Гризли (сборник)

Глава XIV

Тайна скелета

Незадолго до полудня Родерик появился в котловине, где на берегу маленького озера находилась старая хижина. Он был в веселом настроении, так как, за отсутствием золота, нес из ложбины в своем мешке весьма почтенное, хотя и небольшое состояние: шкуру серебристой лисицы. Груз не давил его плечи, и он заранее радовался, каким сюрпризом для Мукоки и Ваби будет его добыча.

Приближаясь к хижине, он нарочно принял вид человека усталого и вконец разочарованного. Это ему удалось, несмотря на тайное желание смеяться от радости. Ваби, поджидая его на пороге, встретил его с насмешливой улыбкой, а Мукоки приветствовал его знакомым нам кудахтаньем.

– Ага, вот и наш Род! – закричал Ваби, смерив его с ног до головы. – Не будете ли так любезны, дорогой друг, немедленно же показать нам ваше пресловутое сокровище?

Но несмотря на эти насмешки, на лице Ваби можно было прочитать, что возвращение товарища было большою для него радостью.

Род жестом отчаяния скинул на землю свой мешок и грузно упал на скамью, как будто совершенно изнемогая.

– Будьте любезны, Ваби, развяжите этот пакет. Я очень устал, умираю от голода.

Ваби, поверив ему, перестал смеяться и проникся к нему жалостью.

– Охотно верю вам, Род. Видно по лицу, как вы устали и, по-видимому, действительно проголодались до смерти. Эй, Муки, изжарь-ка ему бифштекс, только поживее.

Мукоки поспешил распихать котелки, сковородки и кастрюли. А когда Род уселся за стол, Ваби хлопнул его любовно по спине, стал мурлыкать какую-то песенку и тщательно нарезать хлеб.

– Ей-богу, рад вас видеть. Я начал уже беспокоиться. В ваше отсутствие мы с Мукоки собрали обильную жатву с наших капканов. Раздобыли лисицу-крестовку (вторую по счету) и трех норок. А вы подстрелили что-нибудь?

– Загляните в мой мешок.

Ваби повернулся к пакету.

– А разве там есть что-нибудь? – спросил он с любопытством и недоверием.

– Но посмотрите же сами, милые мои! – воскликнул Род, забыв от радости комедию, которую разыгрывал. – Я всегда говорил вам, что в ложбине хранятся сокровища. И вот я одно нашел. Загляните скорее в мешок, если вам интересно!

Ваби бросил нож и подошел к мешку. Толкнув его ногой, пощупал рукой и снова посмотрел на Рода.

– Вы не шутите? – спросил он.

– Нисколько. – И, повернувшись спиной к Ваби, Род стал снимать свою охотничью куртку совершенно спокойно, как будто приносить серебристых лисиц было для него самым обычным делом.

Он обернулся только тогда, когда Ваби пронзительно вскрикнул и поперхнулся; тут он увидел, что Ваби извлек уже лисицу из мешка и показывал ее Мукоки, который удивленными глазами смотрел на столь редкий трофей.

– Хороша? – спросил Род.

– Чудо! – пролепетал Ваби.

Мукоки в свою очередь взял лисицу и осматривал ее с видом знатока.

– Очень короша, – сказал он. – На фактории ему стоить пять сто долларов! В Монреале на три сто больше.

Ваби сделал шаг в сторону Рода и, протягивая ему руку, сказал:

– Ну, ударьте-ка!

И в то время, как они крепко пожимали друг другу руки, Ваби обратился к Мукоки:

– Муки, вы можете засвидетельствовать, что сей джентльмен отныне перестал быть учеником, – провозгласил он. – Он убил серебристую лисицу. Таким образом, он в один день сделал дело целой зимы. Я низко снимаю перед вами шляпу, мистер Дрюи!

Краска, залившая лицо Родерика, служила лучшим доказательством его радости и гордости.

– Но это не все еще, Ваби, – прибавил он.

Его глаза ярко блестели, а Ваби не переставал пожимать ему руки.

– Не хотите ли вы сказать, что вы нашли…

Род прервал его:

– Нет, золота я не нашел. Тем не менее я знаю, что оно там. Но я обладаю ключом к тайне. Вы, как и я, вероятно, помните, что один из скелетов, который стоял тут, прислонившись к стене, держал кусок березовой коры? Так вот, эта кора, я в этом убежден, – ключ к золотым россыпям.

