Страница 8 из 65
Это предложение воскресило едва утихшие подозрения. А что, если он какой-нибудь охотник за головами и просто боится потерять награду, если Атлантида перехватит добычу?
– Да что ты ко мне прицепился?
– Что?
– Ты навязываешь мне свое общество.
– Навязываю об… А ты настолько зазнался, что смог бы пройти мимо серьезно раненного мага?
– И это спрашивает шантажист?
Маг стихий пробормотал что-то на грани непристойности.
– Значит, предпочитаешь остаться здесь. Тогда прощай, и да пребудет с тобой Фортуна в своем самом очаровательном проявлении.
Юноша не видел в темноте, но почувствовал, как песок справа сдвинулся – стихийник начал проваливаться.
– Стой.
– Да-да?
Он колебался лишь мгновение:
– Я пойду с тобой.
Соглашение о непричинении вреда не столь нерушимо, как клятва кровью: ничто не мешает магу отдать юношу третьим лицам, желающим ему зла. Но под землей никаких третьих лиц не будет, а значит, опасности почти никакой.
– Уверен? Я ведь могу принять это за разрешение навязать тебе мое общество.
Голос стихийника сочился сарказмом. Обнадеживающе: сейчас лучше всего быть с тем, кто не хочет иметь с тобой ничего общего.
– Придется потерпеть твое общество в обмен на лекарства.
Маг зарылся в песок под юношей, отчего того накрыло волной боли. Он стиснул зубы и сосредоточился на изменении эластичного купола в стандартный подвижный щит, который сможет удержать вокруг них пузырь воздуха.
Стихийник обвил рукой шею юноши, а ногу подставил под его колени. И началось погружение. Песок обтекал щит по бокам, устремляясь к вершине «пузыря».
– Откуда знаешь, что мои лекарства не отравлены?
– Подозреваю, что как раз отравлены.
– Ну тогда с нетерпением жду, когда смогу тебя ими напичкать.
Они стали погружаться еще стремительнее. «Что-то не так». Поначалу маг стихий показался юноше весьма худощавым, но сейчас, когда их тела сплелись так тесно, он почувствовал некоторые неожиданные округлости. Вообще-то… на самом деле…
Юноша втянул воздух и зашипел от пронзившей его боли.
Никаких сомнений.
– Ты девчонка!
– И? – совершенно равнодушно отозвалась она.
– На тебе мужская одежда.
– А на тебе немагическая.
Он этого не знал. Когда пришел в себя, то лежал на спине, ощущая, как горячий песок проникает в открытую рану. Сил хватило лишь перевернуться на живот и раскинуть эластичный купол. И уж явно было не до изучения собственной одежды. Позже, когда юноше потребовался острый инструмент, он просто полез в карман, не особенно раздумывая, делают ли в магических нарядах карманы на таких местах.
С каждой минутой картина становилась все непонятнее. Очнуться посреди пустыни, израненным, не имея ни малейшего представления, как здесь очутился – уже само по себе плохо. А уж вкупе с немагической одеждой…
Они остановились.
– Метром ниже уже горная порода, – сообщила девушка и отстранилась.
Сражаясь с новой волной обжигающей боли, вызванной ее движением, юноша впился ногтями в ладонь.
Вдруг между ними появился и начал разрастаться голубой магический огонек.
– Нужно осмотреть твою рану. Если не сможешь двигаться самостоятельно – станешь для меня обузой.
Учитывая заключенное соглашение, навредить она не могла. И все же при мысли оказаться в ее власти юношу охватило беспокойство. Но выбора не было.
– Давай.
Девушка срезала часть его одежды и сбрызнула рану холодной ароматной жидкостью, которая будто дождем погасила бушующий пожар. Юноша облегченно выдохнул.
– Сейчас мне нужно очистить рану, – предупредила чародейка.
Несметное число песчинок застряло в его теле. Это будет безумно больно… Разум пронзил ужас, но юноша сжал зубы и промолчал.
Вернулась острая, неистовая боль. Он проглотил крик и приготовился к большему. Но девушка лишь снова окропила его той жидкостью, что ощущалась на спине словно слезы ангелов, и сказала:
– Готово. Времени мало, так что я вытащила все песчинки за раз.
