Страница 22 из 38
Что вспомнить?
Хороший вопрос.
Пересмотреть разговор со следачкой? Нет, пожалуй что, нет.
Я прикрыл глаза, вызывая в памяти воспоминание. Перед глазами возникло черное поле, похожее на скин флешплеера, ползунок внизу экрана дернулся и пополз, оранжевые цифры начали отсчет времени. В первый раз этого не было. Я не заметил? Или начал прогрессировать? На экране появилась Ника, спешившая ко мне. Пора. Я утопил кнопку мобильника.
При виде Ники, как обычно в голову пришли строчки Саши Васильева:
Ты хороша, как узор в прямоугольной бумаге -
Вечнозеленый цветок и порошок в зеркалах,
Ты так хороша: длинные пальцы, узкие джинсы, шея и плечи...14
Она и впрямь была хороша. Легкая маечка подчеркивающая маленькую, аккуратную грудь; узкие джинсы, обтягивающие соблазнительные бедра; легкие босоножки открывающие так понравившиеся мне ступни. Слегка растрепанные вьющиеся волосы, придерживаемые надо лбом темными очками, минимум косметики и очаровательная, едва заметная, россыпь веснушек.
Увидев Нику я оробел. Что не случалось со мной класса эдак с десятого. А уж тем более, я никогда не трусил перед девчонками. Да что с тобой, Фил? Влюбился? По настоящему? Почему бы и нет. Должно же это когда-то произойти. Так почему не в этот раз?
-- Привет. -- Я, словно веник, протянул ей букет роз.
Это была первая, после начала моей работы на Аркадия Петровича, наша встреча в неофициальной обстановке. Три, практически одна за одной, ходки в качестве прикрытия. Все три в компании Кая. Только в первых двух, ходоком была Ника, в третьей - нескладный и нервный парень в очках, отзывающийся на не подходящее к его внешности имя Лев. Минимум общения, практически никаких разговоров - только дело.
Я все хотел пригласить ее куда-нибудь, но... Но странно киксовал. Пока не поймал осуждающий взгляд Кая.
-- Привет. -- Она осторожна приняла у меня цветы, явно не зная что с ними делать. Помедлив, прижала букет к груди, и робко улыбнулась.
О, Боже! Какая пошлость - девять алых, большеголовых и толстостебельных роз, на фоне белой футболки.
Я решительно забрал букет из ее рук, и метким броском отправил его в урну.
-- Зачем ты это сделал? -- Она даже не посмотрела в его сторону.
-- Он тебе не понравился.
-- Почему ты так решил?
Я пожал плечами:
-- Потому что он тебе не понравился. Я прав?
Ника улыбнулась.
-- Прав. Мне вообще не нравятся розы.
Мы стояли на остановке, мимо нас неспешно двигался людской поток. Прохожие обходили нас, задевая локтями, сумками, плечами. Кто-то извинялся, кто-то бурчал что-то недовольное, кто-то просто шел дальше. Я стоял и смотрел на Нику, как влюбленный, в молоденькую учительницу, мальчишка, и не знал что говорить и что делать.
-- Ты... -- Начала Ника.
От звука ее голоса я очнулся. Наваждение, клочьями разорванного ветром тумана, спало с меня. Я сморгнул и посмотрел ей в глаза и прочел в них ожидание и... И то, что светилось сейчас в моих глазах. Любовь, нежность, желание? Все это. Я шагнул к ней и прикоснулся к локтю. Скользнул пальцами по теплой коже вниз, к ладони и сжал пальцы ожидая ответа. Пальцы Ники дрогнули переплетаясь с моими.
Черт, возьми! Я - счастлив.
-- Спорим, я угадаю, что ты любишь?
-- На что? -- Не колеблясь поддержала она меня.
-- На поцелуй.
-- Угадывай.
Ее глаз искрились смехом.
-- Ты любишь кофе.
