Грибная красавица

- И что я должен увидеть?

- Ну скажите, что вы видите. А то вдруг я сама сошла с ума, - я лукаво ему подмигнула.

- Я вижу вашу ладонь, и ничего на ней более нет. Вы тратите мое время.

- Вот! - вскричала я радостно. - В том-то и дело. Ничего, понимаете? А раньше у меня на ладони был жуткий уродливый шрам. А теперь он исчез.

Красавчик явно начинал терять терпение.

- Давайте по порядку. У вас исчез с ладони шрам, и вы подозреваете, что кто-то вас околдовал?

Я вскочила с кресла, уселась на край стола, поближе к инквизитору, наклонилась к нему и доверительно прошептала:

- И я даже знаю, кто. Мне срочно нужна ваша помощь.

Кысей отстранился от меня.

- Сядьте на место, пожалуйста.

Я полюбовалась нежным стыдливым румянцем на его лице.

- Во-первых, представьтесь.

- Ах, простите, вы правы. Совсем забыла представиться. Крета Лидия Хризштайн. Я не так давно открыла в городе частный сыск, знаете ли... - я подождала реакции Кысея, но ее не было. Он продолжал спокойно смотреть на меня, словно каждый день видел благородных девиц, занимающихся подобным делом.

- А вчера ко мне обратилась помчица Илайза Картуа с просьбой помочь найти ее пропавшую дочь. - Я понизила голос. - Девочку последний раз видела в саду их поместья, где она играла после обеда. И именно там я нашла куклу, измазанную странным веществом. После контакта с ним шрам на ладони бесследно исчез.

Инквизитор нахмурился.

- Это не доказательство колдовства. Возможно, просто целебная мазь. Или... - он не договорил, но намек был ясен.

- Или я все выдумала, да? У меня есть свидетельство того, что вещество на кукле обладает слишком сильными регенерирующими свойствами. Я взяла на себя смелость и чиркнула кинжалом по ладони своей клиентке, Илайзы, в присутствии ее мужа, заметьте!

Я осеклась. За спиной инквизитора стояла Катрин. Теперь она точно была мертва. Ее кожа приобрела синюшный оттенок, гниль разложения тронула скулы, глаза запали, волосы потускнели. Мара стояла, слегка покачиваясь и негромко выла на низкой ноте. Зрение помутнилось, я спешно опустила глаза, стараясь себя не выдать. Инквизитор теперь звучал сине-золотистым оттенком, сотканным из неслышной мелодии прибоя. В комнате разлился соленый и свежий запах северного моря, эмоции Кысея почти не пахли, ничто не могло возмутить его спокойствия, только неспешные волны его сознания окатывали источник возмущения, вроде меня, слегка вспениваясь, но гладь воды оставалась прозрачной и глубокой... Я тонула...

Он

Нахальная девица меня изрядно раздражала. Ворвалась без стука, помешала обедать, наплела про колдовство. И еще откровенно пялилась. Я думал, что привык к излишнему женскому вниманию, ничего не поделаешь со своей внешностью, но чтобы так... Даже в краску вогнала. Я уже видел такие взгляды раньше, так смотрят на пухленькую служанку в портовом трактире пьяные матросы, норовя ущипнуть ее за зад, когда та разносит пиво. Вожделение, похоть и сладострастие. Но чтобы увидеть такой взгляд у девицы - никуда не годится!

Девица вдруг осеклась и уставилась на что-то за моей спиной.

- Что случилось?

Она судорожно вздохнула и опустила глаза. Не хватало мне еще полуобморочной истерики.

- Можно открыть окно? - пролепетала она, не поднимая глаз. - Непривычная к вашей жаре, душно очень. И воды, если можно. - Она дернула лиф платья, который итак был расстегнут на несколько пуговиц больше дозволенного приличным обществом.

Я распахнул портьеры до конца, открыл окно, недоумевая, что за странное поведение. Гостья на глазах поменялась, из вызывающей нахалки она вдруг превратилась в жалкую и болезненную девицу. Она ухватилась за стакан с водой, отстраняясь от меня, словно прокаженного. Или это уловка, чтобы привлечь мое внимание?

- Вы можете продолжать?

