Страница 4 из 23
Во-вторых, он хорошо образован, спасибо папе и маме – юрфак в Москве плюс два года в Англии, продолжая юридическое образование. Приехал домой, когда отец стал первым человеком в городе и просто не успевал управляться со всем, что упало ему в руки. А упало много. Отец один из первых смекнул в девяностые, что такое приватизация и как с ней «бороться», тогда-то он и окреп, а получив реальную власть, реализовался окончательно. Сергей занялся бизнесом под неусыпным оком папы и поначалу к делам приступил с воодушевлением, но Павел Сергеевич пыл охладил: своими «нельзя» и «будь скромней» часто отбивал желание работать. Тем не менее он принимал самые невероятные проекты сына.
В-третьих, он богат. Какие уж тут комментарии?
Ирину привез домой. Поскольку находился в хорошем расположении духа, решил облагодетельствовать Зосю и предупредить, что сегодня в офисе не появится, а то прождет его до десяти вечера, она девушка исполнительная.
– А где вы будете? (О, Боже!)
– Я решаю важные вопросы, которые повлияют и на твою зарплату (на кой ляд она ей нужна, сидела бы дома). Ты поняла?
– А здесь вас люди ждут…
– Какие? Зачем?
– Насчет спонсорской помощи… Детская организация.
Сергей взглянул на часы: девятый час. Девушка чокнулась.
– Что, дети ждут? – делано ужаснулся он.
– Нет, руководители. Вы же обещали приехать, я и…
– Ну, руководители могут до завтра подождать.
– Завтра суббота.
– Тогда в понедельник пусть приходят.
Положив трубку, он тяжко вздохнул и даже не задумался, что согласился на встречу, не собираясь давать ни копейки.
– Ты часто врешь? – спросила Ира, рассматривая небольшую экспозицию, занимающую полностью одну стену.
– По обстоятельствам.
– Это подлинники?
– Нет. Но копии делались с оригиналов.
Опять врал. Зачем он это делал? Две работы Зверева – первые картины, купленные по совету приятеля, любителя современной живописи, но не имеющего ни гроша в кармане. Рисунок Сурикова купил случайно у старушки потрепанно-интеллигентного вида, которая явно хотела кушать. Удивлению и радости не было границ, когда выяснилось, что рисунок действительно Сурикова.
Появился азарт. Захотелось пополнить коллекцию настоящими именами. Так он приобрел несколько миниатюрных работ русских художников, в основном карандаш, реже акварель или темпера. Увлекся. Познакомился с местными авторами. На последних даже заработал, продавая работы заезжим иностранцам. Часть денег отдавал художнику, львиную долю оставлял в своем кармане, без него все равно работы только пылью покрылись бы. Гости из-за рубежа покупали картины охотно, разбираясь, где талант. К тому же с современными авторами нет проблем на границе: не считаются национальным достоянием. Когда узнал отец… была буря. Художники! Картины! Богема! Мой сын – торгаш! Сейчас Сергей тоже торгует, разница в масштабах.
– Обычно подделки выдают за оригиналы, а ты нет, – закончив изучать живопись, сказала Ирина. – Ты мне нравишься. (Еще бы!)
– Ты мне тоже. Хочешь посмотреть Барселону? Я там гостил у приятеля. (Надо же как-то начать постельную прелюдию.)
Сергей приготовил коктейль, включил приглушенный свет и телевизор. Под испанскую речь и музыку – поцелуй… другой… Все остальное – как у всех.
2. Труп – раз…
Линейка соскользнула с кончиков пальцев, хлопнулась о стол. От резкого звука Вера вздрогнула и вернулась в реальность. Темно. Она протянула руку к настольной лампе, нащупала выключатель и от яркого света зажмурилась. Выключила свет. Включила… Выключила… Постепенно глаза привыкли к свету, и темнота за окном перестала гипнотизировать. Теперь от бездны Веру отделяло собственное отражение на стекле. Она подошла к телефону.
– Да? – послышался в трубке высокий женский голос.
– Здравствуйте, можно Илью Николаевича?
– Его нет, – рявкнул голос так, что в ухе зазвенело.
Гудки… Вера на минуту задумалась. В памяти промелькнули отрывки последней встречи, он что-то говорил… Ага, должна приехать делегация. Точно. Значит, его можно найти в одном из клубов. Она листала старый блокнот – полезная привычка вносить номера не только в мобилу. «Россо»… «Старая мельница» не годится, далеко за городом… «Охотник»… С какого начать? Со второго раза Вера попала в точку.
