Страница 38 из 46
Лоуренс поспешно отвел глаза. Ему казалось, что Эльза видит его насквозь.
– Эта маска заставила меня покинуть родную деревню. Не могу сказать, что она мне незнакома, – и Эльза вновь посмотрела вперед.
Лоуренс удивленно взглянул на ее профиль.
– Но найти священника для твоей деревни – это ведь серьезная цель?
– Конечно. И все же… – Эльза явно была в затруднении. Однако нерешительность была не в ее характере. – Господин Лоуренс.
Она обратилась к Лоуренсу, глядя ему прямо в глаза. Ее лицо сейчас выдавало слабость – в Терео она себе такого не позволяла. Она словно собиралась покаяться в каком-то грехе, и никто, кроме Лоуренса, не мог выслушать это покаяние. Ну, по крайней мере, как старший по возрасту, он мог посмотреть на ее проблему под другим углом.
– Есть кое-что, что я могу раскрыть лишь перед Господом.
Страдающий взгляд Эльзы Лоуренс встретил улыбкой.
– Не волнуйся. Я твердо намерен отправиться на небеса, так что передам ему твои слова.
В устах прижимистого торговца вроде Лоуренса это была хорошая шутка; Эльза улыбнулась странной, вымученной улыбкой.
Но своей цели эта шутка достигла.
Эльза снова повернулась вперед, потерла лицо руками, потом опустила глаза. Быстро помолилась шепотом и, собравшись наконец с духом, произнесла:
– На самом деле я ищу священника, который принял бы у меня церковь Терео, потому что сама оставаться на этом посту не хочу.
Лоуренс знал, что не должен выдать своего удивления. Задача исповедника – только слушать. Он вдохнул и –
– И? – тихо пригласил Эльзу продолжить.
– Несмотря на мой пост, у меня есть одно желание.
Эльза подняла голову; внезапно она показалась Лоуренсу очень хрупкой для девушки ее лет. Казалось, она вот-вот расплачется; от привычной твердости духа не осталось и следа.
Никогда Эльза не показывала такое свое лицо незнакомцам. Единственный, кто, может быть, его видел, – мукомол Эван. И как только эта мысль мелькнула у Лоуренса в голове, он понял правду.
Эльза изо всех сил сжала вырезанный вручную символ, висящий у нее на шее. Символ, который ей дал кто-то близкий, когда она покидала деревню.
– Я хотела бы, если только это возможно, когда-нибудь… чтобы мы с Эваном…
Лоуренс не дал ей продолжить. Он приложил палец к ее губам, вздохнул и произнес:
– Остальное ты должна сказать не мне, а ему.
Служителям Церкви не дозволяется вступать в брак.
Но если в городе или деревне есть церковь, кто-то должен ей управлять. Эльза взяла эту ношу на себя, однако она не хотела на всю жизнь остаться одна.
Маска и истинное лицо.
Зная, что Эльза слышала его разговор с Хоро и поняла, насколько они похожи, Лоуренс ощутил стыд. Он не мог смотреть Эльзе в глаза.
– Но если ты всегда так чувствовала…
Пытаясь сохранить достоинство старшего из них двоих, Лоуренс поднял глаза к небу и сделал глубокий вдох.
Некоторое время спустя Эльза ответила уже более спокойным тоном:
– Я счастлива. Одного лишь этого чувства мне достаточно.
Она посмотрела на Лоуренса с таким выражением лица, что тому оставалось клясть себя за собственное бессилие.
Поэтому он добавил:
– Мы, торговцы, очень строго относимся ко всему, что касается долгов. Мы такими словами не бросаемся.
Торговец с радостью выжмет долг даже из родственника. Лоуренс подумывал сказать и это, но решил, что такой надобности нет.
Эльза кивнула, будто заставляя себя принять его слова, потом неловко улыбнулась.
Колокола зазвонили вразнобой, отмечая полдень. Лоуренс дождался, когда эхо перезвона растворится в небе, и продолжил:
– Однако, должен сказать, ваши с ним отношения весьма очевидны.
Эльза взглянула на Лоуренса круглыми от удивления глазами.
– Ты считал, что мы пытаемся их скрывать?
Это само по себе было поразительно; Лоуренс не смог сдержать кривой улыбки.
