Неуловимая жена

«Завидует! – мелькнуло в голове у Лени. – Ох уж эти мне творческие личности!»

– Жене тоже не очень понравилось, она сказала, что у нее разболелась голова и запросилась домой. Мы направились в гардероб, и вдруг кто-то громко проговорил: «Марина! Петушкова! Ты как здесь?» Арина обернулась. Позади нас стояла какая-то женщина, дорого и безвкусно одетая. Увидев Арину, она захлопала глазами и сказала: «Ах, извините, я обозналась, приняла вас за свою знакомую…»

– Ну, и что же в этом странного? – спросил Маркиз. – Возможно, женщина действительно обозналась.

– Ну да, возможно, – кивнул Фанфаронов. – Но только Арина сразу же обернулась, когда та ее окликнула. Вот вы обернетесь, если назовут ваше имя? – эти слова режиссер адресовал Лоле, которая слушала его как зачарованная.

– Обернусь! – с готовностью ответила Лола.

– А если назовут чужое имя?

– Если чужое – не обернусь!

– Вот видите? – Фанфаронов взглянул на Маркиза.

– Ну, это еще ничего не доказывает… – протянул тот. – Марина и Арина звучит похоже, может быть, вашей жене послышалось, что окликают именно ее…

– Марина и Арина похоже, – кивнул режиссер, – только фамилия Петушкова совсем не похожа на фамилию Фанфаронова. А Арина обернулась, именно услышав фамилию. – Режиссер заметил недоверие в Лениных глазах и добавил: – Поверьте мне, я такие вещи чувствую, ведь нюансы человеческих поступков и движений – моя работа…

– Да-да! – Лола восторженно закивала. – Конечно, вы чувствуете, мы вам верим!

«Убил бы» – Леня неслышно скрипнул зубами, а вслух спросил:

– Итак, что вы конкретно хотите, чтобы мы сделали?

– Я хочу найти свою жену! – Фанфаронов смотрел твердо. – Я ее люблю и волнуюсь за нее.

– То есть вы чувствуете, что с ней не все в порядке?

– Что вы имеете в виду? – надулся Фанфаронов. – Я ни в чем не подозреваю Арину, просто…

– Да-да! – всунулась Лола. – Мы понимаем…

За это Маркиз наградил ее очень выразительным взглядом – дескать, я ни черта не понимаю, ты тоже, и кончай выделываться. Лола на такой взгляд никак не отреагировала, просто ничего не заметила, она смотрела только на Фанфаронова, не замечая ничего вокруг. Леня понял, что в данном случае она ему не помощница.

– Хорошо, тогда переходим непосредственно к делу. Значит, что мы имеем, кроме предположений? Кольцо с бриллиантом, которое вы никогда своей жене не покупали и видели всего пару минут. А потом оно исчезло, так?

– Выходит, так, – Фанфаронов повесил голову, а Леня тотчас получил чувствительный тычок в бок от Лолы – дескать, не хами великому человеку. Он решил не реагировать и терпеть до конца, уж дома он с этой нахалкой разберется.

– Дальше. После разговора с женой с вашего телефона сняли много денег, и вы думаете, что из-за роуминга. Ну, это могло произойти случайно, мало ли сбоев в системе связи… Про подругу, эту самую Машу Иванову, вы ничего не знаете…

– Лилю Соколову…

– Какая разница? – холодно возразил Леня. – Думаю, что она – фикция, нет никакой подруги.

– Что вы себе позволяете? – напрягся Фанфаронов. – Вы думаете, что жена меня обманывает? Арина никогда не давала мне повода…

– Вы видели фотографии подруги? Вы хоть раз разговаривали с ней по телефону? Жена рассказывала о ее личной жизни – с кем живет, где работает или не работает, какая у нее машина…

Фанфаронов помотал головой.

– Вот видите. Ясно же…

– И ничего не ясно! – снова вклинилась Лола. – Просто Федор Михайлович очень занятой человек. Ему некогда знакомиться с подругами жены, у него голова забита творческими планами!

– Ладно… – Леня на секунду закрыл глаза и представил, как Лолка лежит в ванне, наполненной душистой лавандовой пеной, а он приходит и опускает ее голову вниз, под воду. Лолка дрыгает ногами, клочья пены летят повсюду, Леня уже весь мокрый, но он все давит и давит ей на плечи, и вот уже Лолка перестает трепыхаться, и последние пузырьки воздуха появляются на поверхности. Нужно бы гидрокостюм надеть, на нем и отпечатков потом не найдут…

– Значит, переходим к последней зацепке. Значит, вы утверждаете, что на какой-то театральной тусовке ваша жена обернулась, когда ее позвали другим именем, так?

