Холодные медные слезы

6

До заведения Морли идти недолго, но это прогулка в другой мир. Соседний район не имеет своего названия, но стоит особняком. Наверное, его следовало бы именовать Нейтральной Зоной. Представители всех пород живут там вперемешку без особых трений – хотя людям приходится постоянно доказывать свое равенство.

Начинались сумерки. Облака на западе еще не выгорели до конца. Время уличных хищников пока не настало. И у меня не было причин остерегаться больше обычного.

Но когда невысокий парнишка преградил мне дорогу, я понял, что влип. Серьезно влип. Было что-то особенное в его манере двигаться.

Я не раздумывал. Я среагировал.

Он не ожидал, что я так высоко выброшу ногу. Мысок моего башмака врезался ему в подбородок. Раздался звук ломающейся кости. Парень завопил и отпрянул, размахивая руками, чтобы удержать равновесие, но подвернувшийся столб боднул его сзади. Он дернулся и полетел, выронив нож.

Я метнулся к ближайшему дому.

Сзади на меня уже надвигался второй – странный тип, ростом с подростка, но одетый в списанную армейскую рабочую форму. Альбинос. В руке у него был здоровенный ножище. Он остановился футах в восьми от меня, ожидая подкрепления.

Их было по меньшей мере еще трое, двое – на другой стороне улицы и один маячил сзади, караулил.

Я одним движением стянул ремень и рассек воздух перед рожей альбиноса. Это его не напугало, но дало мне время пошарить по стене дома.

Здания в этом квартале только чудом до сих пор не рухнули. Я выдернул обломок кирпича из стены и запустил в противника. Правильно – он пригнулся. Кирпич угодил ему в лоб, и, пока он пересчитывал звезды, я прыгнул на него, отобрал нож, схватил за волосы и швырнул в сторону двух других головорезов, переходивших улицу. Они увернулись. Альбинос растянулся на мостовой.

Я завопил, словно баньши.[3] Это на миг остановило парочку. Я сделал ложный выпад вправо, влево, отвлекающим маневром занес руку с ножом, который отобрал у коротышки-альбиноса, и хлестанул ремнем. Один из них уклонился от удара, отскочив назад.

Он споткнулся об альбиноса и грохнулся на спину. Я снова завизжал и нырнул рыбкой. Никогда не повредит, если противник решит, что перед ним чокнутый. Я приземлился обеими коленками на грудь упавшего и услышал хруст ребер. Он завопил. Я отскочил в сторону – на меня уже шел его приятель.

Он увидел, что я его жду, и остановился. Вот это по мне. Старина Гаррет любит честную игру. В схватке один на один у меня неплохие шансы выбраться живым. Я огляделся. Сломанная Челюсть отправился на прогулку – шестерка счел за лучшее проявить благоразумие.

– Вот мы и остались вдвоем, Низкорослый. – Я уже понял, что он не подросток. Как и его приятели. Мне следовало раньше догадаться. Мальчишки такого возраста не слоняются по улицам Танфера, они в армии. Их забирают все раньше и раньше.

Мои маленькие друзья оказались темными эльфами, дарко. Дарко – это полуэльфы, полулюди, отвергаемые обеими расами. Особи этого вида аморальны, непредсказуемы, а иногда и безумны. Короче, хуже не придумаешь.

Все сказанное относится и к Морли, который умудрился прожить достаточно долго, чтобы обучиться мимикрии.

На моего приятеля не произвело впечатления, что ему противостоит такой громила. Еще одна особенность дарко. У них отсутствует чувство страха.

Я вернулся за своим кирпичом.

Он изменил стойку. Теперь он держал нож, словно двуручный меч. Я пуганул его ремнем и попытался прикинуть, куда он дернется, когда я запущу кирпичом. Пока я гадал, он решил напасть.

Я лягнул в голову двух других, предписав им длительный отдых в лежачем положении. Низкорослого это разъярило. Он пошел на меня. Я бросил кирпич. Он уклонился. Но я целился не в голову и не в корпус. Я метил в ногу в надежде, что он отвалит.

Удар пришелся по пальцам. Низкорослый заскулил. Я двинулся на него с ремнем, ножом и на обеих ногах.

Он попятился.

Дьявол, так мы можем протанцевать всю ночь. Я уже сделал все необходимое. Вряд ли он решится преследовать меня, с больной-то ногой.

