Хрустальный ключ

Петька вздохнул с облегчением. Теперь можно быть за малыша спокойным. Даша исподлобья взглянула на странницу. Еще недавно ей хотелось избавиться от младенца, а теперь, когда его у них забирали, ей было жалко с ним расставаться. Тень, преследующая Дашу, съежилась и слегка отступила.

Между тем, женщина не спешила уйти с дороги, и, когда Петька тронул поводья, остановила его.

— Не торопитесь в путь-дорогу. Прежде спешьтесь, я вам хочу словечко шепнуть.

Петька с Дашей переглянулись.

ю Нам задерживаться нельзя, мы торопимся, — недоверчиво сказал Петька, крепко сжимая в руках поводья.

Незнакомка посмотрела на детей и покачала головой:

— Не бойтесь, что за добро я вам злом отплачу. Думала, не видать мне покоя веки вечные. Ты вернул мне надежду, что обрету я, наконец, успокоение, — обратилась она к Петьке. — От меня беды не ждите. Словечко мое выслушайте, важное, заветное. Иначе, быть беде.

Женщина говорила с такой горячностью и искренностью, что ей было невозможно не поверить. Петька нехотя слез с коня-волка и помог слезть Даше. Незнакомка поманила их в сторону. Двоедушник нервно переступал сильными лапами, но его карие лошадиные глаза по-прежнему светились кротостью. Искоса поглядывая на зверя, будто опасаясь, что он подслушает, женщина зашептала:

— Не верьте вашему скакуну. Больно много в нем волка. Конь-то вас куда надо довезет, потому как уздечка его норов под замком держит, а вот волк без приворотного зерна из лесу не выпустит.

— У нас зерно есть, пшеничное, — сказал Петька, радуясь, что на этот раз он каким-то чудом положил кисет не под исчезнувшее седло, а в карман.

— Может и так, только чует мое сердце, доверяться ему не след. Ежели зерно верное, волчий норов из двоедушника выйдет. Обернется он конем, вас из леса проводит и ускачет восвояси, а ежели зерно не приворотное, станет он волком. От этого зверя пощады не ждите. С двоедушником и в конском обличии редко кто совладать может. В нем силища недюжинная.

— А как же вы его остановили? — с любопытством спросила Даша.

— Вы не глядите, что с виду я слабая. Нет в свете никого сильнее матери, что свое дитя защищает. И медведь кошку боится, что котят стережет, — ответила женщина.

Двоедушник издал нетерпеливое ржание. Незнакомка торопливо продолжала:

— Я вас научу, как от волка спастись. Когда двоедушник остановится, да дальше идти откажется, значит скоро лесу конец. Тут вам надо спешиться, да зерно ему дать, иначе он вам дорогу загородит и дальше не пропустит. Только прежде чем зерно давать, оберегитесь. Вижу, кинжал у тебя за поясом не простой, а чудодейственный. Он от недобрых сил оберег дает. Очерти им круг, да спрячьтесь в том кругу, а потом уж зерно двоедушнику давайте. Если станет он волком, то круга того переступить не сможет. Выждите, пока он не ускачет, а там из лесу сами выйдете.

— А если он не уйдет? — забеспокоилась Даша.

— В волчьем облике у него время меряно. Ему к хозяйке возвращаться надо, так что долго он не задержится.

— А как нам выход из лесу найти? — спросил Петька.

— Десять шагов к северу, да три шага на восток. Вот и лесу конец. Удачи вам и низкий поклон за моего малютку. А мое время истекло. Надобно мне идти. Ждут меня.

Женщина еще раз поклонилась детям в пояс и вдруг выражение ее лица изменилось. Оно стало бесстрастным и спокойным. Цветастая юбка и вышитая кофта словно растворились, и теперь она стояла в длинном белом саване. Младенец на ее руках спал безмятежным сном, и на личике его было то же спокойствие, что и на лице матери. Женщина пошла. Движения ее были неуловимы. Она словно исчезала в одном месте и снова появлялась, но уже в другом.

Петька с Дашей не стали дожидаться, пока она затеряется за деревьями. Двоедушник нетерпеливо переступал с ноги на ногу и недовольно фыркал. Петька с Дашей взгромоздились на волчью спину, и скакун понес их дальше.

ГЛАВА 37. ИЗ ПОЛЫМЯ ДА В ЛЕД

Скачка продолжалась недолго. Вскоре двоедушник остановился и, как прежде, по-волчьи усевшись на землю, ссадил с себя седоков. Петька вытащил кисет и достал из него последнее пшеничное зернышко.

