Страница 202 из 212
— Батюшка, помните, что нужно сказать всего три слова: «Я приехал из России»! Нужно соврать, иначе нас не пропустят! Вы сможете?
— Постараюсь… — неуверенно ответил я, зная по своему опыту, что даже мелкую ложь мне никогда не удавалось скрыть.
На одном из поворотов, справа на возвышенности, показалась застава. Из одноэтажного домика вышел военный и, приметив в последней приближающейся автомашине мою бороду, стал быстро спускаться к пропускному пункту. Два первых лесовоза уже миновали поворот. Из кабины я видел, как пограничники проверили документы иеромонаха и подняли шлагбаум. Вторую машину они не стали задерживать. Когда наш лесовоз подъехал к пропускной будке, где стояли два молодых солдата с автоматами, к нам быстро подошел старший лейтенант, по возрасту лет тридцати:
— Я начальник погранзаставы! Ваш паспорт! — обратился начальник сразу ко мне.
Посмотрев документ, он, глядя мне в глаза, строго спросил:
— Откуда едем?
— Из Абхазии! — против воли вырвалось у меня.
Последовал суровый приказ:
— Выходите!
Я вылез из кабины, сильно смущенный.
— Нам сообщили, что вас было трое. В первых двух машинах ваши знакомые? — продолжал спрашивать лейтенант.
— Да…
— Остановить их немедленно и вернуть! — приказал солдатам начальник заставы. — А этого отведите в спецчасть! У нас задержанный…
Я понуро пошел вверх по дорожке впереди солдата, который вел меня, держа автомат на изготовку.
Сверху мне хорошо было видно, как уехала первая автомашина. Из кабины второго лесовоза выглянул Валерий. Увидев, что меня ведут на заставу, он вышел из машины и вернулся на пограничный пост, о чем-то споря с пограничниками. Меня ввели в комнату и заперли на ключ. Вскоре моего спутника привели в туже комнату, где сидел я, уныло смотря в окно.
— Что, батюшка, не смогли соврать?
— Прости, Валера, сам не знаю, как это получилось…
— Я так и думал, — кивнул головой милиционер. — Ладно, не переживайте!
В дверях защелкал ключ, и в комнату заглянул старший лейтенант:
— Это ваш друг сидел в первой машине?
— Да, а в чем дело? — обернулся к нему Валерий.
— Сейчас его тоже привезут, далеко успел уехать…
Через полчаса пограничники ввели в комнату сконфуженного отца Ксенофонта.
Часа два нас никто не вызывал. Мы стали обсуждать наше положение.
— Батюшка, стойте на том, что мы приехали в гости из России! — уговаривал меня милиционер.
— Валера, уверяю тебя, что мой обман быстро раскусят по моему лицу и глазам! Не умею я врать…
— Хорошо, тогда говорим как есть: вы едете в Москву, а я в Минводы.
В полдень нас под охраной отвели на обед: из окошка нам выдали пустой суп, в котором сиротливо плавали остатки капусты и вермишели, а также налили по большой кружке чая со странным вкусом. Ощущая сильную жажду, я выпил этот чай. Милиционер и отец Ксенофонт от него отказались. Затем нас под охраной отвели в туалет и после снова заперли в той же комнате. Через полчаса мне опять нестерпимо захотелось обратно. Я начал стучать в дверь. Ее открыл лейтенант и строго спросил:
— Почему стучите? Что вам нужно?
— Прошу отвести в туалет!
— Сейчас нельзя, видите — у нас партсобрание!
Через его плечо я заметил пограничников, рядами сидевших на стульях и с удовольствием слушавших наш диалог.
— А когда можно будет выйти?
— Мы вас позовем…
Дверь захлопнулась. Я понял, что попал в ловушку. Нестерпимые мучения заставили меня снова начать стучать. Дверь отворил разгневанный начальник заставы:
— Прекратите шуметь!
— Я не могу больше ждать! — настаивал я.
За спиной командира послышался откровенный смех.
— Скоро придет лейтенант из спецчасти и отведет вас в туалет. Это его дело!
И начальник с силой захлопнул дверь. Я стал осматривать замок, нажимая на нем все задвижки. Дверь внезапно каким-то образом открылась. Я прошел в туалет мимо оторопевшей партийной аудитории. За спиной я услышал крик командира:
— Эй, спецчасть, твой арестованный сбежал!
