Сначала было весело

– Самохин? Ты чего тут учудил, засранец? Кто это? Твоя жена? Че она такая грубая?

С этими словами он кивнул в сторону Надежды, которая, чуть наклонив голову, хмуро изучала молодого человека, словно перед ней стоял какой-то необычный таракан.

– И что у вас там за толстяк в коридоре в красной шапочке? – продолжал сыпать вопросами Андрей. – Я, наверное, сплю. Разбудите меня.

Дэн вполголоса выругался – у него совсем вылетело из головы, что в доме до сих пор валяется разносчик пиццы.

– Давай сюда, – потребовала Надежда, протягивая руку к Андрею. – А то я тебя сейчас так разбужу, что башка в задницу провалится.

– Что у вас тут, вечеринка?! – нервно хихикнул Андрей, маленькими шажочками пятясь назад. – Эй, убери лапы! – воскликнул он, отталкивая в сторону скрюченные пальцы зэчки.

– Андрей, прости. Отдай ей бутылку, – избегая встречаться взглядом с братом, попросил Дэн. – Или нас убьют.

Несколько секунд Андрей смотрел на женщину с чувством тревоги, которую постепенно вытесняла злость.

– Отдай! – рявкнула Надежда.

– Да пожалуйста, – сквозь зубы проговорил Андрей. Он вытащил из внутреннего кармана бутылку водки и протянул ее женщине.

Глаза Надежды сверкнули испепеляющей яростью.

– Шутим, да?

– В чем проблема? Дэн сказал, приезжай с бутылкой, и я…

Закончить он не успел, так как громадный кулак, словно кувалда, снес его с ног. Лязгнули челюсти. Удар был такой силы, что ступни Андрея на мгновение оторвались от ковра, и он плашмя грохнулся на спину, разбросав в стороны руки.

– Падла! Сучара, тварь! – зарычала Надежда, ее ноздри с ненавистью раздувались. Она подняла с пола выроненную Андреем бутылку водки и запустила ее в мерцающий экран телевизора. Осколки стеклянной шрапнелью разлетелись по всей комнате. Уголовница ринулась к поверженному телу.

– Вы, я вижу, очень веселые ребята, – тяжело дыша, проговорила она. – Короче, вы сами напросились…

– Не убивайте его! – завопил Дэн. Он с отчаянием повернул голову в сторону окна. – На помощь! Помогите!

– Заткнись! – заревела Надежда. Она схватила с тарелки яблоко и швырнула его в Дэна, попав ему по лбу. Тот мгновенно заткнулся, ошарашенно выпучив глаза.

– Еще одно слово, и вместо яблока будет молоток, – пообещала уголовница.

Она принялась торопливо обыскивать неподвижное тело Андрея и вдруг возбужденно хрюкнула. Порвав «молнию», она распахнула куртку мужчины, и через секунду в ее руках была большая бутылка, в которой плескалась темная жидкость.

Надежда медленно поднялась на ноги, с благоговением глядя на нее. Затем прижала ее к груди. Некрасивые губы уголовницы тронула умиротворенная улыбка.

– Все хорошо, – прошептала она, качая ее, словно младенца. – Илюшенька…

Дэн, завороженный безумным зрелищем, не отрывал от нее взора. Если он останется жив, то обязательно напишет об этом. Рассказ или, может, даже роман. Не упуская ни малейшей детали.

Она поставила бутылку на стол. Затем, спохватившись, снова прижала ее к себе. Повернулась к Дэну.

– Я видела сон.

Андрей заворочался на полу, издав стон.

– Это был хороший сон, – шепотом говорила Надежда. – Я видела Илюшеньку, а на его коленках сидел котенок. Белый котенок. И мой сын гладил его. Понимаешь? Они помирились, Илюша прощен. И срок. Срок наступил. Я, как мать, это почувствовала. У Илюшеньки день рождения завтра. Точнее, уже сегодня, – поправилась она, бросив беглый взгляд на часы. – Ему будет 22 года… он станет совсем взрослым… Через несколько часов. И тогда… все решится. Поэтому я и сбежала.

Дэн сидел, словно изваяние, не в силах пошевелиться. Все происходящее казалось ему непрекращающимся кошмарным бредом.

Надежда толкнула ногой Андрея.

– Поднимайся, козел.

Качаясь, словно контуженный, мужчина выпрямился, потирая челюсть. Изо рта текла струйка крови. Надежда толкнула его на диван к Дэну, затем прищурилась, переводя внимательный взор с одного на другого.

