По следу койота

Ламур Луис

По следу койота

Льюис Ламур

По следу койота

Перевод Александра Савинова

Всего лишь секунду назад Чик Боудри дремал в седле, измученный длинными милями дороги, внезапная настороженность узкомордого чалого жеребца разбудила его.

Надвинув черную с плоской тульей шляпу на лоб, он оглядел местность с видом человека, который, похоже, проживет долго. Его предупредили ноги, чувствующие каждое движение лошади. Если бы этого оказалось мало, ему достаточно было взглянуть на тревожно напрягшиеся уши и раздувающиеся ноздри чалого. Что бы там ни было впереди, чалому это не нравилось.

Осторожно ведя жеребца по пыльной тропе, Боудри медленно подъехал к роще. Правая рука сама опустилась к кобуре и сняла кожаный ремешок, удерживающий в ней шестизарядник во время долгих поездок. Лицо Чика, напоминающее лицо индейца-апачи, не изменилось, только побледнел шрам на правой щеке да посуровели глаза.

Тропа вела вдоль основания скалистого хребта, где стояли редкие деревья и лежали тут и там камни, скатившиеся вниз по склону с самого гребня. Чалый, легко ступая, вошел в рощу.

- Ну-ка, постой, мальчик, - тихо сказал Чик, останавливая коня.

В нескольких ярдах впереди лежало распростертое тело человека.

Рейнджер сидел на коне и осматривал местность с вниманием человека, который знает, что ему придется свидетельствовать в суде и уж по крайней мере составить отчет о своей находке.

Человек, лежащий рядом с тропой, был мертв. Осмотра для подтверждения не требовалось: после такого ранения остаться в живых невозможно. К тому же, он лежал на спине, глядя на солнце открытыми, немигающими глазами.

Около трупа не было следов, кроме отпечатков копыт лошади, стоящей неподалеку. Судя по размеру раны в груди, стреляли в спину. Боудри повернулся в седле, прикидывая расстояние; его взгляд остановился на большой, покрытой кустарником скале ярдах в пятидесяти.

Рейнджер, не двигаясь, сидел на коне. Убийца не хотел рисковать. И правильно делал, потому что человек, лежащий на земле, отнюдь не был новичком. У него было красивое лицо, в котором чувствовалась суровая сила, его обдували ветры дальних дорог. Человек носил два револьвера, а это делали немногие - только те, кто умел с ними обращаться.

Боудри проехал еще несколько шагов, стараясь не затоптать следы. Он заметил цепочку, висящую на пряжке шпор, осмотрел лошадь, обратив внимание на трензель, явно изготовленный в Санта-Барбаре, и замысловатые тападерос чехлы для шпор.

- Калифорния, - вслух сказал Боудри. - Далеко же он заехал, чтобы здесь умереть.

Спешившись, он подошел к лошади убитого. Сначала она шарахнулась, но когда Чик с ней заговорил, в нерешительности остановилась, потом потянулась к нему мордой - осторожно, но дружелюбно.

- Твой хозяин, - сказал Боудри, - похоже, был нормальным парнем. С тобой обращались хорошо.

Он почесал ей шею, приглядываясь к деталям. Его внимание привлекла висящая у седла риата из сыромятной кожи.

- Восемьдесят или восемьдесят пять футов, бьюсь об заклад. Я слыхал о таких. Ну, парень из Калифорнии, ты был настоящим ковбоем!

Техасские всадники пользовались волосяными лассо длиной от тридцати пяти до сорока футов и работали с ними вплотную к коровам или бычкам. Для того чтобы обращаться с лассо длиной восемьдесят футов, требовалось искусство мастера, и Боудри слышал о калифорнийских вакеро, которые владели им в совершенстве.

Подойдя к убитому, он проверил его карманы. Одежда пропылилась насквозь. Судя по ней, а также по состоянию лошади, человек ехал издалека и быстро. Лошадь была высокой, вороной масти, крупнее, чем большинство техасских лошадей, явно хороших кровей и тщательно выдрессированная. Это была лошадь, способная вынести трудные мили долгих дорог, и, кажется, именно это ей пришлось испытать.

- Ты к кому-то ехал, - предположил Чик, - потому что, глядя на тебя, никак не подумаешь, что ты мог от кого-то убегать.

Аккуратно связав в узелок вещи, найденные у убитого, Чик положил их в карман. Затем он снял с мертвеца пистолеты и повесил на луку седла.

