Страница 101 из 112
Рассказчик глубоко вздохнул. Он отрешенно проследил за грубой походкой полненькой служанки, что пошла к бочонку, чтобы нацедить кружку вина. Оценил её неловкие движения, угловатость фигуры. Непропорционально длинные руки. Старую, неоднократно залатанную одежду. Недовольно шмыгнул носом. Смахнул рукавом слезу. - А потом появилась она - Карнелия... Любовь, свадьба, воспитание детей, большая часть которых были даже не мои. Постепенно я перестал работать над заказами. Даже за большие деньги. Я остепинился, стал ходить в церковь. Начал заниматься "важными", общественными делами. Думать только об общине, боге и спасении души. Вот тогда-то почитатели моего таланта и изменили мне. Затем меня покинули ученики. - Рассказчик поднес ладони к лицу и растроганно стал тереть ими виски. - О, Творец, я не желал такого исхода. Однако всё пришло само собой. И теперь у меня нет сил даже печалиться или радоваться о том, что произошло. Я доволен всем: своей судьбой, прошедщей жизнью, заботой которой окружает меня моя "любимая" жена. Ну, а творчество? Картины? - Я о них даже не вспоминаю. Наверное, это не мое!
- Мэтр, я согласен и расстроен вместе с Вами, - прощелыга плавно протянул руку к очередной бутылке, поднял её со стола и разлил вино по кружкам. - Эх, знал бы ты, сколько стоит это "не твое творчество" в будущем! - Искра азарта "сверкнула" в глазах странника. После чего конец фразы сформировался у него в голове. - И сколько денег готовы "отвалить" коллекционеры за любую из "не твоих" картин эпохи барокко... даже случайно выставленной на аукционе! То не рассказывал бы мне здесь сказки о счастливой жизни. А срочно бы бросил всё и побежал бы творить в мастерскую.
- Уважаемый Альберт Кейп! Путник продолжил "выдавливать слезы" из "непризнанного таланта". Вы даже не представляете - сколько раз мой учитель с гордостью рассказывал мне о Вашем деде, об отце Якобе и тех незабываемых творениях, которые вы создали вместе.
Собеседник пожилого творца в порыве чувств заломил руки, а потом начал щелкать пальцами, показывая своё восхищение. - О, как часто он говорил о ваших картинах, о живописной игре света, о закатах и рассветах на ваших холстах. Отмечал небывалую легкость и глубину чувств, которыми вы наполняли неземные пейзажи! Заставляли трепетаться сердца... и биться их в едином порыве! - Молодой человек вздохнул, поднял взгляд и задумчиво посмотрел куда-то вдаль соловковыми глазами сквозь темные, едва освещенные стены. - И как вы могли всё это бросить? Альберт? Променять? Создать так мало полотен? Как? Потомки Вам этого до сих пор не прости... не простят этого - точно!
- Эх, дьявол всё подери! - седой художник процедил сквозь зубы и, расстроившись, схватился за бокал. Он залпом опрокинул себе в рот содержимое, после чего "смачно" вытер губы кулаком. Осмотрел свежим, незамыленным взглядом место, где находился.
Дрова, тлевшие в очаге, уже догорели, и угли отбрасывали от себя красный отблеск, накладывая на стены и предметы зловещие краски.
- Послушай меня, юный друг! - живописец нагнулся над столом и резко схватил собеседника за одежду. Его лицо скривилось в ужасной маске и стало выражать глубокое презрение. Винный перегар волной ударил в нос вояжера. - Все беды в этом мире идут от женщин. - Он надул покрасневшие от спиртного щеки и прошипел в полном отчаянии. - Они, происки нечистого! Посылая их - Дьявол смеется над нами. Превращает прекрасных, юных созданий - в старых, сварливых гарпий - терзающих наши души. Они становятся исчадием ада! - Творческая личность отпустила странника и недовольно откинулась на спинку стула. - Пусть гиена сожжет их своим пламенем!
- Да-а! - мысли путешественника во времени завели дружный хоровод в ответ на действие пьяного живописца. - Сколько лет прошло... то есть пройдет, а пить в Европе так и не научились. Слабоваты, вы ребята, против русского духа!
