Страница 13 из 23
Кабан лежал в микрогрузовике, опутанный веревками, при звуках ненавистных голосов задергался и захрипел. Люди окружили машину, восторгались размерами зверя. Кроме Сергея. Глаза кабана постепенно наливались кроваво-злым огнем, мышцы иногда напрягались, пробуя разорвать веревки. Отец протянул руку и хлопнул по задней ляжке зверя, тот дернулся, как от ожога, зарычал.
По-настоящему охоту любил дед, отец матери, он и ружье Сергею подарил. Отец у деда научился делать охотничьи вылазки для начальства, только дед охоту ограничивал зайцами и дичью – тогда кабаны водились в этих местах. Теперь их нет, а отец устраивает королевскую охоту.
– Кабана где взяли? – спросил Сергей одного из егерей.
Отец дал другие названия должностей: рыбинспектор, инспектор по охране степи и так далее, у егеря зарплата небольшая, а у инспектора приличная. Очень папа любил охоту да рыбалку, любил и тех, кто профессионально помогал.
– Из заповедника к нам забежал, – ответил егерь. – Он тут всю степь переполошил, прятался в камышах. Еле отловили. Здоров, гад, и хитрый.
– У нас заповедник есть? Не знал, – искренне удивился Сергей. Остальные уходили к дому, что-то обсуждая.
– Есть небольшой. Здесь степь, не совсем, конечно, но лысых мест больше. Километров 35 отсюда сделали заповедник. Дед ваш беспокоился, его идея. Там лес смешанный, круглый год охота запрещена, а здесь – по сезонам. Так зверье умное: едва открываем охотничий сезон, оно отсюда сбегает в заповедник. Понятно, жить и зверю хочется.
– А сезон открыли?
– Нет. В ноябре только, – ответил егерь, закуривая.
– А как же?..
– Ну, это из уважения к Павлу Сергеевичу. Соответствующее распоряжение он подписал. («Своя рука – владыка», – подумал Сергей.) Хорош секач, хорош…
– Секач? Это значит, старый? Он же вонять будет.
– Да нет, не старый. Клыки вон какие… крупный, потому и секач. А мясо у них воняет во время гона, сейчас гона нет. Кабан, конечно, не свинья, вкус другой и мясо жесткое, так это ж дикое животное. Пора. А то ваши гости приедут, а тут связанный зверь лежит – нехорошо. Мы обговорили с Павлом Сергеевичем, где его выпустить и когда. Охота будет, обещаю. Развлекайтесь.
И ушел. Кабан устало прикрыл глаза, иногда издавал звук, напоминавший стон. Сергей перегнулся через борт грузовика, приблизил лицо к его морде и вдруг… Кабан перестал дышать, открыл глаза и уставился на Сергея. Говорят, звери не выдерживают человеческий взгляд. Черта с два. Глаза кабана внимательно изучали Сергея, будто запоминали каждую его черточку. Отвести глаза захотелось человеку, который не знал, что у кабанов плохое зрение. Слегка зашевелились ноздри зверя, он вдыхал запах человека. Точно, сволочь, запоминает. По спине Сергея пробежали мурашки, он отпрянул от грузовика, а кабан угрожающе зарычал.
– Да пошел ты… – тихо сказал человек.
Светало. День снова начинался безрадостно.
Тихое осеннее утро растормошили оживленные голоса, смех, хлопанье дверцами машин. Ирина потянулась сладко, лениво поздоровалась с Сергеем. Американцы, осматривая окрестности, восторгались пейзажами, глубоко вдыхали пахнущий травами воздух. Один не восторгался и не разговаривал, Тернов поинтересовался его здоровьем. Джейб покачал головой, положив руку на грудь, мол, плохо. Игорь, смеясь, заметил, что теперь американский друг имеет возможность узнать еще одну особенность: опохмелку по-русски. Выслушав перевод, Джейб отрицательно замахал руками. Из машины вышли Зося и ее отец… Сергей выразительно посмотрел на папу.
– Поскольку у нас на охоте есть одна дама по долгу службы, что само по себе исключение, я решил пригласить и Зосю, чтоб Ирине не было скучно, – оправдался отец.
– Понял, понял, понял… – покивал головой, как болванчик, Сергей и повернулся, широко улыбаясь, на приветствие отца Зоси.
– Как я рад! Как рад! – обнял тот кандидата в зятья.
Его единственная дочь скромно кивнула. Разговаривая с ним, Сергей глядел по сторонам, остановился на Илье. Все общались между собой, помогали друг другу выносить вещи из машин, кто-то знакомился, а этот стоял на крыльце, широко расставив ноги, слегка запрокинув голову назад, покачиваясь с пяток на носки и обратно. «Прямо индюк во всей красе», – подумал Сергей.
