Страница 28 из 212
Этот случай заставил меня глубоко задуматься над причинами травмы и показал мне, что Господь таким суровым способом останавливает мои блуждания по кривым путям, пожертвовав моим здоровьем ради исправления души. Так жить, как я жил до сих пор, безалаберно и бездумно плывя по течению, дальше стало невозможно.
«Просто так ноги не ломаются, — думал я. — Ведь у Бога на все есть своя причина! Что такое мои ноги? Это движение. А если это движение в неверном направлении, причем исполненное безрассудного упрямства?.. Похоже, Богу более всего дорога душа человека, если ради нее он идет на то, чтобы через боль смирить и исправить такого грешника, как я…». В ответ на эти горькие размышления что-то во мне смиренно и кротко подтверждало правильность этих выводов.
От всего сокрушенного сердца, лежа на больничной койке, я просил у Бога прощение за все дурное, что творил и продолжаю творить. Сильное желание полностью изменить свою жизнь окончательно утвердилось в моей душе. Встревоженная девушка, узнав, что я в больнице, пришла навестить меня. Я искренно попросил у нее прощения за свое поведение, сказав, что теперь же, не откладывая, начинаю новую жизнь, где никаким семейным отношениям нет места. Еще два долгих месяца мне пришлось передвигаться на костылях, а затем еще месяц ходить на занятия, опираясь на палку. Но, как бы там ни было, лодыжка срослась хорошо и к весне моя нога стала здоровой, как прежде. В университете пришлось наверстывать упущенное и сдавать экзамены по всем тем предметам, которые я не посещал, пока был болен.
Благодаря прямому вмешательству Божественного Промысла, мне пришлось на личном опыте усвоить простую истину, что людям, живущим без Бога и без совести, конец один — наказание от Бога и от людей. Но тому человеку, который в ладу с Богом и со своей совестью, не грозит никакая опасность. Кроме того, ему помогают и Бог, и люди. Мне очень хотелось стать таким нравственным человеком, который всегда прислушивается к голосу своей совести и согласовывает все свои поступки с заповедями Священного Писания. Господь ясно дал мне понять Своей затрещиной, что, совершая грех, я развращаю не только себя, но и ближних своим непорядочным отношением. Бог недоступен для греха, но также и та душа, которая отстала от греха и соединилась с Богом. «Свобода» нераскаянности человека — это не что иное, как демоническая «свобода», но истинная свобода в Боге есть спасение от всякого греха в покаянии и благодати Святого Духа.
Однажды ребята из последней старой компании, которых я однажды встретил на улице, затащили меня к себе на квартиру:
— Что, Федор, забыл старых друзей? Почему ты к нам не заходишь? — посыпались на меня вопросы. Как говорится, бросил пить, стал одеваться? — среди присутствующих послышался смех. — Хочешь послушать новые записи? Посидишь с нами?
— Мне такая жизнь перестала нравиться, к тому же у меня нет свободного времени, а музыку я слушаю другую…
На мои объяснения раздались протестующие возгласы:
— Какую еще можно слушать музыку, кроме современной? И разве можно жить иначе? Так все живут!
— Нет, не все. Я точно знаю! Кроме того, существует живопись, книги, классическая музыка, наконец…
— Классическая? Скажешь еще — опера? Да от нее одна муть в голове! Такую музыку каждый день по радио крутят, надоело!
— Есть очень хорошие оперы. А из классики можно слушать, например, Баха. Мне, кстати, по душе его музыка…
— А принесешь что-нибудь для знакомства?
— Принесу! — пообещал я и, попрощавшись, вышел, понимая, что наши пути разошлись окончательно.
Баха я им действительно принес, но услышал равнодушные реплики: «Да, неплохо звучит…» Это был мой последний визит в прошлое.
В связи с давним общением с этими веселыми компаниями мне запомнился удивительный случай. До армии я иногда забредал в гости к одной семейной паре из их числа: муж учился в высшей партийной школе, его жена работала в торговле. Помню, что как-то этот парень, подвыпив на шумной пирушке и, желая меня поразить, во всеуслышание признался, что он верует в Бога, и в знак правдивости рассказанного несколько раз перекрестился.
