Страница 3 из 54
— Ррриа, уйди, — прорычал Дастел, чье дыхание теперь вероятно и наверху слышно было.
Уйти я никак не могла. Спустилась, подошла к Норту, села рядом с напряженным парнем, осторожно коснулась его сжавшейся в кулак ладони — пламя замерло и гудение прекратилось. Медленно провела пальцами по его руке, придвинулась ближе и положила голову к нему на плечо…
И в ангаре похолодало в тот же миг, а мне не нужно было даже поворачивать голову чтобы увидеть, как гасло пламя — я и так это поняла. Поняла, и прижалась к Дастелу чуть сильнее, затем осторожно положила ладонь ему на грудь. Там, под мантией и рубашкой, под слоем кожи и ребер отчаянно билось сердце — быстро, неравномерно, словно рвалось прочь охваченное огнем, но вот моя ладонь сверху и биение замедляется, успокаивается…
В какой-то момент Норт расслабился, задышал уже спокойнее, потом накрыл своей рукой мою ладонь и тихо произнес:
— Спасибо.
Грустно улыбнулась в ответ, даже зная, что он моей улыбки не увидит. От чего-то хотелось расплакаться.
— Ты уже знала, что нужно делать, так? — уточнил Норт.
— Подобное происходило с Гаэр-ашем, Салли подсказала, что нужно сделать, — просто сказала я.
Дастел откинул голову назад, гулко стукнувшись о стенку ангара, хрипло начал рассказывать:
— У меня кровь горит. Жуткое ощущение, словно лава перетекает, не хватает воздуха, задыхаешься и горишь всем телом. Я не знаю, смогу ли справится с этим.
Поежилась, но усилием воли осталась все так же близко к Норту, и руку не убрала, затем тихо сказала:
— Насколько я поняла, у Гаэр-аша такой приступ был только раз.
— Это радует, — слабым голосом произнес некромант.
А затем едва слышно спросил:
— Я превращаюсь в чудовище?
Затаив дыхание я зажмурилась. Сильно-сильно, до боли, до светящихся точек перед глазами, до слез, которым не позволила сорваться с ресниц. Потому что я не могу сказать Норту правду. Не могу. Одно дело бросить Гаэр-ашу в лицо «вы чудовище», и совершенно другое сказать нечто подобное тому, кто стал другом. Кто на короткое время был больше чем другом…
— Норт, — почти простонала, — ты…
О, Тьма!
Я поняла, что никогда не смогу ему это сказать. Просто никогда.
Норту мои слова и не потребовались. Обняв меня за плечи и прижав к себе, он тихо произнес:
— В моем роду темная кровь не просыпалась ни у кого. В роду Артана иногда да и последствия были печальны.
Я напряглась, чуть отстранилась от Дастела, изумленно посмотрела на него и спросила:
— Что значит, последствия были печальны?
Его щека дернулась, но мне ответили предельно честно:
— Становились чудовищами.
Вздрогнув, удивленно взглянула на Гобби. Мое умертвие передумало прыгать, и, подойдя чуть ближе, задумчиво прислушивалось к нашему разговору. Вид у зомби выражал сомнения наряду с размышлениями. Заметив мой взгляд, Гобби развел руками, мол «ничего о подобном не слышал». Не удивительно, что я тут же спросила:
— В каком смысле «чудовищами», Норт?
Он улыбнулся, потом рывком поднял меня, пересадив к себе на колени, снял куртку, бросил на пол, и вернул меня на место, но так чтобы я уже на его куртке сидела. В ответ на мой возмущенный взгляд пояснил:
— Я не уверен, что сейчас смогу лечить, так что не замерзай, ладно?
Кивнула, соглашаясь. Норт протянул руку, коснулся горячей ладонью моей щеки, в его глазах промелькнуло что-то полное грусти и парень начал рассказывать:
— Эту историю знают в оригинале лишь члены наших семей, только те, в ком течет кровь Веридан — Дастелы и Гаэр-аши. Ты единственная, кому расскажу, и лишь потому, что знаю — ты никому никогда не поведаешь и строчки. Так вот… когда-то жила юная девочка, ей было четырнадцать… В пятнадцать по меркам прошлых времен незамужние уже к старым девам приравнивались, — он улыбнулся, а я подумала, что соскучилась по этой его теплой чуть насмешливой улыбке. До слез соскучилась.