– Клуб «Россо», – сказал мужской голос.
– Мне нужен Илья Николаевич Васков…
– Минутку…
Это особые номера, простым гражданам в руки не попадают, поэтому не спросили: а кто его спрашивает? Слышалась музыка… На том конце провода веселились. Вера нетерпеливо постукивала пальцами по столу. Наконец:
– Слушаю.
– Это я, – сухо сказала она. – Ты не забыл?
– Помню, – бесстрастно ответил Илья. – В десять буду.
Она нажала на рычаг и прежде, чем положить трубку, вслух произнесла:
– Мразь. – Потом подошла к своему столу, швырнула записную книжку и, хрустя фалангами пальцев, повторила: – Мразь.
Ну, все, хватит. Много здесь не высидеть, да и всякая дрянь лезет в голову. Лучше проветриться перед «свиданием». Вера засобиралась, наводя порядок на столе. Вдруг ей почудились посторонние звуки. Прислушалась. Нет, все тихо. Ящик застрял, чтобы продвинуть его на место, пришлось стукнуть рукой.
Опять какие-то звуки-шорохи… Вера нарочито громко двинула под собой стул… Шорохи повторились. Она медленно оглядела кабинет.
В полумраке отдел выглядел зловеще. Пустые столы и доски напоминали могильные плиты и надгробия, шкафы – склепы. Эти шорохи… Она не одна здесь? За ней наблюдают, не желая выдать себя. Сквозь тишину нарастал еще один звук: тук… тук-тук… тук-тук… Сердце громче и громче колотило в грудь. Глаза упорно изучали кабинет. Не издав ни звука, Вера протянула руку к выключателю, а взгляд остановился на открытой двери. Пролет лестницы слабо освещал свет снизу… ТЕНЬ!!!
На стене отпечаталась тень с размытыми очертаниями. Руки шарили по столу, ища какой-нибудь предмет. Тень подняла руку, взялась за тень от перил, поднялась выше. Кто-то поднимался по лестнице. Надо выключить свет. Вера могла пройти кабинет с закрытыми глазами. Выключить свет и отбежать в сторону. Правда, глаза поначалу не будут видеть…
Тень подалась вперед, из-за перил (настоящих) выглянула голова с поблескивающими стеклами очков. Вера так внимательно следила за тенью на стене, что настоящую голову не сразу заметила, а только когда та заговорила:
– Тю! Верка! Ну, ты меня напугала! Шо ты тут сидишь одна?
Фу ты, тетя Паша! Вера вздохнула с облегчением:
– А вы меня испугали, теть Паша.
– Хожу себе, замки проверяю. Чую – голоса разговаривают. Думаю, хто ж это тут разговаривает? Поднимаюся – а тут свет. Шо там такое, думаю? Вор? Так шо тут красть?
Тетя Паша – полная, но крепкая женщина шестидесяти семи лет, изъясняется на южно-русским диалекте, добродушная и любопытная.
– Ну, украсть есть что: компьютеры, например, – сказала Вера.
– А… Ой, я так боялася, аж у пот ударило.
– Простите, я не хотела вас напугать. Уже ухожу.
– Та по мне хочь до утра сиди, мне тока лучче. Но прыдупрыдить надо было, шоб я ни того… Ух, аж сердце заходится. Пошли ко мне в каптерку чайку клюкнем.
– Спасибо, пойду я…
– Не, не! Ты напугалася, я напугалася… А чаек у меня сорокаградусный, точно слеза, веришь? Сама гоню. Тюлечка есть солененькая.
Кто же устоит против тюлечки?
Временами в темноте освещались яркими огоньками от сигарет два лица да струйки дыма, уплывающие вверх. Оба лежали молча, каждый думал о своем. Все произошло довольно быстро, не было похоже ни на страсть, ни, тем более, на любовь. Сергей опять в тупике: зачем привез Иру домой, зачем нужен был секс с ней? Роман не успел начаться, а ему уже скучно.
Ирина же спрашивала себя: о чем, интересно, думает этот красивый мужик и правильно ли она поступила, переспав с ним в день встречи? Не спугнуть бы. Одинокий, обеспеченный. Так надоела полунищенская жизнь, съемная квартира, зависимость от каждой пешки в институте. А тут такой ферзь! Она умная, красивая, практичная, она должна попробовать, другого такого шанса вряд ли можно ожидать. Только не быть назойливой – это главная заповедь.