Теперь улыбались не только глаза, но и губы.
Она приподнялась на цыпочки и на секунду коснулась губами моих губ.
-- Значит, я выиграл?
-- Да. А если бы проиграл?
-- Тогда бы, я поцеловал тебя.
Она тряхнула голой и засмеялась, легко и радостно.
-- Значит, в любом случае, ты остался бы в выигрыше?
-- Да. Только... Только, он не был бы таким целомудренным.
-- Ты куда-то торопишься?
Она чуть отодвинулась от меня, но руки не выпустила.
-- Тороплюсь.
Я притянул ее к себе и обнял за плечи.
-- Тороплюсь в кофейню. Тут недалеко есть одна - маленькая и уютная. Там варят очень правильный кофе. Вот туда я и тороплюсь, пока все места не заняли. Ты со мной?
-- С тобой.
Она обняла меня за талию.
-- Показывай, где здесь варят правильный кофе.
Капельные кофейные чашки, источали аромат крепкого кофе. Мы сидели, соприкасаясь коленями и взявшись за руки, похожие на влюбленных студентов, за маленьким, примостившемся в углу за портьерами, дубовым столиком на двоих.
-- Это правда?
Она не переспросила, поняв о чем я спрашиваю.
-- Не совсем. Я не могу отличить правду от лжи, скорее...
Пауза, заполненная нашими взглядами.
-- Я чувствую истинные чувства людей, отличные от тех, что они хотят транслировать миру, или от тех, что они хотят показать сами себе. Ну вот, например...
-- Я понял, -- я погладил Нику по щеке, -- это если я буду клясться тебе в вечной любви, а сам ненавидеть, то ты будешь... Видеть, чувствовать, ощущать, слышать... - ненависть?
-- Да. -- Ника высвободила пальцы из моей ладони, взяла чашку двумя пальцами и смешно оттопырив мизинчик, отпила маленький глоток.
Я поймал ее лукавый взгляд - играет со мной. Мне нравилась такая игра.
Поставив чашку на столик, она продолжила:
-- Да, я буду чувствовать то, что ты на самом деле испытываешь ко мне, а не то что пытаешься показать, как бы хорошо ты это не маскировал.
-- А так, только по отношению к тебе?
-- Что ты имеешь ввиду?
-- Ты почувствуешь... Если я, допустим, признаюсь в любви официантке, той милой девушке, что принесла нам кофе, -- я улыбнулся, показывая что шучу, -- на самом деле будучи к ней совершенно равнодушен.
Ника улыбнулась в ответ, шутку она поняла и приняла. Это было очень хорошо. Таша терпеть не могла моих шуток.
-- Если равнодушен, то нет, а вот если ты будешь искренне ее ненавидеть, то да, при условии, что чувство будет достаточно сильным.
-- А ты всегда это понимаешь?
-- В смысле?
-- Понимаешь что люди чувствуют на самом дели, или только когда хочешь это понять?
-- Если бы я постоянно это ощущала, это был бы не дар, а проклятье.
Я на миг представил, как это - постоянно чувствовать истинную подоплеку слов и поступков, и согласно кивнул:
-- Я бы такого не хотел. Слушай, а как ты узнала мое имя?
Ника посерьезнела.
-- Этого я тебе не скажу.
-- Почему? -- Я был искренне удивлен, такому ответу. -- Это тайна?
-- Не обижайся, но можно, я не буду отвечать?
Она замолчала, пристально глядя мне в глаза. И я никак не мог понять, что таит в себе серо-зеленый омут, в котором, только сейчас это окончательно осознав, я утонул, и похоже навсегда.
Тишину, окружившую нас, нарушил простужено-резкий гитарный аккорд. Прозвучав и не успев затихнуть, был подхвачен пронзительно-печальной скрипичной кодой:
Вплети меня в свое кружево
Незаметно и легко,
Может, только это нужно мне,
Да и больше ничего.