- Да, - она решительно кивнула, не поднимая головы и продолжая сжимать стакан. - Илайза и Лю Картуа могут засвидетельствовать, что вещество с куклы имеет необычайные свойства. Рана на руке помчицы мгновенно исчезла. Куклу, по их словам, подарила их дочери помчица Малко. Именно ее я подозреваю в колдовстве. Также по свидетельству их кухарки, госпоже Малко должно быть где-то около шестидесяти или больше, но выглядит она необычайно молодой, от силы лет на тридцать. Этого достаточно? - девица вымученно улыбнулась, подняв глаза.

- Достаточно для проведения дознания, но не для обвинения. Передайте мне куклу, я займусь этим делом. - Я поспешил согласиться на дознание, лишь бы избавиться от докучливой гостьи. Ее словам я верил мало, слишком часто приходилось иметь дело с надуманными обвинениями недоброжелателей, решивших раз и навсегда избавиться от соседа, супруга или начальника руками Святой Инквизиции.

- Я безусловно передам вам куклу, - девица улыбнулась, вновь обретая краску на лице, а ее взгляд опять стал масляно-липким. - Но дознание мы будем проводить вместе. Позвольте напомнить, - пресекла она мои возражения, - что я занимаюсь розыском пропавшего ребенка, поэтому пока я его не найду, нам придется работать вместе.

Я встал, давай знак, что разговор окончен.

- Этого не будет. Светским властям не разрешено вмешиваться в дела Церкви. Если вы не передадите куклу, дознания не будет.

Девица тоже встала и вызывающе вскинула голову. Она была тощей и бледной, а сейчас и вовсе стала похожа на смешную заносчивую птицу.

- Отлично. Значит, когда в следующий раз пропадет ребенок, это будет на вашей совести, господин инквизитор. И на совести вашей Церкви.

Она развернулась к двери, потом досадливо хлопнула себя по лбу.

- Ах да, я же забыла. У вашей Церкви нет совести, она ведь непогрешима. Так что, увы, смерти детей будут целиком и полностью вашей виной!

Вот зараза.

- Подождите. - Я прикрыл глаза, мысленно прочитав молитву заступнику Тимофею, это всегда успокаивало. - Я действительно не могу допустить вас к дознанию, это против правил. Кроме того...

- Можете. Устав Изложения о правилах ведения дознания, параграф 75. "В отдельных случаях, если того требует ситуация, инквизитор имеет право получить помощь от светских властей или отдельных лиц, в качестве свидетелей или советников", - процитировала девица наизусть.

Теперь я действительно удивился. Церковные изложения являются закрытыми. Откуда она их может знать? Должно быть, удивление слишком явно проступило у меня на лице, потому что девица кивнула мне.

- Мне уже приходилось иметь дело с колдунами, поэтому я знакома с некоторыми церковными правилами. Собирайтесь, господин Тиффано. Время дорого.

Я чувствовал, что плыву по течению. Девица развила бурную активность, она практически силком вытащила меня из дому, даже не удосужившись услышать моего согласия, словно все за меня решила. Остановив извозчика, эта ненормальная запихнула меня в экипаж и уселась рядом, ничуть не смущаясь. Я пытался протестовать, но девица вцепилась в меня, словно голодный пес, и так и норовила придвинуться ближе. Я как мог решительно пресек ее попытки, потребовав, чтобы она села напротив и держала дистанцию.

- Ваше поведение недостойно высокородной дамы. Отодвиньтесь от меня.

- А мое происхождение не отличается большим благородством, - девица нахально ухмыльнулась и нехотя пересела на место напротив.

Она явно лукавила. Внешность выдавала ее принадлежность к знатному семейству: тонкая кость, изящные пальцы, удлиненная аристократичная форма лица, даже нос с едва заметной горбинкой на бледном осунувшемся лице не портил общий вид. Но вот поведение, недостойное и портовой девки, приводило в замешательство.

- Вам известно, что такое целибат? И что нарушивший его церковник будет отлучен от Церкви?

Девица презрительно фыркнула.

- С каких это пор так называемый целибат мешает церковным служкам развлекаться? Вам говорили, что вы чертовски красивый мужчина? О, да вы краснеете! Как мило...