Скорбь Гвиннеда

Но что же это за девушку убили? И кто? Уж конечно, не Тавис с Анселем! Учитывая, что в комнате присутствовали также Кармоди с Ориэлем, возможно было всякое… в том числе, его самого могли начать допрашивать! Он постарался сделаться как можно более незаметным в глазах обоих Дерини.

Но кого же все-таки убили? Может, Райс-Майкл знает, ведь он раньше него пришел сюда. Оставалось надеяться, что никто не заподозрит неладного, если Джаван обратится к нему.

Наклонившись к младшему брату, Джаван толкнул его под ребра и прошептал, почти не шевеля губами:

— Кого убили?

— Леди Гизелу Мак-Лин, — отозвался тот едва слышно. — Говорят, ее задушили подушкой… скорее всего, Ансель.

— Он ее задушил? — Джаван дернулся, но, поймав на себе цепкий взгляд Таммарона, тут же застыл.

По счастью, на него больше никто не обратил внимания, поскольку Алрой вдруг вскочил с таким видом, словно вот-вот лишится чувств.

— Что вы сделали с леди Элинор и ее супругом? — воскликнул король. — Вы… не причинили им вреда? Эта женщина всегда была добра ко мне, и я никогда не сомневался в преданности лорда Джейми!

Манфред хмыкнул презрительно:

— Сир, право же! Ваша дражайшая леди Элинор прежде была замужем за сыном еретика Камбера. Ее сын Девин погиб как предатель, а второй сын, похоже, последовал по его стопам. Точно могу сказать, нынче он оставил за собой кровавый след при побеге. Да сядьте же наконец, сир! И успокойтесь.

Значит, Анселя ранили. Боже, только бы не слишком серьезно! Алрой рухнул в кресло, потрясенный дерзостью Манфреда — которому Джаван в этот миг желал худшей из смертей — но принц не мог не восхищаться братом за то, с какой горячностью тот встал на защиту леди Элинор и Джейми.

— Я… я не могу поручиться за Анселя, — воскликнул меж тем король. — По-моему, я не видел его со дня коронации. Но разве эта женщина может отвечать за действия взрослых сыновей? Я так понял, они не общались в последнее время — она порвала все связи с семейством Мак-Рори, с тех пор как вышла за Джеймса Драммонда.

Мердок с невеселой усмешкой обошел кресло и оперся о спинку — заставив Алроя изогнуться, чтобы посмотреть на него.

— К счастью для леди Элинор и ее второго супруга, мастер Деклан подтвердил, что они, действительно, не виделись. — Мердок был почти разочарован. — А поскольку ваше величество так высоко ценит их обоих, то я рад сообщить, что ни у одного из них не обнаружилось ни капли крови Дерини, которая могла бы подтолкнуть их к мятежу. Отец Лиор и его орден неплохо навострились распознавать скрытых колдунов!

С этими словами он указал на незнакомого священника, который почтительно склонился перед королем, прижав к груди правую руку; однако Алрой лишь молча, немигающе смотрел на него.

— Я повторяю свой вопрос: что вы сделали с ними, — прошептал он. — И кто такой этот отец Лиор, способный отличить, кто Дерини, а кто нет. Мне незнакомо его одеяние.

— И правильно, государь, — отозвался Хьюберт, — однако вы все узнаете в свое время. Отец Лиор, приведите леди Ричелдис и приступайте. Мы должны успокоить короля.

Священник вышел из комнаты, и Джаван напрягся. Теперь этот загадочный человек нравился ему еще меньше, и оставалось лишь гадать, кому еще суждено сегодня подвергнуться допросу. Он тревожился также, успел ли Тавис отыскать всех тех, чьи способности Дерини собирался заблокировать.

Судя по всему, для дознания использовались какие-то снадобья, вместе с чарами правды, поскольку Ориэль в своем углу смешивал что-то в высоком бокале. Вероятнее всего, в состав напитка входила мераша — наркотик, который действовал лишь на Дерини, а обычных людей просто погружал в сон, но что там было еще, Джаван не имел понятия.

Что бы то ни было за снадобье, Элинор и Джейми оказались в безопасности. Оставалось лишь надеяться, что на Ричелдис напиток также не подействует — равно как и на маленьких Микаэлу и Катана Драммондов, если регенты доберутся и до них… и что самого Джавана никому не придет в голову подвергнуть подобному испытанию.