Но тут Эльза рядом с ним прокашлялась. Лоуренс посмотрел на нее; ему показалось, что она таким образом пытается стряхнуть смущение от своей исповеди и вернуть прежнюю серьезность.
– В общем, хоть я и не могу решить твою проблему, все же я остаюсь священницей. Если кто-то скрывает боль в своем сердце, я могу хотя бы выслушать его. В конце концов, – тут лицо Эльзы отвердело, – я ведь выложила то, что у меня на сердце.
Торговаться она явно не умела. Впрочем, для прямодушной Эльзы попытка была неплохая.
И да – она действительно рассказала ему про Эвана, и ее желание давать утешение всем, кто страдает, зажатый между собственным сердцем и маской, которую вынужден носить, было искренним.
– Ты права, – и Лоуренс поднял руки.
Эльза снова откашлялась.
– Если говорить откровенно, то, как вы друг с другом держитесь, совершенно неестественно.
Это было брошено ему в лицо так прямо, что Лоуренс ощутил укол раздражения.
– Я человек, она волчица. Конечно, в этом нет ничего «естественного».
Эльза коротко втянула воздух, однако не отступилась.
– Я не это имела в виду.
– Тогда что ты имела в виду? – тут же спросил Лоуренс.
– Почему двое влюбленных даже не держатся за руки?
Услышав это, Лоуренс застыл. И отнюдь не от гнева.
Он был потрясен и смущен; его рука сама собой закрыла лицо.
– Я этого просто не понимаю. Ты говоришь, она волчица, но в книгах, что оставил мне отец, есть множество подобных историй…
Лоуренс поднял вторую руку, чтобы заставить Эльзу прекратить. Им владело такое унижение, что он даже смотреть на девушку не мог. Смотрел он куда-то вдаль, ожидая, пока его отчаянно колотящееся сердце более-менее успокоится.
Хоро дразнила его за то, что он «как девочка», но сейчас осознание того, как же в действительности он был наивен и невинен, его потрясло.
– …Прошу прощения, – промямлил Лоуренс на остатках самообладания торговца, после чего просто молча стоял. Впервые он ощутил всю разрушительную мощь, которой могут обладать слова «двое влюбленных» не в поэме.
– П-понимаешь ли, госпожа Эльза, нас окружает реальность. Как мы не можем находиться в двух местах одновременно, так и наши проблемы невозможно решить, просто взявшись за руки.
В этом отношении доводы Хоро о том, что они должны поехать в Киссен, были идеальны. Настолько логичны, что любой торговец в мире бы поаплодировал.
– Если даже так, почему ты не сражаешься? Ты все это говоришь, хотя даже не пытался! Ты –
– !..
Лоуренс сам не знал, какие именно слова он сейчас проглотил. Но его рука сама выбросилась вперед и ухватила Эльзу за ворот.
– …Прости, – сказал он, тут же придя в себя и выпустив ее.
Вместо того чтобы поправить одежду, Эльза гневно смотрела на Лоуренса. Но этот гнев был вызван не его выплеском, а тем, что, несмотря на пыл своих слов, он по-прежнему скрывал под маской свои истинные чувства.
– Я пытался… сражаться.
– В полную силу? – сказала Эльза.
– В полную или нет… этого я не знаю, – и Лоуренс зашагал вперед, оставив взволнованную Эльзу позади. Девушка, семеня, догнала его; на ее лице было написано неверие.
– Что значит «не знаю»?
– Это и значит. Конечно, я хочу отправиться с ней туда, куда с самого начала и собирался. Хочу отправиться на ее родину. Но обстоятельства не позволяют. И самый логичный вариант – действовать так, как она предложила. Это лучше всего и для нее, и для меня. И для Коула.
Слова «взрослое решение» звучали так красиво.
Эльза как будто хотела ответить что-то, но удержалась. Она опустила глаза; сейчас ее лицо выражало боль пополам с раздражением.
Лоуренс и сам думал, что ему следовало бы поехать в Йойтсу вместе с Хоро. Нет, не думал – желал. Но опрокинуть доводы Хоро было невозможно. Если бы он это сделал, это было бы невероятным себялюбием с его стороны, и он просто не мог себе представить, чтобы Хоро таким себялюбием осталась довольна.
Бездумно отбросить все и получить красивый, хороший конец – такое бывает лишь в рассказах. А в реальности жизнь должна продолжаться.