— Подожди! — в испуге вскрикнула Даша. — Сначала надо круг нарисовать.

— Угу, — согласился Петька, хотя на этот раз он был уверен, что зернышко вернет двоедушнику прежний облик.

Петька достал кинжал и принялся чертить круг. Двоедушник нервно переступил с ноги на ногу и отошел подальше от Петьки. Когда круг был готов, Даша встала в середину. Двоедушник топтался на расстоянии, отказываясь приблизиться. Петька сам направил ся к нему.

— Петь, не ходи. Вдруг он тебя схватит, ю заплакала Даша.

— Не бойся. Это зерно хорошее, — успокоил ее Петька.

— Нет! — воскликнула она, но Петька уже подошел к двоедушнику и протянул ему на ладони последнее пшеничное зернышко. Зверь взял зерно, поднял морду кверху и протяжно заржал. Вдруг уздечка лопнула и исчезла. Конское ржание обратилось в пронзительный волчий вой. Петька в ужасе попятился. Гигантский черный волк, сверкнув стальными глазами, свирепо глянул на него и облизнулся. Из оскаленной пасти торчали чудовищные клыки. Петька, что есть ног, рванулся к кругу. Двоедушник одним прыжком настиг его, щелкнул зубами и вдруг словно ударился о невидимую преграду. Петька с Дашей, обнявшись, стояли в круге, не помня себя от страха. Разъяренный зверь прыгнул в другой раз. Сильные лапы, казалось, вот-вот повалят ребят и подомнут их, но невидимая стена вновь удержала лютого зверя. Волк завыл в бессильной злобе. Внезапно вой его оборвался. Зверь навострил уши, будто прислушиваясь, нехотя развернулся, помедлил мгновение, и, сорвавшись с места, большими прыжками скрылся в чащобе.

Дети не сразу решились выйти из своего убежища.

— Вот тебе и зернышко! Почему же оно и на этот раз подвело? задумался Петька.

— Не знаю, — пожала плечами Даша. — Петь, я боюсь идти. Вдруг волк за деревьями прячется?

— Не бойся. Всего-то тринадцать шагов. Только бы определить, где север.

Петька внимательно пригляделся к деревьям, взял Дашу за руку и, продираясь сквозь дебри, стал отсчитывать шаги.

— А откуда ты знаешь, что надо идти в эту сторону? — спросила Даша.

— Деревья с северной стороны мхом обрастают. Это мы по географии проходили, — объяснил Петька.

Даша с уважением посмотрела на брата. Все-таки Петя очень умный, что не спроси — все знает.

Лес неохотно пропускал детей. Свисающие вниз плети ветвей то и дело цеплялись за одежду и за волосы. Воздух был такой спертый и душный, что казался липким на ощупь. Пробираясь сквозь заросли, дети в кровь исцарапали руки и ноги. Десять шагов дались им нелегко. На одиннадцатом ребята свернули направо. Сделав еще три шага, Петька раздвинул переплетенные корни. Яркий слепящий свет ударил в глаза.

Дети застыли в изумлении. Лес внезапно оборвался. Перед ними простиралась бескрайняя равнина. Воздух был чист и прохладен. После непролазной чащи открывшийся взору простор и манил, и отпугивал. Впереди на высокой одинокой скале, словно выточенной из гигантского айсберга, как загадочный сказочный цветок на длинном стебле, блистал и переливался искристым разноцветьем Ледяной дворец. Остроконечные, похожие на сосульки, крыши бесчисленных башенок уходили ввысь. Снизу дворец казался хрупким и полупрозрачным.

Дойдя до скалы, Петька с Дашей обошли ее в поисках лесенки, но только крутая ледяная тропка вела ввысь. Ребята попробовали подняться по ней, но дорожка была такой скользкой, что стоило ступить на нее, как они тут же скатились вниз. Поначалу после удушливого затхлого леса, воздух ледяной равнины казался свежим и бодрящим, но скоро дети начали замерзать. Голые Дашины коленки покраснели, у нее зуб на зуб не попадал от холода. Петька покрылся гусиной кожей. Ребята прыгали и притоптывали, чтобы хоть как-то согреться. Холод пробирал до костей.

Даша тихонько всхлипнула. Петька посмотрел на сестру и не на шутку испугался. Губы у Даши посинели от холода, густые ресницы казались седыми от инея.