Я посмотрел на парочку, примостившуюся у моих ног, и услышал голос своего флотского сержанта: «Никогда не оставляйте за спиной живого противника».

Не сомневаюсь, что их безвременная кончина была бы благом для цивилизации. Но резать глотки безоружным – не мой стиль.

Я собрал разбросанные ножи.

Низкорослый смекнул, что я отчаливаю.

– В следующий раз ты покойник, – пообещал он.

– Лучше бы следующего раза не было, чако. Потому что второго шанса я не даю.

Он засмеялся.

Один из нас определенно спятил.

Я побрел дальше, ощущая холодок между лопатками. Какого дьявола все это значит? Они не собирались меня грабить. Они хотели меня избить. Или убить.

За что? Я их не знал.

Конечно, есть люди, которым мое существование не доставляет удовольствия, но не думаю, что кто-нибудь из них мог зайти так далеко. Как гром среди ясного неба.

7

Стоит мне ступить к Морли на порог, как заведение замирает и все пялятся на меня. Казалось бы, они давно уже должны были привыкнуть ко мне. Но я пользуюсь репутацией, позволяющей думать, что я на стороне ангелов, а большинство этих парней кто угодно, только не небожители.

Я увидел Плоскомордого Тарпа, сидевшего в одиночестве за своим обычным столиком, и направился к нему.

Прежде чем уровень шума достиг нормы, чей-то голос произнес:

– Будь я проклят! Гаррет! – Имя прозвучало, словно щелканье бича.

И что бы вы думали? Морли, собственной персоной, работал в баре, помогая распределять морковный, сельдерейный и тыквенный соки. Такого я еще не видывал. Интересно, разбавляет ли он выпивку, после того как клиент примет три или четыре порции?

Дотс мотнул головой в сторону лестницы. Я сказал Плоскомордому: «Как поживаешь?» – и проплыл мимо в указанном направлении. Тарп хрюкнул и продолжал рубать порцию салата, способную насытить трех пони. Впрочем, размерами Плоскомордый поспорит с тремя пони и их мамашами, вместе взятыми.

Морли дотрусил до лестницы одновременно со мной.

– В кабинет? – спросил я.

– Да.

Я поднялся и вошел.

– Тут кое-что изменилось. – Теперь берлога больше походила на гостиную в борделе. Морли, отдыхая дома, всегда имел кого-нибудь под рукой.

– Я пытаюсь изменить себя, меняя свое окружение. – Это говорил Морли – истовый вегетарианец и ревностный приверженец невразумительных гуру. – Какого черта ты натворил? – Это был уже Морли-головорез.

– Эй! Что за прием? Мне осточертело сидеть взаперти, вот я и решил прогуляться сюда. Может, мне захотелось попикироваться с Плоскомордым.

– Здорово. И поэтому ты решил появиться здесь в таком виде. Ты похож на потерявшуюся собачонку, побывавшую в хорошей драке. – Он толкнул меня к зеркалу.

Левая сторона моей физиономии побурела от запекшейся крови.

– Дьявол! А я-то думал, что увернулся. – Похоже, Коротышка каким-то образом достал меня, пока мы танцевали над его дружками. Я до сих пор не чувствовал пореза. Ну и острый же у него нож!

– Что произошло?

– На меня набросилась шайка твоих чокнутых собратьев. Чако. – Я показал ему три ножа. Они выглядели, словно близнецы, у каждого – восьмидюймовое лезвие и желтоватая рукоятка слоновой кости с инкрустацией в виде маленькой стилизованной летучей мыши.

– Сделаны на заказ, – сказал Морли.

– На заказ, – согласился я.

Морли наклонился к переговорной трубе, соединяющей его с барменом:

– Пришли мне Рохлю и Слейда. И пригласи Тарпа, если он заинтересуется. – Морли заткнул трубу и посмотрел на меня: – Во что ты ввязался на этот раз, Гаррет?

– Ни во что. Я в отпуске. А что? Ты подумываешь о возможности избавиться от части своих долгов? – Я понял, что не стоило так говорить, прежде, чем закончил фразу. Морли был обеспокоен. Когда Морли тревожится обо мне, лучше заткнуть пасть и слушать.

3

Дух, вопли которого предвещают скорую смерть услышавшему их.