Ближайший город находился слишком далеко, чтобы везти туда тело, к тому же в дороге ему наверняка встретятся койоты.

- Четвероногие, - Боудри, как и многие, кто ездит в одиночестве верхом, часто разговаривал сам с собой. - С двуногими ты уже встретился.

В небольшой ложбинке он нашел место, где земля была не слишком твердой, выкопал палкой неглубокую яму и уложил туда труп. Закрыв лицо убитого жилеткой, Чик присыпал его землей, потом обвалил на могилу часть откоса, а сверху набросал веток можжевельника и камней.

Когда он снова сел в седло, на поводу у него шла вороная. Отъезжая, он выбрал дорогу, которая вела мимо покрытой кустами скалы.

Самый тщательный осмотр мало что дал. Он уже собрался уходить, когда заметил место, где была привязана лошадь убийцы. Что-то задержало его взгляд, и он, задумчиво нахмурившись, обследовал шершавую поверхность скалы.

Судя по отпечаткам копыт, лошадь ждала довольно долго и явно пыталась чесаться о камень.

С этого места Боудри собрал несколько крохотных кусочков дерева. С одной стороны они были сухими и твердыми, с другой - свежими и неуспевшими потемнеть. Все они были не больше крупной занозы; он завернул их в бумагу для самокруток и спрятал.

Несколько часов спустя, когда вечерние тени легли на маленький городок под названием Хакер, Чик Боудри медленно въехал на пыльную главную улицу и направился к конюшне. Вороная трусила за ним.

Балансируя на стуле, откинутом к стене салуна, сидел человек и внимательно наблюдал за Боудри. Когда тот остановился у конюшни, человек повернул голову и заговорил с кем-то внутри. Через секунду двери широко раскрылись, из салуна вышел мужчина в белой шляпе и посмотрел в ту сторону, где спешился рейнджер.

Поставив лошадей, Чик тщательно обтер их, сам насыпал корма и напоил. Конюх, методично двигая челюстями, лениво подошел и молча наблюдал за ним.

- Издалека? - наконец спросил он.

- Да уж, пришлось поездить. Что делается в городе?

- Ничего особенного. - Конюх поглядел на сухощавое, твердое лицо Чика, на револьверы. - Ищешь работу?

- Может быть.

- Херман и Хоувеллс - ранчо "ХХ" - набирают людей. А если знаешь, как обращаться с шестизарядником, это не повредит.

- В драке всегда участвуют двое. Как насчет другой стороны?

- Джек Дарси. Ранчо "Вилы". Молодой, но на работу не берет. Нет денег.

Конюх перевел взгляд на вороную.

- Ты все время ездишь на двух?

- Это иногда удобно. - Чик выпрямился и посмотрел в голубые глаза конюха. - Ты сам интересуешься или для кого-то?

- Я просто так. - Он показал на вороную. - Ты вроде из Техаса, а на ней чужая упряжь.

Чик улыбнулся.

- Это чтоб ты не спал слишком крепко. Будет над чем подумать, Рейни.

Конюх изумленно уставился на него.

- Откуда ты знаешь, как меня зовут?

- Полезно держать глаза открытыми, Рейни, - ответил Чик. - Когда я подъехал, ты доставал табак из кисета, а на нем вышито твое имя.

Конюх смутился.

- Ну да, конечно! Я иной раз об этом забываю.

Боудри зашагал по улице, оценивая городок на взгляд. Тихий, побитый ветрами и непогодой, по несколько лошадей у коновязи, пара бродячих псов, полдюжины салунов, несколько магазинчиков. Только в салунах, кафе и отеле горел свет, в целом же городок производил впечатление вымершего. Обманчивое впечатление. Ему приходилось видеть много таких городков. Одно неверное слово - и он взорвется беспорядками и насилием.

И убийство на тропе, и то, что на одном из ранчо нанимают "стреляющих" ковбоев, означает, что не все здесь лежит на поверхности.

Боудри снял комнату в двухэтажном деревянном отеле, зашел в кафе, заказал ужин и, сев за длинный стол из некрашеных досок, молча начал есть. Неряшливая женщина, обслуживавшая его, не проявила интереса к неразговорчивому молодому человеку с обветренным лицом и двумя одинаковыми револьверами. Она таких повидала немало, а некоторых даже помогала и хоронить.