— А дальше что? — спросил кто-то.
— А дальше… — замялся «верующий». — Дальше ничего…
— Ну, так мы все веруем! — засмеялись присутствующие.
А вот дедушка его был действительно глубоко верующим человеком. Он отдал молодоженам свою единственную комнату, а сам жил в прихожей, где у него стоял узенький тюфячок и висело несколько бумажных иконочек. Лицо у дедушки было всегда светлое и доброе, а терпение безграничное, потому что молодожены часто ссорились и ссоры их были довольно громкими, переходившими в бурные сцены. Чтобы с улицы не были слышны их размолвки, они включали музыку на полную громкость и ею пытались заглушить свои скандалы. Когда я бывал в их компании, старичок ласково подзывал меня, расспрашивал о жизни и пробовал говорить со мной о Боге, всегда проявляя ко мне непонятное участие, чем удивлял внука и его жену. На молодоженов он никогда не гневался и никто не видел его раздраженным и несдержанным. Когда он был в состоянии ходить, то часто бывал в церкви, а когда ослабел, то тихонько молился в своем уголке, не обращая никакого внимания на шум и музыку.
— Ты не смотри, Федор, — говорил он мне, шепча, чтобы не услышала родня, — что супруги часто дерутся. Внучок-то у меня хороший. Где побил, а где, гляди, и пожалел. Чтобы с людьми жить, надо человеком быть. Ты Богу молишься?
— Молюсь немного…
— А я всегда молюсь, пока силы есть. И ты молись! Ну, ступай к своим дружкам…
Спустя некоторое время я оказался в армии и забыл об удивительном старичке… Встретившись с этой семейной парой после армии, я узнал следующее. Дедушка серьезно расхворался и долго лежал неподвижно, отказываясь от еды. Затем, подозвав внука, слабым голосом признался, что ему явился Христос.
— А что же Он тебе сказал? — с иронией спросил внук.
— Господь сказал мне вот что: «Василий, Я терпел, и ты терпишь, поэтому скоро возьму тебя к Себе…» Но супруги не поверили дедушке, а все родственники решили, что Василий от старости заговаривается. Когда этот старичок скончался, то началось самое непонятное. Врачи констатировали его смерь, а родственники наотрез отказывались его хоронить, уверяя всех, что Василий живой. Как можно хоронить живого человека? Тело его было теплым и не имело никакого запаха, хотя он лежал в доме уже больше трех дней. Руки и ноги его были мягкие и сгибались, как у ребенка, а лицо все время оставалось светлым и теплым. Так прошло больше недели. Наконец, власти уговорили родственников похоронить Василия, но все остались в убеждении, что похоронили праведника.
Весной мне пришлось писать реферат на тему «Притчи в творчестве декабристов», куда я включил в качестве примеров некоторые притчи из Ветхого и Нового Завета. Преподаватель, ведущая мою работу, удивилась: «Неужели вы ради реферата прочитали всю Библию? Похвально! Обязательно сделайте доклад на Университетской конференции». Благодаря этому докладу, мне удалось до весенней сессии получить отличные оценки, и я был свободен уже в конце мая.
За всеми моими хлопотами, болезнью, выздоровлением, учебой и расчетом на телевидении, незаметно наступило лето. На моих руках оказалась некоторая сумма денег, на которую можно было экономно прожить в горах три летних месяца. У меня созрел план посвятить все летнее время молитве в Абхазии. Еще мне очень хотелось приобрести Библию, так как мой друг-художник, узнав, что я собираюсь в горы, попросил вернуть ему полюбившуюся мне книгу. Мама поразилась моему решению снова провести лето в горах. Но когда я сказал, что хочу потом поехать в Одессу и посетить Духовную семинарию, чтобы разузнать о возможности поступления в нее, она успокоилась. Заодно мне хотелось навестить своего армейского товарища-поэта, в общем, планы были большие. Отец отнесся к этим намерениям спокойно. Душой моей овладело предвкушение чудесной поездки в любимую Абхазию и жажда помолиться и пожить в уединении на полюбившемся мне прекрасном озере Рица.