Окрестности сорока

Вдруг, совсем неожиданно, она взяла Рея за его беспокойно ёрзающую по столу руку, дружелюбно посмотрела ему в глазу, широко улыбнулась и сказала: "Да, не волнуйся ты так! Расслабься! Я вижу, что ты - хороший человек. Мы будем друзьями. Кстати, мороженое - великолепное. Хочешь попробовать? Давно уже никто не покупал мне такого вкусного мороженого!" И она зачерпнула своей ложкой солидный кусок этого холодного лакомства и приказала, смеясь: "Ну, давай, открывай рот!"

Рей съел положенный ему в рот кусок действительно изумительного мороженого, и ему как-то сразу стало легче и спокойнее на душе, и он преисполнился дружеской благодарности к Анните за её инициативу.

....................................................................................

Когда они вышли из кафе на ночной бульвар, дождь уже прекратился. Набежавший прохладный ветерок образовал разрывы в дождевых тучах, и с открывшихся кусков иссиня-чёрного неба, робко мигая, смотрели на большой город тусклые звёзды.

Они оставили автомобиль на одной из прилегавших к Центральному бульвару улочек. В Озёрске - всё время проблемы с парковкой, - трудно найти свободное место. До машины надо было добираться пешком минут десять, - по сырым и прохладным улочкам и переулкам, и во время их ходьбы, осмелевший Рей накинул на Аннитины плечи свой пиджак и обнял её за талию.

Когда они вышли на нужную улочку и уже приближались к машине, он остановил её у угла старинной церкви и попытался поцеловать. Её мягкие, полные, горячие губы поддались, и она прильнула своим мускулистым, упругим телом к нему. Целуя Анниту, Рей ощутил радостное и вместе с тем тревожное чувство. Что-то вдруг из подсознания укололо его странным и неожиданным вопросом "А вдруг у неё Вирус?" "Чепуха, что за мнительность?! Это ты насмотрелся телевизора о том, что на Юге эпидемия Вируса", - мысленно урезонивал себя Рей.

....................................................................................

В машине он предложил Анните поехать к нему домой или пойти в гостиницу. Негритянка несколько обиделась на столь скоропалительное предложение: "Ну, ты совсем осмелел, дорогой. Не знаю, за кого ты меня принимаешь, но я - порядочная девушка. Не спеши, - у нас ещё будет с тобой время потом".

Рей отвёз её домой. Прощаясь, Аннита сказала: "У тебя ведь есть мой телефон, так что позвони мне завтра вечером. Я буду рада".

III

Рей ждал Анниту в машине около её дома. Ждал долго, но она всё не появлялась. Он звонил ей по сотовому, но её телефон не отвечал, - всё время включался автоответчик. Так прошло полчаса, час, полтора часа..., но её всё не было. Рей стал впадать в отчаяние, но решил ждать, - ведь они с Аннитой чётко договорились о встрече, - тем более что была суббота, и ему больше нечего было делать.

По крыше машины резко забарабанили струи дождя, а включённое авто-радио заиграло ритмичную песню в исполнении двух красавиц-негритянок, Буни и Муни, в которой они темпераментно спорили из-за одного белого мужика, - хит сезона. Песня Рею очень нравилась. Он расслабился и решил ждать хоть до самой ночи, если потребуется.

Они собирались ехать сегодня в древний Заозёрский город Ран, знаменитый своим средневековым собором; провести там ночь в мотеле, в котором он уже забронировал номер, и назавтра вернуться в Озёрск.

....................................................................................

Наконец он увидел Анниту. Это - точно была она. Хотя все негритянки в то время выглядели для него похожими друг на друга (а в Озёрске их жило немало), но здесь было трудно ошибиться, он узнал её по пышной причёске, по высокому росту и по светло-шоколадному отливу кожи. Она бежала от метро, закрыв голову от дождя увесистым полиэтиленовым пакетом. Её тонкое шёлковое платье насквозь промокло и прилипало к телу.

