Страница 13 из 15
- Ничего страшного и тем более чего-то сверхсложного я от Вас не потребую, - младший инквизитор уже видел, что Анастасия Филипповна согласна, просто ломается из вежливости, поэтому решил надавить на ее патриотический долг приправленный щепоткой лести. - Но мне как раз нужен надежный товарищ, который сможет под присягой подтвердить мои показания на судебном процессе. А в том, что такой процесс, над всей сектой и ее участниками с лидером во главе, будет не стоит сомневаться. Это я Вам обещаю, как инквизитор по государственной идеологии. - Бесогонов говорил искренне и сам верил в то, что говорил.
- От Вас же, Анастасия Филипповна, мне понадобится вот какого рода помощь. - Руководительница кружка была вся во внимании и можно было не сомневаться, что она сделает все, что попросит от нее Бесогонов.
- Вы встаньте вон за той дверью, - Бесогонов указал на смежную с учительской комнату, - Анастасия Филипповна согласно кивнула в ответ. - А я буду вызывать каждого сектанта по списку и проводить с ним содержательную беседу относительно его личного участия в деятельности секты. Не беспокойтесь, - инквизитор показал Анастасии Филипповне доносы, которыми его снабдил N66, - все законно и собранных улик более чем достаточно.
А как только сектант начнет отпираться, а они обязательно будут отпираться, - Бесогонов недобро усмехнулся, но тут же спохватился. Еще не хватало испугать Анастасию Филипповну показав ей себя настоящего, - Вы, пожалуйста, внимательно слушайте и запоминайте, кого сектант будет упоминать, на кого сваливать свою вину, а о ком вообще не скажет ни слова. Я, таким образом, опрошу тех, кто есть в моем списке. Всех, кто признает свою вину добровольно, отведу к себе в кабинет и запру, ну, а тех, кто будет упорствовать и всячески отрицать свое участие в этой секте, отведу в него силой. А потом, самое важное. - Анастасия Филипповна внимала каждому слову младшего инквизитора.
- Мы с Вами вместе со всеми имеющимися в нашем распоряжении доказательствами и показаниями сектантов отправимся в поселковый отдел инквизиции, где у меня уже назначена встреча с Андреем Адольфовичем, и Вы, как бесстрастный свидетель, волею случая, оказавшийся просто рядом с тем местом, где я опрашивал подозреваемых, подтвердите под присягой мои показания. Это позволит начать процесс по разгрому секты альтруистов-гуманистов, что подтачивает нашу школу и сами устои государства, незамедлительно. И поверьте, Анастасия Филипповна, - Бесогонов посмотрел на нее своим твердым, но не слишком суровым взглядом, чтобы показать, что все это не просто игра, но не испугать ненароком женщину, - страна и народ, и инквизиция по государственной идеологии, как его самая преданная часть, не забудут Вашей помощи.
Анастасия Филипповна встала и приняв подобающую моменту гордую патриотическую позу, словно на официальном мероприятии, ответила коротко и по существу, - да! - Больше ее не надо было ни спрашивать ни уговаривать.
Чтобы не вдарить лицом перед этой милой и сильной женщиной, готовой отдать свой гражданский долг в любой момент по первому зову родины, младший инквизитор тоже встал, приняв подобающее выражение лица -торжественное, лишенное всяческих эмоций, но с нотками непоколебимой уверенности в том, что делает и позволил себе жест, которым удостаивают в Синеокой только избранных - пожал ей руку и помешкав секунду быстро расцеловал, как это делают руководители разных районных уровней с передовиками производств на всякого рода официальных мероприятиях.
- Я рад, Анастасия Филипповна, что мы друг друга поняли и едины в своем стремлении беспощадно искоренять ростки альтруизма и гуманизма, где бы и в ком бы они не были. - Бесогонов даже было решился немного прослезиться, настолько его растрогал этот момент, но вовремя спохватился. Чего доброго, Анастасия Филипповна, решит, что он слишком сентиментален и не достоин ее внимания. - В таком случае, станьте там, где мы с Вами условились, а я пойду, приведу первого негодяя сектанта.