Норт тяжело вздохнул и вернулся к истории:
— У аристократов нет права выбора своей пары, особенно у женщин, и в мужья этой девочке был выбран Ингардаш Гаэр-аш, по возрасту превосходивший ее отца, но не это было его главным недостатком — жестокий, алчный, заносчивый и излишне самонадеянный. Когда в южных морях набирала силу банда троллей явившихся из территорий сопредельных с Хаосом, все предусмотрительно покинули опасные места, но не Ингардаш. Два боевых корабля могущественная сила, но не против боевых троллей. Гаэр-аш был пленен и на годы о его существовании все забыли. Все кроме родственников, ведь Ингардаш был единственным наследником рода. Но он вернулся — почти такой же как и раньше, и в то же время не такой. До девицы из рода Веридан он погубил троих, но деньги, происхождение и… деньги решили все — он просто купил себе новую невесту. И была свадьба, пышная, в соответствии с традициями, а после гости сопроводили молодых в опочивальню…
Я слушала затаив дыхание. Гобби тоже слушал, но делая вид словно его тут вовсе нет.
— В полночь в ворота замка постучали, — продолжил Норт. — И слуги впустили трех матросов, что несли горькие вести и гроб… Гроб с останками Ингардаша Гаэр-аша, погибшего три года назад. И на останках обнаружились все его родовые кольца, и анатомические особенности присутствовали, и даже выбитый в юности зуб так же отсутствовал у скелета. Стоит ли говорить — доказательства были налицо. Обезумевшие отец и мать Ингардаша ринулись в спальню молодых и обнаружили лишь обнаженную деву, что пребывала в беспамятстве, да гудение пламени слышалось им, когда взламывали дверь. Но после той ночи девица Веридан понесла, и стоит ли говорить, что в создавшихся условиях… Матросов принесших тело Ингардаша убили, слуг ставших свидетелями случившегося так же, останки были захоронены в семейном склепе, а рожденный ублюдок признан законнорожденным. Это был сильный здоровый малыш, ставший великим лордом и взявший в жены девицу из рода Дастел. Но ко всем достоинствам имелись и существенные недостатки — вспыльчивый, жестокий даже по нашим меркам, владеющий огнем и нередко использующим его для казни неугодных. И эта темная кровь течет в нас, Риа, иногда проявляясь со всей силой, как в короле, иногда лишь отдельными чертами как было с Артаном. Но я никогда не думал, что этот синий огонь вспыхнет в моих венах… Не хочу. Не хочу, чтобы меня ненавидели и боялись. Не хочу этого круга отчужденности, который неизменно окружал тех, в ком просыпалась эта темная кровь.
Мне вспомнилась нелюбовь преподавателей к ректору, и невольно поежившись, тихо сказала:
— Норт, ты не такой.
— Я становлюсь таким, Риа, — хрипло произнес он.
Потом его рука нашла мою ладонь, чуть сжала и Дастел продолжил:
— Если бы не ты, я бы мог спалить нас, понимаешь? Я не контролировал огонь… я…
Вновь вспомнив ректора, уверенно перебила:
— Тебе не нужно контролировать огонь, тебе нужно контролировать себя! Свои эмоции, свой норов, свою агрессивность, и если держать эмоции под контролем воздух не будет вспыхивать огнем, Норт!
Он на миг задумался, а потом кивнул, и погладил мою руку.
А я из всей рассказанной им истории почему-то обратила внимание на «жестокий даже по нашим меркам». Улыбнувшись, тихо сказала:
— Некроманты вызывают содрогание почти у всех, вы самые жуткие из всех магов, но ты не такой.
Нахмурился, повел плечом и произнес:
— Как сказать…
Не такой. Я точно знаю. В отличие от других некромантов, и Норт и Дан и Эдвин нормальные. И вспомнилось сказанное одним из восстанавливающих сердце Некроса некромантом " Молоденькие — жутко ревнивые создания, ты не поверишь, ходит за мной как собачонка повсюду", и отповедь ректора: " Приворот на крови имеет свои недостатки".
— Норт, — перебивать не хотелось, но к слову о жестокости приемлемой у некромантов, — тебе знаком тот покрытый шрамами после нападения хмыры некромант, что провожал нас вместе с Гаэр-ашем?
— Почему он тебя заинтересовал? — удивился Дастел.