Страница 35 из 112
ПАУЗА...
- Так! Всё закончилась? Кто победил? А чего он кричал-то? - тревожные мысли не покидали головы Рязанцева.
Не тут-то было... Купец, набрал в легкие воздуха. Продолжил... - Эх, выдрал бы я тебя... - на месте твоих родителей! Ох, крепко бы розгами отхлестал. Нет, маловато будет! Надо чтобы на всю жизнь запомнил! Вожжами бы исполосовал всю задницу!
- Ну, знаете ли Прохор Куприянович, - возмутительно дернул головой взрослый повеса. Вы, мне, кстати, не отец! Да и сечь на конюшне - это сейчас не педагогично. Молодежи надо все объяснять словами, убеждениями. Приводить яркие жизненные иллюстрации на примерах из жизни известных личностей. Ну, там... - царей, королей, великих полководцев!
Рассуждая про высокие материи в воспитании детей с "нетрадиционным поведением", Рязанцев случайно посмотрел в глаза Прохора. Они излучали ледяное непонимание.
- Так, стоп! - скомандовал себе пришелец. - Надо успокоиться. Что-то сильно я вошел в роль. Могу переборщить... - Он опустил глаза. Посмотрел на землю и снисходительным голосом произнес. - В чем собственно дело? Я, между прочим, сказал Федору, где буду... И во сколько приду тоже сказал. - Скиталец ненавязчиво улыбнулся. После чего моргая ресницами, добродушно посмотрел на купца.
- Послушай! Ляксей! В Москве-то, что твориться? - Прохор, приняв раскаяние глупого отрока, продолжал возмущаться. - Надысь тати половину города порезали... Сказывают, все улицы забрызганы были кровушкой. - Он испуганно посмотрел на скитальца. Затем внезапно по отечески погладил по плечу. - Потом ты со своим кладом всех взбунтовал. Заварил же ты, компаньон, кашу!
- А я-то здесь причем, - начал оправдываться Рязанцев.
- Знающие люди говорят, что сокровищ ты привез - невидимо! Так много, что за всю жизнь не истратишь. И большую часть - для потомков припрятал, - купец произнес фразу и заговорщицки, посмотрев по сторонам.
- Я же всё в приказ отнес, - Алексей ответил полушепотом, поддерживая Прохора. - До последнего грошика сдал. Грамоту получил об этом. Меня похвалил подьячий. Сам Степан Михайловский говорил чтобы нес ещё - рады будем... Он мне даже руку пожал. - Кладоискатель перечислял свои заслуги перед "законом".
- Ты постой, друг сердешный. Не торопись, - Прохор перебил вояжера, не слушая его оправданий. - Вчера вообще... Шуйские как с цепи сорвались. Боярина Якушева разорили. Его усадьбу взяли штурмом. Всю ночь шло смертоубийство. Говорят, даже пушки притащили. Народа полегло - неведомо сколько. Якушевы злые на всех. Обещали отомстить. Юрские с Милославскими собрались за них заступаться. Ой, что будет? Ужасно представить? - Купец затряс бородой. - Беда прямо с эти боярами. Чую кровушки людской прольется - немеряно. Теперяча, вообще выезжать с обозом за Москву - реку страшно.
- Да, дела... - Алексей поддержал Коробейникова и почесал затылок. - Кстати, Прохор... Ты говорил, что место тут у вас спокойное. Тишь да благодать. А тут... То одно, то другое! - Рязанцев взял концертную паузу. Досчитал до пяти. После чего выдал итог... - И как же вы здесь живете? Вот тебе и спокойный стольныйй град!
Странник посмотрел на купца с жалостью. Печально вздохнул и про себя добавил. - Ничего не меняется в этом городе... Ни в прошлом, ни в будущем!
Глава 9.
- Настенька, Солнышко... - тетка Матрена предложила уговоры, хотя давно не надеялась на положительный ответ. - Покушала бы... Оладушки испекли сегодня, такие вкусные - превкусные. Румяные, золотистые, прямо с пыла, с жару. Пальчики оближешь!
- Не буду!
- А хочешь, коврижечку принесу мягкую, медовую или яблочко румяное, наливное, аль сливу вареную, а могет орехов?