Он бы выразил ей свою благодарность, но из-за сильной дрожи не мог вымолвить ни слова.
Чародейка слой за слоем накладывала на рану различные мази, потом протянула юноше пригоршню гранул:
– Серые придадут сил, красные снимут боль, иначе совсем не сможешь двигаться.
Он проглотил их все.
– Не шевелись минуту, лекарства должны подействовать. Потом двинемся дальше.
– Спасибо, – выдавил он.
– Ну надо же! Думала, никогда от тебя такого не услышу.
Раскладывая мешочки в сумке, она проверила и перепроверила все этикетки с дотошностью библиотекаря, что расставляет книги по полкам в соответствии с крайне строгими справочными нормами.
Теперь, когда уже было известно, что маг стихий – девушка, казалось ужасной глупостью вообще принять ее за мальчика. Да, у нее короткие волосы, мужская одежда и слегка хрипловатый голос, но без сомнения… Юноша мысленно покачал головой, дивясь своей недогадливости.
Чародейка поймала его за разглядыванием и нахмурилась – получилось весьма грозно.
– А что за холодная штука у тебя под одеждой?
Только теперь он почувствовал холод где-то рядом с сердцем – раньше и это, и все остальные ощущения заглушала боль в спине. Юноша осторожно сунул руку под пиджак. И пальцами наткнулся на что-то ледяное.
Медальон. Вытащить его оказалось сложновато, но наконец шнурок был сорван с шеи.
Половина овала. И явно где-то есть вторая часть. Но где? У кого? И не значит ли этот обжигающий холод, что она далеко, очень далеко отсюда, может, даже на другом континенте?
Он выпрямился и проверил свою порванную одежду – пиджак, жилет, рубашку. Судя по вшитым этикеткам, все вещи сделаны портным с Сэвил-Роу в Лондоне.
Юноша выудил перочинный ножик, что использовал раньше, и разглядел на рукояти гербовый щит с драконом, фениксом, грифоном и единорогом по сторонам. В жилете обнаружились часы из прохладного серебристо-серого металла, на которых было выгравировано то же самое. Во внутреннем кармане пиджака лежал кошель все с тем же гербом, а в нем – немного немагической наличности, британской, судя по монетам. Но что более важно, там оказалось и несколько карточек с уже знакомым щитом с одной стороны и словами «Его высочество принц Тит Сакс-Лимбургский» с другой.
«Я тот самый принц Тит? И что еще за Сакс-Лимбург?» В магическом мире не было королевств и княжеств с таким называнием. И насколько юноша знал, в немагическом тоже.
Чародейка протянула ему тунику из своей сумки. Он уничтожил порванную одежду, убрал медальон в кошелек и рассовал все находки по карманам брюк. Неприятное ощущение обожгло спину, стоило поднять руки, чтобы натянуть тунику, но юноша стерпел. Чародейка бросила ему бурдюк. Он выпил чуть ли не половину воды, вернул бурдюк и указал на порванный ремешок ее сумки:
– Могу починить.
– Давай, если это успокоит твою совесть.
Он соединил две половинки лямки:
– С чего ты взяла, что у меня есть совесть?
– И правда что! И когда я перестану быть такой простофилей? – Чародейка расширила свободное пространство вокруг них и поднялась. – Linea orientalis!
Под ногами слабо засветилась линия, бегущая на восток.
– Куда ты направляешься? – спросил юноша.
Звучало куда лучше, чем «Где мы?». Не хотелось демонстрировать, что он понятия об этом не имеет.
– К Нилу.
Значит, они в Сахаре.
– Как далеко мы от Нила?
– А ты как думаешь?
В ее глазах сиял холодный вызов. Юноша вдруг осознал, что ему нравится смотреть на нее – черты лица чародейки вызывали эстетическое удовольствие. Но более всего ему нравилась ее уверенность – теперь, когда больше не надо было с ним любезничать.
– Мне не хватает знаний, чтобы предполагать.
В ответ на это признание его смерили внимательным взглядом:
– Мы в тысяче верстах к западу от Нила.
– А как далеко к югу от Средиземного моря?
– Примерно так же.