Страница 34 из 65
Никто не знает, почему возник водоворот. Он появился из ниоткуда. Мои друзья говорят, что это столь же впечатляющее зрелище, как меняющие местоположение пики Лабиринтных гор, и я должен с ними согласиться».
Иоланта посмотрела на титульный лист. Напечатано в восемьсот пятьдесят третьем державном году, почти сто восемьдесят лет назад. Она знала, что стилизованный водоворот на гербе Атлантиды символизирует настоящее природное явление в море неподалеку от острова, но понятия не имела, что водоворот находился там не всегда.
Интересно. И все же Иола пришла в библиотеку с другой целью. Вернув книгу на полку, она попросила:
– Покажите мне все книги, в которых содержится предложение «Устрицы дают жемчуг, но только если у тебя есть нож и ты готов им пользоваться».
Путевые заметки исчезли, и на их месте возникла сотня изданий пьесы Аргонина.
– Все, кроме пьес, – исправила запрос Иоланта.
Все равно осталось много книг.
– Уберите учебники и сборники цитат.
Осталось три тома. Первым, что неудивительно, оказалась диссертация учителя Хейвуда. Строчка упоминалась на последней странице без контекста и пояснений.
Следующей шла годовая подшивка «Деламерского наблюдателя» за тысяча седьмой державный год, за шесть лет до рождения Иоланты. В статье, в которой упоминалась цитата, речь шла о грандиозном бале-маскараде в честь трехсотлетия со дня рождения Аргонина, ставшем началом года новых постановок его пьес, как известных, так и не очень.
«Большинство гостей явились в костюмах известных персонажей пьес Аргонина. Некоторые нарядились самим Аргонином – для многих до сих пор удивительно, что знаменитый драматург писал не один, а вместе с женой. А одна юная леди, не пожелавшая, чтобы мы публиковали ее имя или портрет на страницах газеты, поскольку она еще не достигла возраста посещения балов и явилась без приглашения, пришла в довольно скандальном костюме устрицы, который при открытии обнажал крупную светящуюся жемчужину. Вместе со спутником, разгуливавшим с сомнительного происхождения абордажной саблей, они олицетворяли ее любимую строчку из пьесы Аргонина: “Устрицы дают жемчуг, но только если у тебя есть нож и ты готов им пользоваться”».
В третий раз цитата встречалась в официальном бюллетене Высшей военной академии Державы. Пятерых кадетов там называли самыми многообещающими выпускниками года. И строки из Аргонина приводились в качестве любимой цитаты кадета по имени Пенелопа Рейнстоун.
У Иоланты заколотилось сердце. Кто такая Пенелопа Рейнстоун?
В читальном зале легко нашелся ответ и на этот вопрос: Пенелопа Рейнстоун служила главным советником по безопасности при регенте, а ее основным полем деятельности были угрозы Державе со стороны внешних врагов.
Иоланта вернулась к бюллетеню, где превозносились верность, ум и стойкость юной Рейнстоун. Могло бы показаться, что она представляет собой квинтэссенцию солдата, но в разделе интервью, когда ей задали вопрос, готова ли она нарушать правила, Пенелопа ответила: «Мне, как и любому солдату, нравятся порядок и дисциплина. Но мы должны помнить, что правила и уставы часто вводятся в условиях мирного времени, тогда как мы, будущие офицеры государственной безопасности Державы, подготовлены к войне и хаосу. В чрезвычайных обстоятельствах надлежит принимать чрезвычайные решения».
Другими словами, если потребуется, она не колеблясь нарушит любое правило.
Иоланта вцепилась в край стола. Но ничего не оставалось, кроме как задать справочному столу следующий вытекающий из предыдущего запрос:
– Покажите мне все, что есть о Горацио Хейвуде и Пенелопе Рейнстоун вместе.
И она увидела их в специальном приложении к «Деламерскому наблюдателю», позировавшими вместе на приеме в Цитадели, устроенном для лучших выпускников школ со всей страны.