- Не хочется, - воспитанница надула губы и отвернулась в сторону от ароматных угощений.
- Голубушка, утешься - ну, хоть отвару клюквенного испей, - ещё одна попытка уговорить... А вдруг получиться? - Кисленький... Прохладный... Розовенький... Аппетиту придает.
- Не надо, - юная затворница громко шмыгнула носом, сдерживая слезы.
- А чаю со "свежай" смородой? От душистого чая душенька распарится, по косточкам сладость пойдет...
- Нет, - вредина надула щеки.
- Ох, что за наказание следить за тобой? - женщина тяжело вздохнула. - Чует мое сердце, что невесела ты стала в последние дни. Скажи мне, голубка, какая печаль гнетёт тебя?
Матрена привстала со скамьи укрытой небольшим расписным ковром. Чувственно заломила руки. - Золотце, посмотри на себя? Одни кости да кожа... Кто тебя такую замуж возьмет? Мужики ноне - они же, кабыляки такие, молодушек любят справных, да ладных. Чтобы кровь играла с молоком... Чтобы всего было в достатке у барышни. А у тебя, что? Совсем ведь извелась - одни глазища! Дикие - как у кошки! Чувствую, нормальный жених намучается с тобой. Она для убедительности и доходчивости своих слов развязала и снова завязала узел на платке. Поправила волосы на голове. Передвинула с места на место чашку.
- Ахти, мои батюшки! - воспитательница не прекращает попыток наставить на путь истины заблудшую молодую душу. - Ведь в гроб, краше кладут! Упадешь где-нибудь посередине дороги... И собаки стороной обходить будут! Да, что я тебе говорю? Сама понимать должна! Не маленькая, чай, уже?
- А я замуж и не собираюсь, - тяжелый вздох со стороны страдалицы и снова шмыганье носом. - И, вообще! - Настя прикусила губу и решительно заморгала длинными ресницами. - Я... Я в монастырь уйду.
- Как же? В монастырь она уйдет! - Матрена удивленно повысила голос. Да кто же тебя такую туда возьмет?
- Ещё как возьмут! - мученица сомкнула кисти. Прижала руки к груди. Засопела носом. - Туда, всех берут!
- Мати, пресвятая богородица! - наставница всплеснув руками, вновь поправила волосы под платком. Недовольно покачалась на стуле. Строго свела брови. Бросила взгляд на серебряную лампаду горевшую в углу, пред старинным образом Спаса Нерукотворенного.- Да вижу я, какой монастырь у тебя на уме! Третий день, сама не своя ходишь, из-за этого монастыря!
Напряженная чайная пауза с вздохами и хлюпаньем "смородового" чая с одной стороны и ответными вздохами и шмыганьем носом с другой. Где-то прожужжала муха, нарушая идиллию спокойной обстановки в горнице.
- Ладушка, пошла бы в саду погуляла... Итить, грусть, тоску бы развеяла... - новая попытка Матрены достучаться до сознания кручинницы. - С утра от Полины служанка прибегала. Про тебя спрашивала. В гости звала.
- Ничего не хочу, - девушка произнесла, еле сдерживаясь от того чтобы не разреветься.
Вторая чайная пауза...
И принятое решение использовать последние доводы, а также всё женское коварство.
- Яблочко, ты моё наливное, - голос наставницы стал мягким и напевным. Она с удовольствием причмокивая, отхлебнула из чашки и шумно, словно с громадным облегчением, выдохнула после глотка. - Вчера, когда шла по рынку... Ну, ты знаешь, батюшка велел мне сукно заморское посмотреть, Встретила там Лукерью, ключницу Изотовых. Ты её помнить должна - приходила к нам как-то... Уже не знаю зачем... Так вот, она сказывает, что их соседка молодая вдова воеводы Рожнова тайно встречается с сыном окольничего. Срам-то какой, прости господи! Блудница, греховодница. Ох, падёт на неё божья кара.
Красавица непроизвольно прислушалась и слегка повернулась в сторону рассказчицы.
- Ты представляешь! Настенька, что твориться в Москве? - Матрена выкатила глаза, показывая ужас и возмущение от распущенности современного поколения. - Ох, грешно, матушка, люди себя вести стали! Раньше в старые, добрые времена такого не было! Никогда!