Страница 205 из 212
— А чему нужно довериться, отче?
— Сначала нужно довериться слову духовника, а затем велениям благодати, которая стяжается покаянной молитвой.
— А к чему приводит благодать, батюшка?
— К истинной вечной жизни во Святом Духе, которая дается нам через Господа Иисуса Христа от Бога Отца. Но попасть в нее очень трудно.
— Почему же? — недоуменно спросил я.
— Потому что необходимо отказаться от личных устремлений и поисков земного счастья. Люди пытаются имитировать благодатную жизнь, но все это только изощренные подделки, приносящие разочарования.
Отец Кирилл помолчал и затем продолжил:
— Единая воля Бога на земле, которая хочет всем спасения, — как русло главной реки, реки вечной жизни, все остальное — тупиковые ответвления, становящиеся болотом.
— А что нужно сделать, батюшка, чтобы не попасть в такое болото?
— Следует до конца жизни возрастать в смирении — оно проходит безбоязненно все искушения… Чтобы духовно расти, нельзя бояться ни скорбей, ни искушений. Всегда иди вперед!
— Отче, прежде я держался того, что нужно во всех случаях ожидать худшего, тогда никакое дурное обстоятельство не сможет похитить душевный мир. А теперь полагаю, что лучше настраивать себя на хорошее и, когда оно действительно произойдет, благодарить за это Бога! А если не случится, не расстраиваться. Как правильно спасаться? Подскажите!
— Все эти способы всего лишь этапы духовного роста. Но опираться на них — значит считать этот мир чем-то стоящим. Если бы он существовал постоянно, то был бы с нами всегда. Но всем нам придется этот мир когда-нибудь оставить, и в этом — его ложь и предательство! Что он такое? Всего лишь «похоть плоти, похоть очей и гордость житейская…». Лучше держаться одного Бога, Который никогда не подводит и в Котором нет ни тени изменения! Ищи в Нем мир души — и спасешься…
— А как же заповедь — «Возлюби ближнего как самого себя»?
— Сначала исполни, что сказано: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумением твоим. Эта есть первая и наибольшая заповедь». Вот тогда и ближнего возлюбишь как самого себя! А если начать с ближних, можно сильно запутаться… А чтобы в этом не запутаться, нужно помнить, что единственная цель жизни на земле — это смирение. А единственная цель духовной практики — покаяние. Кто это постиг в мире душевном — освобождается от всех скорбей еще в этой жизни.
— А после смерти можно спастись, отче?
— Весь этот процесс очищения от грехов должен произойти пока мы живем в теле. После смерти это выполнить невозможно. Тогда нужно уповать только на молитвы Церкви… Поэтому время дорого, отец Симон! Когда дух человеческий достигает здесь, на земле, единения со Христом, он обретает вечную жизнь в Пресвятой Троице. Если с помощью благодати спасешься здесь, то спасешься и там! Теперь уразумел?
— Уразумел, батюшка! Спаси вас Христос за ваши святые наставления… — я с благоговением поцеловал руку любимого старца.
Навестил я и любимого мною схиархимандрита Михаила. Когда, после стука в дверь и молитвы, я не услышал его бодрого голоса, скорбь проникла в мое сердце. Мне уже передали, что после тяжелой операции он болен и лежит в постели. Я постучал еще раз и услышал слабый возглас — «Аминь!» В полутемной комнате старец в постели лежал в подряснике. На вид он был очень слаб. Отец Михаил приподнялся на локте:
— А, это пустынник пожаловал? Ну, как твои дела, рассказывай… На меня не обращай внимания, все слава Богу!
Как мог я поведал ему о своей молитвенной жизни в пустыне.
— Хорошо, хорошо, отец Симон, — после молчания заговорил схиархимандрит. — Вот тебе мой совет: ради всех святых, не думай теперь, что спастись можно только в пустыне!
— А как нужно думать, отче?
— А вот как: Бог везде может даровать спасение, даже в Лавре, без всякого Кавказа! Как имеет его, скажем, отец Кирилл и другие отцы…
— Я согласен, батюшка.
— Так-то вот! Могут спросить: что же, и в метро можно спастись, к примеру? Конечно, и в метро, и в тюрьме. Да где угодно! Только путь к спасению всегда будет один: Господь обязательно выведет такую душу к старцу и к уединенной жизни. Не обязательно в горах, но обязательно в уединении. Как вот в такой комнате… — старец помолчал. — Конечно, нам далеко до пустынников и созерцателей… Веришь, Симон, такую благодать в болезни испытываю, как за всю жизнь не получал…
— Верю, батюшка, и чувствую это душой…
— А то, что ты на Кавказе, — это особый Промысл Божий, как твоему другу — быть игуменом монастыря… Телом вот я сильно ослаб, а Господь духом зато укрепил… — голос старца задрожал.
— Слава Богу, батюшка. Печалюсь, что вы болеете, и радуюсь, что Бог укрепляет вас!
— Подвизайся во славу Божию, Бог тебя благословит, дорогой…
Это было наше последнее свидание с чудесным человеком святой души — схиархимандритом Михаилом.
За время пребывания в Лавре невольно в глаза бросились большие изменения в монашеской жизни: происходило все большее увлечение строительством, перестраивалось все и вся. Увлечение внешним благолепием вызывало значительное увеличение парка автомашин. У многих архиереев, игуменов и даже иеромонахов появились роскошные автомашины, началось заметное расслоение церковного единства как в священстве, так и в монашестве.
— Батюшка, отчего в Церкви такие неурядицы? И кого из архиереев теперь нужно держаться? — спросил я на исповеди у отца Кирилла.
— Держись Святейшего Патриарха Алексия, это достойный человек! Среди архиереев еще есть искренние и глубоко верующие пастыри. Времена идут тяжелые, и в Церкви тоже грядут испытания. Нужно быть готовым ко всему. А в остальном смотри сам, Симон: некоторые люди стоят высоко, а живут низко. А другие стоят низко, но живут высоко. Понял?
— Понял, батюшка, спасибо!
— Вот этого и держись! Бог тебя благословит!
В конце беседы я набрался смелости и обратился к отцу Кириллу:
— Батюшка, у нас на Псху скит уже полностью благоустроен. Если вы к нам переберетесь, мы все будем служить вам от всего сердца. Раз наступает последнее время, приезжайте в Сухуми, а там мы поможем вам добраться до Псху!
Старец задумался, затем поднял голову и сказал:
— Благодарю тебя, отец Симон, но у меня чада… Не могу их оставить. Это тоже воля Божия…
Он ласково обнял меня на прощанье:
— Подвизайся с Богом и приезжай снова, как договорились… А эти четки и шоколад передай дьякону и его матушке!
Отцу Кириллу я, смущаясь, подарил при расставании, как скромное приношение, это стихотворение.
Несколько дней я провел с отцом, помогая ему по хозяйству. Мы закупили ему круп, вермишели и консервов.
— Сын, мне этих продуктов достаточно, не безпокойся! — радовался он. — Для меня был бы чай да батон, и хватит. Пенсию получаю, в Лавре меня причащают, и не болею, слава Богу! Раз батюшка благословил, молись на Кавказе, пока силы есть. Жизнь у меня нормальная, одного только не пойму: будто страной правят какие-то дураки…
— Бог с ними, папа, они пожнут то, что посеяли… Нам нужно о своей жизни думать! Я постараюсь, по возможности, приезжать к тебе каждый год. Надеюсь, что письма теперь будет легче отправлять… — утешал я его, как мог.