Подпись под фотографией гласила:
«Восемнадцатилетний Горацио Хейвуд из школы Трезубца и Морского конька в Гавани Сирен на островах Сирены и девятнадцатилетняя Пенелопа Рейнстоун из Академии Содружества Деламера. Молодые люди собираются поступать в Консерваторию магических наук и искусств и Военную академию имени Тита Великого соответственно. Хотя мистер Хейвуд и мисс Рейнстоун познакомились только на приеме, они не уставали осыпать друг друга комплиментами».
Юноша и девушка на снимке смотрели друг на друга, светясь от удовольствия.
Неужели это оно? Неужели генерал Пенелопа Рейнстоун – хранительница памяти?
Неужели она мать Иоланты?
Глава 19
Пустыня Сахара
Рев раздался снова.
Фэрфакс быстро нагнулась за сумкой. Тит схватил свою тунику и выдернул из ботинка волшебную палочку.
Чародейка толкнула ладонью воздух, и по палатке прокатился грохот не хуже драконьего рева – она вызывала лавину, собираясь испугать и отвлечь находящуюся снаружи виверну.
– Оставайся тут, – велел Тит, а сам перескочил и тут же оказался погребен под горой песка.
Он снова совершил скачок на бархан. Виверна, почти сливающаяся с пустыней, с визгом взмыла вверх, хлопая крыльями.
Тит знал, что песчаные виверны крупнее обычных, но эта в три раза превосходила всех, которых он видел прежде. Размах крыльев достигал размеров небольшой усадьбы, а на спине дракона сидел не один всадник, а двое. Оба в форме Атлантиды.
Они пытались направить виверну в сторону, где предположительно находилась Фэрфакс. Тит выстрелил в них несколькими атакующими заклинаниями подряд и довершил начатое обездвиживающим заклятьем.
Один из всадников обмяк. Виверна развернулась и выпустила в Тита струю пламени. Он быстро сотворил щит и прицелился в брюхо чудовища. У виверн – по крайней мере, у обычных – мягкое подбрюшье, и именно поэтому опытным магам удается их ловить и приручать. Но эта даже не покачнулась, когда мощное заклинание врезалось ей прямо в живот, а, напротив, ринулась к Титу, вытягивая когтистую лапу.
Надеясь увести дракона подальше от Фэрфакс, он переместился на верхушку следующего бархана – палатка была установлена в узкой долине между двумя параллельными рядами дюн, чтобы днем их тень защищала от жаркого солнца. После слепого скачка Тит приземлился посредине песчаного склона, а не на вершине, куда изначально хотел попасть. Дракон не отставал. Глядя на начало долины вдалеке, Тит снова перескочил.
На сей раз он материализовался в двух верстах от исходной точки. Виверна развернулась и бросилась к нему, но на середине пути дернулась, едва не рухнув, и с диким ревом вновь ринулась в сторону Фэрфакс, хотя Тит и пытался раздразнить тварь колющими заклинаниями.
Он выругался и перескочил обратно к палатке, но в результате оказался почти полностью закопан в песок. Исчезла не только Фэрфакс, но и палатка. Проклиная все на свете, Тит перемахнул на точку повыше.
Фэрфакс стояла в долине между дюнами и в сравнении с подбирающимся к ней драконом казалась крошечной. Подняв руки, она словно приказывала чудовищу остановиться. И оно, парившее над землей так низко, что задевало кончиком хвоста песок, будто бы слушалось.
Прошло две секунды, и Тит понял, что именно происходит. Виверна пыталась вершок за вершком двигаться против поднятого Фэрфакс встречного ветра, из-за которого песок летел дракону в морду. Чародейка что-то крикнула, и монстра с тридцатиметровым размахом крыльев снесло на несколько аршинов назад.
Тит предпринял серию атак на оставшегося на виверне всадника, но тот прижался к ее шее, укрывшись за правым крылом, и заклинания до него не долетали.
Тит несколько раз перескочил, пытаясь найти хороший угол для удара – он надеялся, что песчаная виверна не привыкла так напрягаться, добывая ужин, и с радостью оставит непокорную чародейку стихий ради более легкой добычи, если удастся обезвредить всадника.
Наконец оказавшись в удобной точке, откуда открывался относительно беспрепятственный вид, Тит поднял руку. Но что это за звук? Слышно ли еще что-то помимо завывания ветра, шороха песка, утекавшего сквозь воздух как речной ил, и хлопанья крыльев виверны?