его за руку, сказала:
– Если не хочешь, ничего не рассказывай.
Ленчик благодарно сжал ее ладонь. Они молча дошли до скверика. Устроились в теньке. Открыли пиво.
Маша сделала глоток и небрежно заявила:
– Да, кстати. – Она открыла сумочку. – Я привезла тебе тысячу.
– Что-о? – переспросил Ленчик.
– У меня на книжке лежала тысяча долларов, – терпеливо объяснила она. – Держи. Отдашь, когда сможешь.
– Эй, мать, ты чего?
– Ничего, – отрезала она. – Забирай, говорю.
– Нет, – твердо ответил Ленчик.
Маша достала из сумочки зажигалку. Высекла огонь. Поднесла его к пачечке долларов.
– Тогда я их сожгу.
Пламя дрожало в опасной близости от зеленых купюр. Леня вырвал у нее зажигалку.
– Перестань! Тоже мне, Настасья Филипповна!
– А ты что, читал про Настасью Филипповну? – Машка даже глаза округлила.
– Кино смотрел. Старинное. Черно-белое.
– А-а, – разочарованно протянула Манюня.
Ленчик сказал ласково:
– Машенька, ну зачем ты?.. Твоя тысяча меня все равно не спасет.
Ее брови сошлись в упрямую линию:
– А я говорю – бери! Деньги – мои личные. Что хочу, то с ними и делаю.
Ленчик попробовал зайти с другой карты:
– Машка, зачем ты меня опускаешь? Я не альфонс. Денег у женщин не беру.
– Ты не альфонс, – серьезно сказала она. – Просто ты – мой друг, и у тебя – неприятности.
Леню – в который раз за последние сутки – охватило отчаяние. Он не выдержал:
– Если б ты знала, Машка, как я себя презираю.
Она отставила свою бутылку. Потянулась к нему. Прижалась.
– Ленчик! Ты ни в чем не виноват! Это судьба. Случайность. Рок.
– Нет! Не судьба и не рок! – вскричал он. – Я ехал на желтый. И мог бы тормознуть! Но решил, что дороги уже пустые. Думал, проскочу.
– Мой папа тоже по ночам ездит на желтый. И даже на красный, – спокойно парировала она.