Землячки 4. Сульма

- Хорошо, завтра в четыре подойду. Что мне ещё с собой надо будет взять?

- Ничего, кроме паспорта и трудовой.

- Поняла. Всё?

- Всё. Жду.

- До свидания.

Сульма, мурлыкая татарский мотивчик, варила пельмешки, одновременно протирала кухонное окно, дверь, раковину. Потом скидала снег с балкона, поела, ничего на вкус не чувствуя, и всё никак не могла успокоиться от захлестнувшего её возбуждения.

- Слава Аллаху! Хоть бы всё у меня получилось. Хоть бы всё получилось, - твердила она, не переставая до самой ночи. - Так, мне срочно надо сходить в администрацию и сделать запись и "Приём", и "Увольнение" за прошедшие два года в своей трудовой по "Аквамарину", а для этого сначала взять из налоговой справку, что все налоги за это время уплачены.

Через неделю она снова сидела перед заведующей с уже оформленной санитарной книжкой и слушала подробности о предстоящей работе.

- В нашем отсеке четыре этажа, за каждым закреплена техничка, по штатному расписанию они числятся, как уборщики помещений. Ты же будешь санитаркой, твоя обязанность -- следить за чистотой во всём отделении -- это полы, панели, стёкла оконные, санузлы и так далее, то есть за работой всех четырёх. Поняла?

Сульма только кивнула в ответ.

- Далее. В свои кабинеты я никого, кроме Абрамовны, не допускаю, а она через пару недель уходит на пенсию, так что чистота в моих кабинетах будет на тебе. Пойдём, я проведу тебя по территории.

Сульма поднялась в след за ней.

- Приёмная с комнатой ожидания -- дальше этого ни один чужой глаз не должен проникнуть, ручка на двери с защёлкой всегда должна быть закрыта, следи за этим. Далее мой рабочий кабинет, потом комната отдыха с санузлом, затем твой кабинетик. Как видишь, все они сообщаются между собой.

- А эта дверь куда?

- За твоим помещением находится конференцзал для лекций, собраний, но его уже прибирает техничка четвёртого этажа, от этой двери у неё нет ключей, туда вход есть из коридора.

- Понятно.

- Эта дверь двойная и металлическая, и на всю ширину с механическим запором с нашей стороны -- порядок такой, у меня ведь все документы в сейфе.

- А техничкам мыло, тряпки, порошки я выдаю?

- Нет. Ты заметила, что для технички четвёртого этажа площадь уборки получается много меньше. Сонечка работает давно, она этим занимается, и у завхоза всё получает, и девчатам выдаёт, это не твоя забота. Ещё хочу сказать, до этого времени как-то так сложилось, я следила за чистотой во всём отделении, но теперь за всем этим будешь следить именно ты, - она улыбнулась, - а я буду только отвечать и делать замечания только тебе. Не обидишься?

- Нет, ругайте, сколько хотите, - засмеялась Сульма.

- Ещё у меня частенько бывают гости из других отделений, часто приезжие, и тебе придётся быть на побегушках, кофеёк приготовить, салатики, в магазин сбегать, в столовую. Обычно это бывает после семинаров, симпозиумов, консультаций на комиссиях, как правило, по вечерам. У тебя ведь вечера свободные, никто тебя вечером дома не ждёт?

- Конечно, в этом плане я свободна.

- Ещё я хочу, чтобы ни одна душа на свете не знала о том, что происходит в моих кабинетах. Умеешь держать язык за зубами?

- Да, не беспокойтесь.

- И о себе, о своей работе тоже помалкивай, не делись своими заботами ни с кем, никто не должен о тебе ничего знать, ни кто ты, ни откуда -- санитарка и всё. Женщины -- народ любопытный, советую на все расспросы отмалчиваться.

- Всё поняла, Амина Ренатовна.

- За два-три дня в конце месяца приходи, познакомлю тебя со всеми твоими подопечными, с Абрамовной. Она за пару дней посвятит тебя во все тонкости, а с первого числа будешь одна здесь хозяйничать. Надо нам будет Абрамовну проводить на пенсию по-человечески, стол накрыть, цветы, подарки выбрать. Что бы ей такое хорошее подарить? - Задумалась она. - Чтобы надолго тёплое воспоминание о нас осталось.

- Амина Ренатовна, она же пожилая женщина, давайте ей подарим шаль пуховую.