– И правда, в натуре, братья. Как поется, Биба и Боба – два долбо…ба.

– Это кто, Дэн? – охрипшим голосом произнес Андрей, подвигав челюстью из стороны в сторону. Потом коснулся затылка и скривился. – Давно у вас так гостей встречают?! Я все-таки сплю. Разбудите ме…

– Если бы ты не стал валять дурака, ничего бы не случилось, – перебила его Надежда. Она вновь подняла перед собой бутылку с черной жижей. Слегка взболтнула ее. Нахмурилась.

Андрей ущипнул за руку брата, и когда тот поднял глаза, он красноречивым взглядом показал на стул. Дэн плотно сжал губы, видя, как брат немного переместился влево. Что он задумал?

Надежда продолжала прожигать взглядом бутылку. Потом зачем-то обнюхала пробку. По ее крупному, мужеподобному лицу проскользнула смутная тень понимания.

Андрей подвинулся еще немного. Женщина этого не видела. Она гладила стеклянную поверхность бутылки, что-то беззвучно шепча и хмурясь.

Когда она повернулась, в ее лице не было ничего человеческого. На братьев, злобно сопя, пялилась оскалившаяся морда зверя, и этот зверь был в неистовстве.

Она схватила «розочку» от бутылки, которую разбила об телевизор минуту назад.

– Это… не мое… Отрежу вам… Головы… – Слова с трудом вываливались изо рта зэчки, словно каждое из них было камнем, обмотанным колючей проволокой. – Не… мое…

Внезапно запиликал мобильник Дэна, который он оставил на столе, и она инстинктивно опустила голову на звук.

Пихнув в бок Дэна, Андрей скатился на пол и, схватив стул, с силой опустил его на голову уголовницы. Надежда пошатнулась, с недоумением уставившись на Андрея. Без особого труда она вырвала стул из его рук и отшвырнула его в сторону. Тот пальцами нащупал гвоздодер, который лежал на столе. Телефон продолжал надрываться, и, судя по сигналу вызова, звонила Люда, жена Самохина.

– Смотри сюда, сука! – неожиданно гаркнул Дэн, и, смахнув фрукты с тарелки, метнул ее в Надежду. Ему повезло – ребро посудины с тяжелым стуком врезалось в бровь женщины. Хлынула кровь, и она с изумлением коснулась рассеченной брови. Сзади, как привидение, возник Андрей, и в ее голову с хрустом вошел V-образный наконечник бойка гвоздодера.

Надежда зашаталась.

– Зачем? – озадаченно спросила она. Лицо мгновенно залило кровью. Андрей опасливо отодвинулся назад. Женщина, спотыкаясь, шагнула вперед. Задела локтем сервант, разбив стекло, на пол одна за другой посыпались сервизные чашки. Надежда попыталась вытащить застрявший в черепе молоток, но у нее ничего не вышло, сквозь стиснутые зубы вырвался хрип. Она приближалась к Андрею, и тот, перемахнув через стол, метнулся к окну.

– Убей ее!! – срывая голосовые связки, провизжал Дэн.

Надежда приближалась. Она быстро слабела, но все еще излучала звериную силу.

– За… зачем, – булькающим голосом спросила она, – обманул?

Андрей схватил громадный горшок с кактусами, стоявший на подоконнике.

– Илю… – начала говорить Надежда, но слова так и остались невысказанными, так как Андрей обрушил на ее лицо горшок. Он раскололся надвое, обсыпав грудь и плечи женщины бурой землей. Еще несколько секунд она стояла, безвольно вытянув вдоль тела громадные руки и сутулясь, как обезьяна, затем без звука свалилась прямо на труп Кристины.

– Твою мать, – вырвалось у Андрея. Он вытер пот со лба. Затем посмотрел на торчащую из-под туши уголовницы изящную ступню Кристи:

– А это кто?

Дэн закашлялся и вяло махнул рукой.

– Долго объяснять.

– Что это за слониха? Зачем ты впустил ее?! Уже одной бабы не хватает, решил поэкспериментировать?

– Долго объяснять, – тупо повторил Дэн.

Снова затрезвонил телефон, и он смог наконец взять трубку.

– Але. Да. Привет. Я? – растягивая слова, говорил он. – Я на даче. А что? Как дела?

Дэн обвел бессмысленным взглядом комнату.

– У меня все нормально.

«Да уж. Полный разгром и два трупа. Еще один, судя по всему, в коридоре – все ок, ребята. Бывают в жизни огорчения, ла-ла-ла…»

Он облизал губы и издал истеричный смешок.