Он постарался ничем не выдать своих чувств, когда двое стражников оттащили стул с обмякшей Элинор поближе к спящему Джейми, и даже зевнул при виде отца Лиора, который вместе с еще одним священником наконец вернулся, ведя за собой перепуганную Ричелдис Мак-Лин.

Но Ричелдис ли это? Джаван не поверил своим глазам. Он никогда прежде не обращал на девочку особого внимания, но она, похоже, здорово вытянулась за последнее время и мало чем напоминала того пухлого подростка, каким запомнилась ему со дня последнего пиршества во дворце. Отчасти в этом повинно было черное платье и прическа: волосы девушки аккуратно зачесали назад и заплели в косу, уложенную на затылке. Голову покрывала темная кружевная вуаль, мешавшая разглядеть черты лица, но Джавану она показалась почти хорошенькой… хотя, конечно, ее портили покрасневшие, распухшие от слез глаза.

Джаван был не единственным, кто заметил происшедшие в облике Ричелдис перемены. Мердок и Таммарон буквально пожирали ее глазами, когда девушка присела в поклоне перед королем, а у манфредова сына Айвера был такой хозяйски-самодовольный вид, что Джаван вдруг задался вопросом, а не имеет ли тот прямого отношения к смерти второй сестры.

А если и не сам Айвер, то кто-то другой. Ведь после смерти Гизелы Ричелдис стала единственной наследницей графства Кирни и всех титулов — а на пиру Айвер явно ухаживал за обеими сестрами.

— Соболезнуем вашей утрате, миледи, — сказал ей Алрой, откидываясь на спинку кресла. Вообще, сегодня он проявлял редкую для него самостоятельность. — Если это будет в моей власти, можете быть уверены, что убийцы вашей сестры понесут заслуженную кару.

Испуганная девушка ничего не ответила и лишь побледнела еще больше, когда заметила, в каком состоянии находятся ее опекуны. Хьюберт щелкнул пальцами, и стражник вынес стул на середину комнаты. Она села, стиснув руки на коленях, но когда отец Лиор убрал вуаль с ее лица, гордо вскинула голову, несмотря на то, что подбородок у нее дрожал от непролитых слез. Ориэль приблизился с кубком в руках, а второй священник отошел к Деклану и Драммондам.

— Миледи Ричелдис, я должен задать вам несколько вопросов, — заявил отец Лиор. — Вы уже дали клятву отцу Бартону, что будет отвечать правдиво… — Он указал на своего собрата. — Напомню, что если солжете, вы погубите свою бессмертную душу, и кара настигнет вас уже в этом мире, прежде чем вы предстанете перед небесным Судией, если в ваших словах мастер Ориэль различит хоть тень умолчания или неискренности. Вы понимаете меня?

Из темных глаз ручьем заструились слезы, но она нашла в себе силы кивнуть.

— Отлично. А теперь расскажите нам все, что вы помните о прошлой ночи. Когда вы легли спать?

Она с трудом сглотнула, косясь на застывшего неподвижно Ориэля.

— Это… это было вскоре после вечерни, отче, — прошептала она. — Мы… мы с сестрой помолились, как всегда, а потом легли.

— И когда же вы проснулись?

— Я… я точно не знаю.

— Тогда что вас разбудило?

— Шум в коридоре. Я испугалась, бросилась к двери, но там были солдаты, они бежали по коридору, и никто не захотел мне сказать, что случилось. А потом сестра…

— Продолжайте. Что было с вашей сестрой?

Ричелдис всхлипнула.

— Она… не проснулась. Я подошла, пыталась разбудить ее, а она…

— Да?

— Она не дышала.

Разрыдавшись, Ричелдис закрыла лицо ладонями, но Лиору этого показалось мало. Дав знак Ориэлю, он взял у него из рук кубок. Целитель отвел руки девушки и пристально уставился на нее, не обращая внимания на слезы — Джаван понял, что он читает ее мысли… а затем покачал головой и, опустившись на одно колено, сочувственно обнял Ричелдис.

— Она ничего не скрыла, — произнес Ориэль, с отвращением глядя на священника. — Она ничего не знает об убийстве сестры — клянусь! Ричелдис проснулась. Ее сестра — нет. И она не Дерини, в этом я совершенно уверен.

— Осталось последнее испытание, — возразил Лиор, протягивая обратно кубок.