Решили сначала перекусить на скорую руку, а потом отправиться на охоту. «Скорая рука» состояла из многообразных закусок и свежих овощей, аромат накрытого стола забивал одуряющий запах кофе. Во дворе беспрерывно лаяли знаменитые охотники Тернова, собаки инспекторов спокойно лежали, прикрыв веки, ждали работы.
– Да уйми ты своих шавок, – раздраженно шепнул Сергей.
– Во-первых, они породистые, – вызывающе ответил Тернов. – А во-вторых, лают, потому что привязаны. Они терпеть этого не могут.
– Ну, отвяжи.
– Не могу. Других собак задирать будут.
– Тогда какого хрена их взял? От двух псов шуму, как от своры.
– Это мое дело, – отрезал Игорь, отвернувшись.
Аккуратно подстриженный затылок Тернова вернул Сергея к мысли, что в его окружении и окружении отца за редким исключением одни мудаки. Потеряй сейчас отец власть и деньги, моментально вокруг образуется вакуум, мало того, набросятся на него с шакальим аппетитом и растерзают. Сергей поежился от неприятных дум.
– Тебе холодно? – спросил Вадим, сидевший рядом, один из немногих, кому Сергей доверял.
– Морозит немного.
– Принести куртку? (Сергей отрицательно мотнул головой.) Как хочешь.
Мужчины, надев сапоги и ветровки, прихватив ружья, выходили.
– А ты? – удивился отец, увидев, что сын не переоделся.
– Останусь с дамами в качестве охраны.
– Ты упустишь шанс поохотится на кабана?
– Папа, я ведь плохой охотник, ты знаешь, и буду плохим убийцей.
Отец хотел что-то сказать, но передумал, махнул рукой, попросив:
– Зосю не обижай.
– Yes, сэр.
Иногда Павлу Сергеевичу хотелось дать сыну хорошую оплеуху, сделать сотрясение в его голове, чтобы там все встало на места. Он любил Сергея, а вот сын, кажется, подобных чувств к нему не питал. Обидно.
Все ушли. Остались Сергей, Ирина, Зося, пожилой сторож и Джейб, мучившийся тяжелым похмельем, его уложили на втором этаже.
Тишина. Безветренно. Пасмурно, но дождя не будет. Девушки убирали со стола, сторож сооружал костер. Сергею дела не нашлось, да он и не стремился занять себя, поэтому двинул к реке.
Бродил по берегу, потом сел на огромный ствол поваленного дерева и уставился на воду. Вода у самого берега еле слышно уговаривала: не думай… не думай… Он поддался гипнозу, постепенно улетучились все мысли. Внимание привлекла ползающая по илу лягушка. На кончик соломинки Сергей нанизал листик, стал водить им перед носом лягушки. Она, приняв лист за насекомое, прыгнула и повисла, ухватив соломинку ртом. Несколько секунд висела и плюхнулась назад в ил. Так несколько раз. Надоело. Вот и поохотился.
Мимо проплыла водяная крыса, рассекая поверхность воды и не издавая плеска, так же бесшумно скрылась в камышах. Сергей лег на спину, закинул руки за голову. Лежал, лежал и заснул…
– Сере-жа… – услышал у самого уха и открыл глаза.
У изголовья, склонившись к его лицу, сидела Ирина.
– Что там? – протирая глаза, спросил Сергей.
– Сторож варит уху. У него котел… я такие только в кино видела.
– А Зося? – Сергей потянулся, хрустнули кости, приятно.
– Рыбу чистит. Милая (терпеть не мог это слово) девушка. Эрудированная. А хорошенькая, как кукла.
– Моя секретарша, – развел он руками, мол, других не держим.
– У тебя хороший вкус, – заметила Ира, приподняв почему-то одну бровь.
– Конечно. Иди ко мне, – потянул ее к себе он.
– Ты с ума сошел… Ну, перестань… Что, на бревне?..
– На стволе дерева, – уточнил он, целуя ее. – Романтика.
Уложил. Ирина, прикрыв глаза, симптоматично задышала… «Интересно, притворяется или на самом деле чего-то там чувствует?» – спрашивал себя он, расстегивая клетчатую рубашку на ней. Расстегнул. Принялся стаскивать джинсы. Мокрыми их натягивали, что ли? Кто-то ойкнул! Естественно, оба вскочили. Недалеко стояла Зося с квадратными глазами.