Страница 11 из 11
душе.
Утром у калитки засигналил автомобиль, и почти сразу зазвенел звонок.
Михаил вышел на крыльцо.
- Так, Мишаня, кончай ночевать! Нас дела ждут.
У калитки стоял Петрович. какой то помолодевший, и командовал
весёлым голосом.
- Да я готов, Петрович, давно уж встал.
-Вообщем, Мишань. Щас Петька, племяш мой, отвезёт нас на своём
драндулете в гости. Ты там особо не кобенься, люди свои все, родные
можно сказать. Знакомься, племяш мой, бестолковый, но при колёсах.
Михаил подошёл к потрёпанному жигулёнку, поздоровался с водителем.
Расселись в машине. На Михаила напало вдруг, какое-то дремотное
состояние. Он расслабился и незаметно заснул. Очнулся внезапно.
Взглянул в окно, узнал окраины Красноуральска.
- Петрович, ты зачем привёз-то меня сюда?
- Так, сказал же в гости. Давно ли на родине не был, Мишань?
- Давно, Петрович. Лет 15 уже, как отца схоронил. Да и до этого лет 8
урывками только.
Выехали на южную окраину, подъехали к почти новому пятистенному
дому. Жигулёнок остановился. Петрович засуетился, заторопил.
- Давай, Мишань, пошли. Заждались нас уж, поди.
Прошли через ухоженный дворик, поднялись по крылечку в сени.
Петрович подошёл к дверям в горницу, распахнул их, и громко произнёс:
- А я вам гостя привёз!
И втащил Михаила в комнату.
В комнате, за столом спиной к нему сидел широкоплечий юноша в
камуфляже с курсантскими погонами, во главе стола, лицом к входу
пожилой мужчина. А справа от него... ОНА ! Фрейя !
Юноша порывисто обернулся. Подскочил, и заорал :
- Батя!!! Батя, я знал что мы увидимся!!!
Повис на плечах. тиская и обнимая Михаила. Что-то громко тараторя не
останавливаясь...
Всё это доносилось до Михаила как сквозь вату. Он стоял как истукан, и
смотрел на НЕЁ.
Ольга, побледнев, встала из за стола. Так же неподвижным взглядом
смотря Михаилу в глаза.
Мишка вдруг притих.
- Маам! Баать! А вы что, знакомы да?
Тут вклинился Петрович.
- Ну ка, цыть ты, оглашенный! Хватит тискаться! Не убежит больше
никуда батя твой! Вишь же, застыл как соляной столп.
Петрович схватил Михаила за локоть, подвёл к столу, усадил напротив
Ольги.
Мишка тут же принялся тараторить вновь:
- Мам, дедуль, вы не обижайтесь что я дядю Мишу батей зову. Я его там, в Чечне так называть стал. Мишкой неудобно было, дядь Мишей
длинно, в бою несподручно, так я его батей и стал звать. А он сынком
меня. Так ведь и жизнь он мне спас. Если ровесник жизнь спасает, его
братом зовут. А если старше, так отцом. Мам! Ведь правда!
- Правда сынок. Всё правда. Дважды он папа твой... Он дал тебе жизнь...
И он спас её.
Как-то заторможенно произнесла Ольга. Мишка снова онемел. Только
выпученные глаза перебегали с матери на Михаила. Опять вклинился в
наступившей тишине голос Петровича:
- Сёмк! Какой-то не сильно умный у тя внучок. Хоть и спецназ
будушший. Обалдуй, ты на батю глянь, да скинь ему годков двадцать, а
потом в зеркало глянь. Чтоб ты умишко не напрягал лишний раз, на
смотри.
Петрович вытащил из внутреннего кармана пиджака фотографии, и
бросил их на стол.
- Мишань, ты прости меня, старика. ты сам мне ключ оставил, за домом
присмотреть, ну а я в фотографиях твоих похозяйничал. Я сразу всё
сообразил, когда ты обмер на Мишанькину фотку глядя, ну а когда и
тебя молодого увидал, то и вообще всё понятно стало. Ну а потом и с
Сёмкой всё обмикитили.
Мишка обалдело рассматривал две фотографии. На одной, чёрно-белой и
пожелтевшей стоял мальчишка в вылинявшей песчанке и панаме, на
другой, цветной и новой, парень в камуфляже и кепи. Два парня. С
одинаковыми лицами.
Мишка медленно повернулся к отцу.
- Батя. Ты говорил что случайно у того села оказался. Случайно увидел
как меня на расстрел тащат...
- Так нужно было, сынок. То не только моя тайна была.
Михаил погладил сына по голове.
Из за стола поднялся дядя Семён.
- Так. Старичьё да ребятьё, марш на улицу, воздухом дышать!
Несколько минут сидели в полном молчании, уткнувшись взглядами в
столешницу. Ольга медленно подняла свои, всё такие же прекрасные, изумрудные глаза. Прошептала.
- Я ждала тебя, воин.
- Я пришёл к тебе, Фрейя.