Страница 11 из 154
— Молитвами святых отец наших, Господи Иисусе Христе, Боже наш, помилуй нас!
— Аминь! Аминь! — ответили мы с послушником в два голоса.
Во дворе начались приветствия: с верхней поляны спустились отец Ксенофонт и послушник Евгений. Архимандрита сопровождали два монаха: один высокий, худой, склонявший в разговоре голову на плечо, другой помоложе, расторопный и бойкий, по виду — келейник.
— Отец Симон, а мы к тебе! Как спасаешься?
— Твоими молитвами, отче! Благослови…
Отец Пимен представил мне своих спутников: высокого и худого иеромонаха Онуфрия и молодого иеродиакона Симеона, с юношеской кудрявой бородкой.
— Ты на вертолете прилетел, отче? — спросил я после приветствий.
— Ново-Афонский монастырь машину дал, «Газель», на ней и добрались. До сих пор спину ломит. Лучше бы летел вертолетом… Место для нас найдется?
— Найдется, найдется… — захлопотал Аркадий, указывая, где можно устроиться.
— Отец Симон, благословите, я уйду в палатку, а отец игумен пусть устроится в моей комнате, — выступил с дельным предложением Евгений.
После молебна в новопостроенной церкви в честь великомученика Пантелеймона, за вечерним чаем мы проговорили допоздна. Архимандрит поведал нам, что монастырь быстро возрождается, хотя возникло много проблем с местными жителями, пока еще живущими в стенах обители. Святейший Патриарх Алексий принимает участие в возрождении северной святыни, так как с юности любит эту известную обитель. Маленький отец Херувим теперь знаменитый духовник, и к нему теплоходами едут паломники на исповедь и совет.
— Ты бы хотел посетить наши края, отец Симон? — полюбопытствовал мой друг.
— С радостью! — ответил я, видя для себя пользу пообщаться с монахами, и особенно с монастырским духовником, отцом Херувимом.
— Это хорошо! — удовлетворенно улыбнулся мой друг. — А что, литургию послужим в вашем новом храме? Когда-то мы мечтали его построить, а теперь он уже стоит… Дивны дела Твои, Господи! Это все ты построил, Симон?
— Большую часть церкви срубил твой постриженник. Я только начал стройку, а все остальное — его рук работа! Верно, отец Ксенофонт?
— Простите, отче, что построил сруб с недостатками: углы плохо связал, — смиренно откликнулся иеромонах.
— Это ты видишь сам свои недостатки, а на мой взгляд — неплохо сделано!
Архимандрит критическим взглядом еще раз окинул нашу церквушку, затем обернулся ко мне:
— Отец Симон, а на Грибзу сходим?
— Это можно. Все пойдем? — уточнил я.
— Ну, кто там уже был, может не ходить. А мне интересно взглянуть. Впрочем, кто хочет, может пойти с нами…
— Я пойду, если благословите! — Аркадий с надеждой посмотрел на игумена, который одобрительно похлопал его по плечу. В поход решили пойти и спутники моего товарища — иеромонах с иеродиаконом.
— Тогда утром и двинемся на Грибзу. Только долго не будем задерживаться, глянем, — и обратно. Мне скоро уезжать, время поджимает. Дела, дела монастырские ждут, — вздохнул отец Пимен.
— Батюшка, приглашаю вас в гости осмотреть мое уединение!
Иеромонах Ксенофонт махнул рукой в сторону леса. Архимандрит вопросительно посмотрел на меня.
— Это недалеко, отче. На ореховой поляне, — пояснил я.
Возле шалаша, над которым крутился столб мошкары, игумен остановился в недоумении, затем обошел аскетическую постройку вокруг. Отец Ксенофонт пролез внутрь, приглашая моего друга следовать за ним.
— Нет, нет, туда я не пойду, — запротестовал наш бывший скитоначальник. — И вообще, я не одобряю таких сооружений. Это какой-то запредельный аскетизм. Тут и умом можно тронуться… Нет, это не по мне, отец Ксенофонт. В такой конуре просто нельзя жить, это мое мнение…
— А мне на Серебряном строят келью, отче! — высунул в проем свою голову иеромонах.
— Такую же, как эта? — строго спросил игумен.
— Нет, нормальную, как у отца Симона!
— Ну, тогда другое дело, — с облегчением вздохнул архимандрит.
На следующий день мы ходко поднялись на Грибзу. Эти места навеяли игумену много воспоминаний. Он долго ходил по черничной поляне, углубившись в себя:
— Вот бук, который мы тогда пилили. Чуть не убил меня… Вот место, которое тогда я выбрал себе под келью, до сих пор мне нравится… А церковь просто отличная! Дай-ка я ее сниму… Стань рядом, отец Симон! Теперь я за тебя спокоен, все сделано добротно, — по-хозяйски осматривал наши места архимандрит.
— А в верхнюю келью поднимемся? — спросил я.
— А где она? — вопросом на вопрос ответил гость.
Я указал рукой вверх. Архимандрит взглядом измерил высоту.
— Спасибо, отче, конечно, хочется посмотреть, но вряд ли поднимусь. — Он с сомнением покачал головой. — Силы уже не те… Вы готовьте ужин, а я здесь с четочками на скамье посижу. Вид просто замечательный…
Под отблески вечерней зари на склонах Чедыма поляна медленно погружалась в темноту. Фейерверки светлячков в зарослях черники начали свой ночной танец. До ужина игумен сидел на скамье и все глядел на горы, пока лиловая вершина Чедыма не ушла в темноту. Поздним вечером мы остались вдвоем в келье, остальные улеглись в палатке. Слышно было, как мой товарищ долго не спал, все вздыхал и ворочался…
На Псху народ не отходил от архимандрита, люди расспрашивали о Москве, о Питере, о новом монастыре и новой власти в России. На встречу с почетным гостем собрались все послушники, жившие на Псху. У Василия Николаевича за столом не хватало места.
— А что, отцы-пустынники, если вас так много, вопрос на засыпку: поможете мне яблоки собрать? Урожай большой в этом году! Ешьте их сколько угодно!
Хозяин засмеялся, посматривая на всех искоса.
— Это можно, — степенно согласился игумен. — Я тоже потружусь в память о прежней жизни.
Яблочный дух носился над осенним садом. Тонко пахло горьковатым дымом пожухлой листвы. Хрусткие сочные яблоки брызгали сладким ароматным соком. Весело ржали лошади, пасшиеся в луговой траве. В первой летящей паутине уже чувствовалось дыхание осени.
— Хорошо-то как! — Отец Пимен устало откинулся на спинку скамьи, когда после сбора урожая мы сидели во дворе за чаем. С луговых займищ доносился немолчный хор лягушек. — Знаешь, отче, я многое передумал там, на Грибзе… Но у нас на Севере тоже неплохо: и природа, и монастырь. А главное, там я нашел свое настоящее место в жизни!
— Ну что ж, дай Бог, отец Пимен! Куда Господь привел жить, то и есть наше место…
Архимандрит, не расслышав ответ, продолжал свой рассказ:
— Конечно, с личной молитвой посложнее… Иной раз падаю от усталости, лишь бы выспаться… Зато люди там какие хорошие! Опять же, Бог духовника послал известного… Ну, ты сам все увидишь, если со мной поедешь!
— Сразу на остров? — Я пока не представлял себе наш путь.
— Нет, сначала на подворье, в Питер. Потом на нашем катере в монастырь. Но прежде нужно в Сухуми встретиться с отцом Виссарионом, потом поблагодарить отца Прохора, игумена Ново-Афонского монастыря. Примерно так хотелось бы устроить наш отъезд…