Лебедь(СИ

-Вы ошиблись. Я сын погибшего Анри Коршунофф. Вот мои бумаги - читайте, - и протянул ему какую-то папку.

Оршанский растерялся и протянул руку к папке. В этот момент что-то хлопнуло, и пополз какой-то едкий дым. Молодой граф приемами какого-то зверского каратэ моментально вырубил Оршанского ударом ноги в горло. А тетя Вера примерно таким же ударом вырубила ближайшего к Лехе охранника. Слезоточивый газ наполнил пещеру. Остальные "помощники" депутата Оршанского без единого выстрела сдались спецназу, а нас с отцом и тех мальчиков- лебедей срочно отправили в больницу.

Отец был крайне истощен. И если бы Оршанский хотя бы ранил его, он вряд ли бы выжил. Ему постоянно капали в вену глюкозу и витамины, дело медленно и верно шло на поправку.

Моя рана оказалась не опасной и быстро заживала. Через два дня из реанимации меня перевели в общую палату. Посетители не покидали меня. Во-первых, это моя мама. Она постоянно держала меня за руку и плакала от счастья, во-вторых, Машка с Сереженькой, которые принесли мне апельсины и шоколадку, а в-третьих, бабушка и дедушка, которые завалили меня бульонами, кефирами, ряженками и прочими продуктами, хотя есть мне вовсе не хотелось.

Когда они, наконец, ушли, в двери, крадучись, проникли Лешка с Павликом. Они-то и поведали мне, как проводилась операция по нашему спасению.

Павлик, оставшийся ухаживать за больной бабушкой, не вытерпел и решил еще раз спуститься в пещеру. К тому же тетя Вера оставила все оборудование в сарае. Он набрал фонарей, еды, веревок и пошел на дело. "Очень уж хотелось отыскать сокровища графа", - сказал Пашка в свое оправдание.

Добравшись до развилки, он пошел в ход, над которым был нарисован петушок. "Петушок золотой - значит, золото там", - пояснил нам Павлик. Пройдя немного, он вышел к ответвлению с нарисованным гробом.

-В "Сказке о рыбаке и рыбке" все слишком печально заканчивается. Вряд ли там были сокровища, - объяснил Пашка, - коридор с лебедем вел к озеру. "Сказка о мертвой царевне" заканчивается хорошо. Королевич Елисей нашел свою невесту в гробе. Вот я и подумал, что сокровища надо искать в этом направлении.

-У Пашки котелок-то варит, - засмеялся Лешка, особенно когда речь идет о деньгах.

-Ну, вот, вскоре я наткнулся на тех скелетов, о которых говорил дядя Боря. Наверное, все и считали, что это "гроб" и дальше не шли. Но я решил пойти дальше. И вдруг смотрю на потолке солнышко нарисовано, также сажей. Я вспомнил, что в этой сказке было солнышко. "Свет мой солнышко! Ты ходишь круглый год по небу, сводишь зиму с теплою весной..." Ну, вы помните...

-Не скромничай, хитрец. Ты же сам говорил, что выучил наизусть все сказки Пушкина, - напомнил Леха.

-Иду дальше, значит, вдруг по стенам ручейки начали бежать. Воздух тоже такой влажный, и под ногами захлюпало. А потом опять расширение и развилка. Над одним коридорчиком опять солнышко, а над другим - месяц. Я вспомнил, что после солнышка королевич Елисей пошел к месяцу: "Месяц, месяц, мой дружок, позолоченный рожок! Ты встаешь во тьме глубокой, круглолицый, светлоокий...".

-Ну, не тяни ты! - заворчал я.

-Ну, я по Пушкину пошел туда, где месяц. И вскоре вышел на свет, то есть вылез наружу. Огляделся - я на другом берегу и чуть ниже по течению. Надо мною Бугры. И мясокомбинат недалеко. Тут я вспомнил, что потом королевич Елисей пошел к ветру.

-Это я знаю, - сказал я, - "Ветер, ветер! Ты могуч, ты гоняешь стаи туч, ты волнуешь сине море, всюду веешь на просторе".

-Да. Но дальше там было так:

"Там за речкой тихоструйной

Есть высокая гора,

В ней глубокая нора;

В той норе, во тьме печальной,

Гроб качается хрустальный

На цепях между столбов.

Не видать ничьих следов

Вкруг того пустого места,

В том гробу твоя невеста".

-Ты, что решил жениться, что ли? - смеясь, спросил Лешка.

-Нет. Я встал, ветер мне в лицо дует, смотрю - гора. Меловая, белая. А под ней - нора.

-Ну, и?