Старец не слыша мыслей собутыльника задышал "с надрывом". На лбу от напряжения проступили синие вены. В порыве чувств он стал резко сжимать, разжимать кулаки. - Я часто задаю себе вопросы... - Куда уходит любовь? Почему жизнь не справедлива? Почему нет истины? И не могу найти ответы. Ах, если бы всё изменить? То я не женился бы на Карнелии! И никогда не бросил бы заниматься живописью! Кто знает, как далеко я мог зайти в своем творчестве? А вдруг я стал бы таким как Рембрандт или Рёйсдаль. Все было бы по-другому! У меня было бы много подражателей, завистников, учеников!
- Э-э-э, любезный! - незнакомец в очередной раз "не забыл" разлить вино по пустым бокалам. - Послушайте... моего совета. Начните всё сначала - как вы давно желаете! Хотя бы с малого - отойдите от этой дурацкой общественной и религиозной жизни. Перестаньте во всем соглашаться с Вашей "ненаглядной" женой. Плюньте на всё! Займитесь любимым делом, творчеством, рисунком, портретом... Наберите молодых учеников - которые в дальнейшем прославят ваше имя в веках! Или... - переедите в другое место, поменяйте город, покиньте страну! Окружите себя новыми поклонниками.
- Нет, я не могу! - "трезвый компаньон" не дал договорить фразу своему собутыльнику. Вино ещё не успело до конца выветрить его "разумные мысли". - Я давно не беру учеников. Да, и нельзя, вот так, всё бросить и уйти - Карнелия не позволит.
- А Вы попробуйте! - не сдавался хитрый пройдоха. Он приподнялся с места и махнул рукой трактирщику, призывая его принести "огненной" добавки. - Бросьте всё и начните жить заново! Ведь вы талантливый художник. Вам нужен толчок. Смена образа, декораций. Попробуйте! И всё изменится... - все снова заговорят о Кейпе. О Вас будут складывать песни, легенды, баллады. - Синеглазый приподнялся со стула и начал делать пасы руками, как будто хотел загипнотизировать соседа по столику. - Начните хотя бы с малого. - "Гипнотезер" сжал ладонь в кулак, а затем вытянул указательный палец. - Хотя бы с одного ученика... ученицы.
- Нет, я не в силах! - произнес творец, жадно глотая содержимое очередного бокала. - Что скажет Карнелия о новом человеке в доме? Как к этому отнесется община, церковь, Отец Аганесий, который так добр в последнее время ко мне и моей жене.
- Послушайте! - странник резко сменил тактику ведения переговоров. В его голосе прорезались металлические нотки. - Ведь, вы же Кейп! Вы, известный художник, а не тряпка! Вы, сын Якоба Герритса Кейпа! Ваши дед и дядя были великими живописцами! А ты стал трусливой квашней, попав под женскую юбку.
- Нет, я не такой, я не тряпка - я смогу! Я не боюсь её - ни капли! - Старик приподнял голову отуманенную спиртным напитком. Глаза его заблестели. Он выпрямил спину. Гордо выпялил вперед грудь. - Сколько надо выучить учеников, чтобы доказать это? Три? Два? Одного? Пусть они, он приходит ко мне - завтра... - после ленча. Как только закончим с семьей пить кофе. После того как мы с женой немножко отдохнем. Поговорим о погоде. Почитаем библию. Я сразу займусь с ним когда... - Собеседник надрывисто икнул и пьяно махнул локтем куда-то в сторону. - Только Карнелия его даже на порог не пустит. Я думаю, он даже до двери не дойдет. А так, пусть приходит...
Внезапно к молодому собутыльнику подошел худенький, "бледный" паренёк и о чём-то быстро заговорил с ним на неизвестном языке. (Примечание автора. Краткий перевод пламенной речи Пашки Пехоты с русского... Брать надо ваятеля - тепленьким. Таганово будет ему "второй Родиной". Преимуществ для старикашки, море - обучение прямо на дому. Кормешка с огорода. Жить будет под "чутким" присмотром Лукерьи. Старый, прыщавый. Если, что дальше леса не убежит. На баб по жизни обижен. Вот она, лучшая кандидатура для Вари! И вообще... Я давно хотел ей сделать подарок! А в нагрузку к нему ещё мольберт из будущего притащу. Тогда она точно довольная будет!)