Уже в дверях, Бесогонов на секунду обернулся и бросил мимолетный взгляд на свою любовь. Анастасия Филипповна все еще стояла и смотрела в его сторону, а в ее глазах, как показалось младшему инквизитору, читались ответные чувства к нему. И хоть длилось это всего одно мгновение, но и этого хватило, чтобы у Бесогонова выросли крылья и открылось второе дыхание.
Дальнейшее же происходило настолько для него рутинно и обыденно, что плохо сохранилось в памяти младшего инквизитора.
Словно на конвейере одни лица, молодые и не очень, еще детские и уже прорезанные морщинами, сменяли друг друга. Каждый из них реагировал на его обвинения неизменно одинаково - удивление и негодование в начале, когда еще надеялись отвертеться и избежать заслуженной кары, а затем жалобно-просительные взгляды, слова и жесты, уже в надежде, если не избежать неотвратимого и заслуженного наказания, то хотя бы, выторговать для себя более мягкого и снисходительного приговора со стороны народного правосудия. И Бесогонов не спешил разубеждать их в их тщетных надеждах. Пусть каждый из них тешит себя мыслью, что ему то, в отличие от всех остальных удастся избежать возмездия за свои многочисленные преступления, лишь бы продолжали давать показания на себя и друг на друга, которые потом будут использованы против них, а пока, пока что можно и пообещать, хоть похвальную грамоту и фотографию на доску почета в придачу.
И сектанты-альтруисты не подкачали. Кто оговаривал себя, выгораживая своих более молодых и менее опытных сообщников, думая, что таким образом сможет их защитить и сохранить секту в дееспособном состоянии, даже ценой собственной жизни. Кто, наоборот, всячески отрицал какую-либо причастность к секте и знакомство с ее членами, пытаясь утопить других и выйти сухим из воды. А кто-то метался от полного непонимания к такому же полному раскаянью, со всеми сопутствующими этому процессу моментами апатии и истеричными вспышками гнева. Но все они: говорили, говорили и говорили.
А Бесогонов записывал их показания и только довольно улыбался в мгновения, когда представлял себе лицо Анастасии Филипповны, которая впервые столкнулась с его работой лицом к лицу и теперь вынуждена слушать, до каких пределов морального падения и разложения могут дойти граждане Синеокой, особенно, когда во главу угла они ставят не любовь к слугам народа или государственной идеологии, а, так называемую, любовь к другим людям, богомерзкое человеколюбие.
К удивлению Бесогонова управился он довольно быстро. Спасибо конечно прежде всего заботливо оставленным после себя записям N66. Правда, пришлось перезвонить и перенести встречу в поселковом отделе инквизиции, но Андрей Адольфович обещал дождаться младшего инквизитора с докладом, во что бы то ни стало, так что расследование можно было закончить без особой спешки.
...
Наконец, последний сектант перестал скулить и ползать вокруг младшего инквизитора, вымаливая у него прощение и обещая начать новую жизнь, жизнь ради Него и слуг народа Его, во благо стабильности и процветания Синеокой.
Иван Викторович с отвращением смотрел на учителя истории посмевшего рассказывать на своих уроках под видом несостоявшихся паранаучных фактов и домыслов, что периодически сбрасывают с самолетов на своих листовках враги с Запада, разного рода антинаучную ересь, способную посеять в слабых умах недостаточно идеологически подкованных граждан сомнения в нынешнем мироустройстве и миропорядке: существование жизни в целом и народа Синеокой в частности до Его правления, возможность мирно сосуществовать разным экономическим формациям и народам исключающее необходимость воевать до последнего вздоха и многое-многое другое, что было отвергнуто народом Синеокой еще на заре его появления.