-Полез в нее. Там все вниз да вниз ход. А потом песок пошел крупный такой, не наш, не речной. Завозной. И все.

-А ты копать не пробовал?

-Не-а. Некогда было. Мне же за бабушкой надо ухаживать. Она совсем плохая. Сейчас вот лекарства куплю и опять туда. Вечерним автобусом.

-Ты бы ей лучше священника пригласил с того берега. Она ведь уже такая старенькая. Ей твои лекарства вряд ли помогут, - сказал я, - а ход этот надо проверить. Может, граф там и запрятал свое наследство. Вот я выпишусь, и сразу поедем.

Лешка продолжил рассказ:

-Так вот, слушай, как нас спасали. Как только мы исчезли с площади вместе с лебедями, нас стали искать, но быстро сообразили, с кем имеют дело, подключили фэ-эс-бешников и даже Интерпол. Самое главное для них была наша безопасность, как заложников.

-Понятно.

-А этот гад везде поставил своих людей - на въезде в Слободку свой гаишник был, свои люди - у входа в дом графа, и у колодца водонапорной башни. Если бы они туда сунулись - нам бы сразу конец.

-Тут я позвонил тете Вере, - сказал Пашка, рассказал про найденный подземный ход под рекой. Ну, они и приехали в Бугры, а я переправился на лодке. Правда, без разрешения взял чужую. Но потом вернул.

-Отец даже спецназовцев на уши поднял, представляешь? - перебил его Лешка.

-Угу. Дальше, не тяни резину, - с нетерпением прошептал я и почувствовал легкое головокружение.

-Ну, я их провел по подземному ходу под рекой к той развилке, и они меня обратно отослали, тем же путем. Вот и все, что я знаю, - сказал Павлик.

Далее Лешка рассказал нам с Пашкой, что случилось в подземелье после тех выстрелов. Мы с Пашкой расхохотались.

-Поэтому тетка решила поблефовать, - продолжал Лешка.

-Как это?

-Ну, когда ты геройски под пули кинулся, у них уже нервы не выдержали. Решили любыми средствами этого ненормального отвлекать. Мужик с нею был из Интерпола, француз, он накануне прилетел, потому что тетя Вера ему информацию скинула о графе Коршунове. Они с теткой целый спектакль придумали, чтобы этого Оршанского запутать и ввести в замешательство. Будто он - законный наследник графа Коршунова. Сын одного из убитых братьев. Кстати, их Оршанский и убил. Знаешь, он как увидел этого француза, просто обалдел. Видел бы ты его физиономию!

-Представляю, - сказал я.

-Эх, видели бы вы, как они их уделали. Тетка охранника, такого верзилу, а француз самого Оршанского. Ногой по горлу. Потом слезоточивый газ пустили, едкий ужасно. Я до сих пор плачу.

-Так вот почему я на свет не могу смотреть, - сказал я.

Тут в палату постучали. Это был отец Николай. Он пришел проведать меня и вручил мне огромную шоколадку. Удивительно, но мне сейчас очень хотелось шоколада. Я открыл ее, и мы все разом навалились на сладкие коричневые прямоугольнички. Через пять минут их уже не стало.

-Как здоровье, Ваня?

-Нормально, - сказал я, - рана пустяковая, скоро выпишут. Главное, отец - жив.

-Да, это твоя заслуга, Ваня, - сказал отец Николай, - и твоих друзей. Вы - молодцы. Дружба у вас крепкая, и взаимопомощь.

-Ну, как поправитесь, приходите, - сказал он нам на прощание.

Мы договорились, что как только меня выписывают, мы едем искать клад старого графа, и они пошли домой.

Отец

Я уже собирался лечь спать, как в палату вошел отец. Он был очень исхудавший, но уже гладко выбритый и со своей таинственной улыбкой. Он расцеловал меня, а я крепко его обнял и принялся взахлеб рассказывать ему наши приключения с самого начала. Отец слушал и качал головой. А в конце даже прослезился:

-Прости меня, Ваня, прости сыночек! Вот я дел понатворил!

-Папа, скажи, а как они тебя похитили?

-Когда мы собирались в аэропорт, можно сказать, уже ехали, позвонил Оршанский, сказал, что ему срочно нужны наличные для выборов. Он баллотировался в депутаты. Я-то у него в долгу был, вроде как. А у нас в банке просто так такую сумму не выдадут. Пришлось возвращаться. Сел к нему в машину, а они мне какую-то вату в нос сунули и нож к горлу. Я старался не дышать вначале. Но потом пришлось. Без кислорода не могу. Решил тебе позвонить. Нащупал сотик и нажал кнопку вызова тебе. Вот и вся история.