- Шаль? Идея хорошая. Достать что ли сможешь?

- Мне сестра из Волгограда четыре штуки прислала для продажи, большие, пушистые. Одну я себе оставила, одну продала, а ещё две пока лежат.

- Принеси. Посмотрю. А на рынке-то ты чем торгуешь?

- Подушками пуховыми. Да от мамы из Казахстана постельным.

- А подушки откуда?

- Из деревни моей с Красноуфимского района. Там сестра жить осталась, так ей вся деревня пух гусиный несёт, а она уже подушки делает.

- А как привозишь сюда?

- Брат в Свердловске живёт, у него своя "ГАЗель" грузовая.

- Семейный бизнес, значит.

- Вроде того.

- А одеяла пуховые не делаете?

- Как-то не до этого пока.

- Ну ладно, Сульма, всё на сегодня. У меня через двадцать минут в больничном корпусе осмотр назначен.

- Мне, значит, числа двадцать восьмого сюда явиться?

- Да.

- А шаль когда занести?

- Хоть завтра.

- А вы до скольки работаете?

- До шести вечера. Давай иди.

- Спасибо, Амина Ренатовна. До свидания.

Пока в конференцзале собравшиеся произносили слова благодарности Абрамовне, награждали, вручали подарки, Сульма в белом медицинском халате, в белой косынке спрятав свои волосы, в чёрных туфельках на высоком каблучке накрывала стол на семь персон в комнате ожидания. Бутылочка коньяка, два блюда с салатами, хрустальные рюмашки на высокой ножке, вилки, на электроплите кастрюля жирных цыплят табака в бульоне из столовой.

- Так, салфеток не хватает, - отыскала в серванте у заведующей, разложила под тарелочки. - Ещё цветы ведь принесут, - приготовила вазу с водой. - Всё вроде. Пора на себя взглянуть, - прошла в свой закуточек, подкрасила губки, посмотрелась в узкое высокое зеркало. Не найдя изъянов, вернулась к накрытому столу, присела на кушетку, ожидаючи.

Она волновалась всё-таки, как-то встретят её в коллективе. Не терпелось увидеть своих подчинённых, понять, что они подумают о её назначении.

- Главное, не казаться беспечной... Улыбаться лишь слегка... И не высказываться ни в коем случае... Только слушать и смотреть, я в сегодняшнем застолье должна быть самой незаметной... Всё, что надо, скажет обо мне Амина Ренатовна...

Вспомнился недавний разговор с Абрамовной.

- Как тебя зовут?

- Сульма.

- Татарочку подобрала себе Ренатовна, значит.

- А вы кто по национальности?

- Разве не понятно, - смеялась та, - Абрамы все евреи. А отца у тебя как зовут?

- Адамат. Умер уже. Шесть лет назад.

- Адамат, говоришь? Интересно! Я -- Абрамовна, а ты, стало быть, Адамовна? - Продолжала та смеяться. - Девчонки быстро к тебе привыкнут. Сульма очень редкое имя, явно татарское, а здесь ведь в основном русские все. Лучше, если будут тебя Адамовной кликать, почти как Абрамовна.

- У нас, у татар, нет отчеств.

- Это у вас, а русские любят по отчеству называть, и уважительно это. Да и на татарку ты совсем не похожа, лицом-то белёхонька.

- Дед у меня русским был, от него это через маму передалось, говорили.

- В большой семье-то росла?

- Восемь человек, пятеро детей, все старше меня.

- Братья есть?

- Два.

- Родом-то откуда?

- Деревня в Красноуфимском районе.

- Мать-то жива?

- Да.

- С кем сейчас живёшь?

- Одна.

- Где?

- Квартира однокомнатная.

- Это хорошо, что жить есть где. Сейчас с этим распадом СССР вся экономика нарушилась, с жильём у молодёжи проблемы.

Шум, голоса в коридоре, хлопанье дверей разом перебили воспоминания. Она суетливо поднялась с кушетки, теребя полотенце в руках. А в приёмную уже входила Абрамовна в накинутой на плечи шали, с букетом алых роз, приглашая к столу четырёх совсем молоденьких девушек, которые несли пакеты, видимо, с подарками. Амина Ренатовна закрывала на ключ за вошедшими двери.

- Знакомьтесь, девчата, это -- Адамовна, она с завтрашнего дня здесь вместо меня начинает работать, - представила её пенсионерка сразу всем.