Мукоки приблизился и стал жадно прислушиваться к словам Рода. Ваби и сомневался, и как будто подчинялся убедительности его речи.

– Возможно, – в конце концов сказал он. – Во всяком случае, можно посмотреть.

Он подошел к печке и снял с нее бифштекс, уже наполовину поджарившийся. Род надел свою куртку, надел каскетку, а Мукоки вооружился лопатой и заступом. Между охотниками состоялось как бы молчаливое соглашение отложить обед.

Ваби был молчалив и задумчив. Это доказывало Роду, что его соображения произвели свое действие. Что касается Мукоки, то его глаза сверкали, как в тот день, когда они нашли первые самородки.

Скелеты были зарыты на ничтожной глубине, в мерзлую землю, на опушке кедрового леса, и Мукоки очень скоро извлек их на божий свет. Прежде всего показалась рука, судорожно сжимавшая берестовый свиток. Род встал на колени, чтобы вынуть его.

Прикоснувшись к холодным костям, он вздрогнул, но разжал костяные пальцы. При этом один из них как-то сухо хрустнул, а когда Род, выполнив свою мрачную задачу, поднялся, уже держа в руке свой свиток, на нем не было лица. Скелеты они сейчас же снова забросали землей, после чего вернулись в свою хижину.

Они уселись вокруг стола, все так же молча, сильно волнуясь, и стали разворачивать свиток. Последний от времени высох и сморщился. Он был тонок и крепок, как стальная пружина. Медленно, дюйм за дюймом, они развертывали его, при этом время от времени раздавался слабый треск и казался робким протестом против участи, которой его подвергали. Свиток представлял из себя непрерывную ленту длиной около десяти дюймов и шириной дюймов шесть.

Вначале эта лента была чистой и белой. Сперва она развертывалась легко, потом стала сопротивляться.

– Осторожно! – прошептал Ваби.

И кончиком ножа стал соскабливать слипшиеся части.

– Кажется, что нет ничего… – робко сказал Родерик.

Развернули ленту еще на два или три дюйма, и вдруг показалась какая-то черная метка, значение которой было трудно понять. От нее шла черта и терялась в свернутой части свитка.

В этот момент березовая кора внезапно развернулась во всю свою длину, и на столе оказался пресловутый ключ к тайне в виде какого-то чертежа, по крайней мере, в глазах наших охотников.

Скорее это была диаграмма, довольно грубо сделанная, ряд прямых линий и завитков; то тут, то там виднелось слово, другое, частью уже стершееся, служа как бы некоторым пояснением к чертежу. Некоторых слов совершенно нельзя было разобрать.

Но что прежде всего привлекло внимание наших друзей, так это несколько слов, написанных вполне четко и ясно выделявшихся на плане.

Родерик вслух прочитал:

– «Джон Болл, Анри Ланглуа, Пьер Плант».

Вдоль слов «Джон Болл» была проведена широкая черная черта, которая почти совершенно зачеркивала их, а в конце всей строчки, образованной этими тремя подписями, стояло в скобках другое французское слово. Слово, которое Ваби тотчас же перевел:

– Умер. – И он добавил с чувством негодования: – Джон Болл умер. Французы убили его.

Родерик не ответил. Он склонился над берестовым свитком и водил по его линиям дрожащим пальцем. Первое слово, которым сопровождалась диаграмма, было совершенно неразборчиво. В следующем слове можно было разобрать только одну букву, по которой нельзя было догадаться, что оно означало.

Род тем не менее продолжал свои изыскания. Добравшись до точки, откуда поперечная линия, более широкая и извилистая, чем другие, пересекала основную черту, он смог отчетливо прочесть следующие слова: «второй водопад».

Затем, на расстоянии полудюйма, виднелись разбросанные в различных местах буквы:… т… в… д… д…

– Это означает, – пояснил Род, – третий водопад.

Тут прерывались линии чертежа. Можно было догадаться о существовании еще нескольких строк в этом же углу, между последним словом и тремя подписями, но не было никакой возможности расшифровать их, до такой степени побледнели чернила.

А между тем именно эти строки, по всей вероятности, служили разгадкой тайны потерянного золота.