– Так…

– Расскажите подробнее, что это была за премьера.

– Ну… – Фанфаронов явственно поморщился, – это «Не такой театр», пьеса ирландского драматурга…

– Какой такой театр? – удивился Леня, за что получил очередной тычок в бок от Лолы – молчи, мол, серость, не позорься.

– Приглашенный режиссер из провинции, не то Деревякин, не то Стекляшин… о вот! – Оловянников! Пьеса называется «Сумасшедший из болота». Несомненно, некоторые сцены поставлены очень неплохо, но все вместе оставляет желать лучшего и…

– А женщина? – перебил Маркиз это злопыхательство. – Что вы можете сказать о той женщине, которая окликнула вашу жену?

– Ну, несомненно, она не актриса, слишком безвкусно одета. Опять-таки и не околотеатральная чиновница среднего ранга – те столько драгоценностей не носят. Думаю, она пришла с кем-то из спонсоров, в начале их представляли, да я не запомнил. Такая… глаза все время вылупляет…

– Это все? – жестко спросил Леня.

– Пожалуй, да. Так вы беретесь за это дело?

Маркиз посмотрел в глаза своей боевой подруги и понял, что назад ходу нет.

В машине компаньоны молчали. Маркиз тихо наливался злостью, Лола же заново переживала волнующую встречу с великим режиссером Фанфароновым.

Когда они отъехали от ресторана на приличное расстояние, наваждение потихоньку прошло, и Лола скосила глаза на своего компаньона. Ясно было, что он злится. Ну, если честно, она, Лола, вела себя не слишком профессионально. И что это на нее нашло? Теперь Ленька будет ругаться, а самое главное – никогда больше не возьмет ее на встречу с заказчиком. Нужно принимать меры.

Как можно задобрить сердитого мужчину? Только если немедленно вкусно и сытно его накормить. Лола стала перебирать в уме, что у нее есть в доме, потому что уговорить Леньку заехать в магазин сейчас не было никакой возможности. В ресторане пили только кофе, он хочет есть.

К концу дороги оперативный план был готов, и Лола с порога полетела на кухню.

Она достала из морозилки пельмени, упаси боже, не магазинные, сама налепила когда-то давно ужасающее количество и спрятала в морозилку. Ее замечательная черноморская тетя Каля говорила, что на черный день полезно иметь в запасе штук сто пельменей и вчерашний кекс.

Кекса не было, зато в той же морозилке нашлись булочки с марципаном. И коробка конфет в буфете.

– Ленечка! – крикнула Лола нежным голосом. – Все готово!

Ну как тут можно было сердиться, когда на столе дымилось блюдо домашних пельменей и Лола уже посыпала их мелко нарезанным укропом и подставляла Лене большую банку сметаны.

И булочки упоительно пахли из духовки, и чайник уже сидел под грелкой в виде красивого разноцветного петуха.

После первой тарелки пельменей злость у Лени прошла, после добавки настроение поднялось, а после чая с булочками он начал испытывать к своей боевой подруге самую настоящую нежность.

И только было Лола подсунула ему на колени кота и подвинула коробку конфет в надежде, что ее компаньон сейчас успокоится окончательно и весь вечер мирно продремлет под уютное мурлыканье, как Леня встрепенулся и посмотрел на нее очень серьезно:

– Лола, некогда расслабляться! Раз уж ты втянула меня в это сомнительное дело…

Кот тут же с неудовольствием спрыгнул вниз и ушел, сообразив, что покоя нынче не будет.

– Но почему я втянула? – по инерции начала было Лола, но тут же осеклась, наткнувшись на взгляд своего компаньона.

– Не нравится мне это дело, – серьезно сказал он, – и если бы не ты, я бы ни за что…

Лола опустила голову, в глубине души признавая, что Леня прав. Мутное какое-то дело, подозрительное. Жена пропала – так обратись в компетентные органы. Фанфаронов – человек известный, опять же с криминалом никаким не связан, налоги платит – отчего не хочет светиться? Не верит, что полиция поможет? Так можно же найти компетентного человека, наверняка у него знакомые есть… Прав Ленька, что сомневается. И она, Лола, тут сглупила, просто какое-то затмение нашло. Но Леньке она в этом ни за что не признается.