Когда я выходил из туалета, меня ожидал молодой толстощекий лейтенант с худеньким помощником:
— Как вы вышли из запертой комнаты?
— Сам не знаю! Подергал замок в двери, он и открылся…
— Странно… — удивился начальник спецчасти. — Я буду рядом, а у двери поставлю часового. Если что нужно, говорите ему!
Войдя в комнату, я спросил у милиционера:
— Валера, не пойму, в чем дело? Раньше таких приключений с туалетом у меня не случалось!
— А они солдатам в чай бром добавляют, вот он и гоняет вас!
Уже стемнело, когда в комнату вошли два лейтенанта спецчасти:
— Пройдемте с нами!
Нас ввели в кабинет начальника погранзаставы, где находились два солдата и старшина.
— Раздевайтесь, обыск!
Мы с иеромонахом сняли подрясники и нательные рубашки. Валерий тоже разделся до пояса.
— Снимайте брюки! — приказали ему пограничники.
Затем они поглядели на нас с отцом Ксенофонтом.
— И вы тоже!
Старшина с солдатами начали исследовать содержимое наших карманов, прощупывая каждый шов одежды. Осмотрели даже носки. Из ботинок вытащили стельки, тщательно проверили обувь.
— Так, так, баксы! — удовлетворенно сказал старший лейтенант, когда старшина положил перед ним на стол две стодолларовые бумажки.
— Откуда?
— Дали в селе на дорогу, — ответил я.
— А что за конверт с деньгами?
— Помощь от верующих!
Командир записал это в какой-то бланк:
— Ваши паспорта и деньги отдадим после, если, конечно, вас выпустят… — усмехнулся он.
— А вы снимайте трусы! — приказал старший лейтенант милиционеру.
— Сами снимайте! — ответил он с вызовом.
Присутствующие пограничники переглянулись и промолчали. Нам с иеромонахом такого приказа не последовало. Всем дали одеться и отвели в казарму, где заперли в комнате с тремя койками. Мы уселись на них, обсуждая прошедший обыск. В первом часу ночи нас начали вызывать на допрос по одному. Первым вызвали милиционера, затем отца Ксенофонта. Их долго не было, и я истомился, дожидаясь возвращения своих друзей. Наконец часовой привел их поочередно.
— Что спрашивают? — обратился я с любопытством к Валерию.
— Говорят, зачем вы соврали, что приехали из России? Якобы нас кто-то выдал, когда мы пришли из леса в село со стороны Абхазии… Не просить же у них прощения?
— А что еще спрашивают?
— Да разную ерунду! И не давайте сбить себя провокационными вопросами…
— А что это такое? — хотел спросить я, но меня подняли с койки два солдата и отвели в кабинет начальника спецчасти.
Он начал допрашивать меня, а худенький младший лейтенант записывал мои ответы. Расспросив меня о том, как я попал на Псху и зачем еду в Москву, лейтенант неожиданно спросил:
— В каких отношениях вы состоите с вашей соседкой на Решевей?
— Ни в каких отношениях не состою! — удивился я. — Ей уж под семьдесят лет! Просто помогаю ей чем могу…
— Ага… — поджал губы начальник. — А у нас другая информация!
— Значит, ложная информация! — ответил я.
Лейтенант продолжил допрос:
— По нашим сведениям, вы являетесь резидентом бандитских формирований с Северного Кавказа и занимаетесь торговлей оружием и наркотиками.
— Не знаю, откуда у вас эти сведения, но они совершенная чушь!
— Мы вам выдвинули обвинение, а вы докажите нам его необоснованность!
— Так это вы выдумали такое обвинение, вы и доказывайте его!
— Тогда в чем состоит ваша деятельность на Псху?
— Помогаю людям службами и строительством для них церкви. Я монах и приехал в горы молиться в уединении.
— Так. Первый ваш ответ понятен, а второй — нет. Что такое — молиться в уединении?
Об этом пришлось говорить долго, но по лицам допрашивающих было видно, что они не могут понять моих объяснений.
— Как все это записать? — спросил молоденький лейтенант у начальника.
— Пиши, что служит в церкви на Псху и молится!