Залезши в машину к Рею, она защебетала: "Извини, дорогой! Сегодня из Уру приехал мой кузен, и я у него задержалась. Подожди ещё минутку, я сбегаю домой - оставлю передачу, которую он привёз", - она показала Рею мокрый пластиковый пакет, которым только что закрывалась от дождя, - "Я переоденусь. Видишь, - я вся мокрая. И принесу тебе настоящей южной еды. Ты, наверное, проголодался. Сегодня утром мои сёстры её приготовили". Аннита всех своих соотечественниц и, в частности, двух девушек, с которыми делила жильё, называла "сёстрами", а соотечественников - "братьями". Те же, кто состоял с ней хоть в каком-нибудь отдалённом родстве, именовались "кузинами" и "кузенами".

И Аннита выпорхнула из машины и лёгко побежала к своему дому, так и не дав Рею произнести ни слова.

В зеркало заднего вида Рей наблюдал, как её стройная фигурка быстро удалялась в сторону пятиэтажного, сложенного из серого кирпича, строения и потом скрылась за его массивной деревянной дверью. Рей посмотрел на часы и подумал: "Чёрт возьми! Мы договаривались встретиться в полдень, а уже - начало третьего. Так мы приедем в Рун только к вечеру!"

Но Аннита на этот раз не заставила себя долго ждать. Вот она снова появилась на пороге своего дома, переодевшаяся по погоде, - в длинную куртку из чёрной кожи и джинсы. Она держала в одной руке пластиковую коробку с южной национальной едой, а в другой - небольшую кожаную дорожную сумку и раскрытый над головой пёстрый зонтик.

В коробке оказалось вкуснейшая варёная рыба, напоминающая водившегося на Севере карася, только - почти без костей; и рис с разными тушёными овощами, приправленный деликатесным, островато-кислым соусом. Аннита предусмотрительно положила в коробку также вилку и бумажные салфетки. Так что Рей ел с комфортом, наслаждаясь добротной горячей пищей (тем более что с утра он уже успел порядком проголодаться). Не хватало только хлеба. Однако в коробке помещались солидных размеров куски какой-то светлой, сладковатой мякоти, про которую Аннита объяснила, что это - маниок и, что в её стране его часто едят вместо хлеба.

Она смотрела, улыбаясь, на то, как ел Рей, а он поглощал пищу с аппетитом и нахваливал.

- Ты хочешь сама немного отведать? - предложил он.

- Нет, я пообедала у кузена, спасибо. Ешь-ешь! Ты ведь проголодался, - я вижу. Так ты узнаешь нашу национальную кухню. А в следующий раз ты приготовишь мне что-нибудь из своих северных блюд.

- О, это будет не просто. Я готовить-то совсем не умею.

- Ну, ничего. Ты расскажешь мне, что делать, а я тебе помогу.

....................................................................................

Наконец, они тронулись в путь. Выехали на парижскую окружную дорогу, а потом, проехав примерно её треть, двинулись прочь из города, - мимо живописных пригородов, дворцов и парков.

Дождь прекратился. Сквозь облака робко, но весело прорезалось блеклое осеннее солнце и заиграло в каплях воды, рассыпанных по деревьям, полям, загородным буржуазным домикам, - повсюду. Везде вокруг чувствовалось оживлённое возрождение после непогоды. Машина гладко летела по чуть скользкому, освежённому асфальту. По радио снова Буни и Муни запели свою темпераментную песню, и в сердцах Анниты, и Рея возникла какая-то радостная приподнятость.

- Тебе нравится эта песня? - спросила Аннита.

- Ты знаешь, не пойму почему, но нравится. Она у меня стала как-то связываться с мыслями о тебе, - отвечал Рей.

- Это, наверное, потому, что поют негритянки. Ты видел этот клип по телевизору? Правда, они красивые?

- Видел. Да, они - ничего себе. Но ты - красивее их!

- Это ты мне льстишь. Они моложе. А ты слушал когда-нибудь наше традиционное пение?

- Нет никогда.

- Я взяла с собой кассету. Это запись церковного хора из Уру. Это совсем не скучно, а даже очень ритмично. И многоголосье красивое. Ты знаешь, что я у себя на Родине тоже пела в хоре в церкви?

- Нет. Так ты, значит, не только прекрасно готовишь, но можешь и петь?! - удивился Рей. - Ну, спой, пожалуйста, что-нибудь!