Леди полночь (ЛП)

Эмма выпрямилась. – Не говори так, он не мертв.

- Я знаю. А ты знаешь, как я понял это? – Спросил Джулс протяжным голосом. – Я наблюдал за Дикой охотой каждую ночь. Но они никогда не приходили. По факту, они должны появляться здесь хотя бы раз в пять лет, но их ни разу не было. Я думаю, это Марк не позволял им.

- Почему нет? – Эмма пронзительно посмотрела на него. Джулиан почти никогда не говорил с такой горечью в голосе.

- Потому что он не хочет видеть нас. И слышать ничего не желает.

- Потому что он любит вас?

- Или потому, что ненавидит. Я не знаю. – Джулиан стал беспокойно перебирать песок. – Я бы ненавидел нас, если бы был на его месте. Я ненавижу его… ну, иногда.

Эмма проглотила комок в горле. - Я тоже ненавижу своих родителей за то, что они умерли. Временами. Но это ничего не значит, Джулс.

Он повернулся к ней. Его глаза были большие, голубо-зеленую радужку окаймляло черное черное кольцо.

- Это не та ненависть, которую ты имеешь в виду. – Сказал он низким голосом. – Если бы он был здесь, Господи, все бы было по-другому. Все было бы иначе сейчас. Я бы не был тем, кто будит Тавви каждый раз, я бы не стал делать многие безрассудные вещи, каждый раз спускаться на пляж, когда мне нужно побыть одному. Тавви, Дрю, Ливви, Тай – у всех них был бы другой человек, который их воспитывает. Марку бы было 16, а мне 12.

- Никто из вас не выбирал…

- Нет, не выбирал. – Джулиан поднялся в положение сидя. Воротник его рубашки задрался, можно было увидеть на коже и в волосах крупинки песка. – Мы действительно не выбирали, потому что если бы я был в состоянии выбрать, то я бы принял иное решение.

Эмма знала, что не должна была спрашивать. Не тогда, когда он был в таком состоянии. Но она не знала, как себя вести, потому что прежде не видела его таким. Она не знала, как реагировать на это. И что ей делать.

- И что бы ты тогда выбрал? – Прошептала она.

- Я не думаю, что стал бы чьим-либо парабатаем. – Слова вышли ясными и жестокими.

Эмма отшатнулась, словно ей по лицу дали пощечину. – Ты сейчас серьезно? – Спросила она гневно. – Ты не хотел этого? Со мной?

Он встал на ноги. Луна уже полностью показалась из-за облаков. Ее свет был настолько ярким, что можно было различить цвет краски на его руках. Даже легкие веснушки на его скулах. Гладкость кожи вокруг его рта и висков. Его глаза были настолько красными, будто его давно уже мучила бессонница. – Я не должен был хотеть этого. Я абсолютно не должен был.

- Джулс. – Позвала она, сбитая с толку и рассерженная до предела, но Джулс уже ушел прочь к береговой линии. Когда она поднялась на ноги, он уже достиг скалы. Была видна лишь длинная, худощавая тень, следовавшая за ним. И потом он скрылся с ее глаз.

Эмма могла догнать его, если бы хотела. Она знала это. Но ей не хотелось. Впервые в жизни ей не хотелось говорить с Джулианом.

Что-то мягкое задело ее лодыжки. Посмотрев вниз, она увидела Черча. Казалось, будто его желтые глаза сочувственно смотрели на нее, поэтому она взяла его на руки с мягким мурлыканием и пошла. Прилив начался.

Идрис, 2007, Темная Война

Когда Джулиану Блэкторну было двенадцать лет, он убил своего собственного отца.

Разумеется, здесь были смягчающие обстоятельства. Его отец не был больше его отцом, не на самом деле. Больше похожим на монстра, носящего лицо его отца. И когда кошмары пришли в глухую ночь, это не имело значения. Джулиан увидел лицо Эндрю Блэкторна, и его собственная рука держала клинок. Клинок, которым он убил отца.

Он был проклят.

Вот что случается, когда убиваешь родного отца. Боги проклянают вас. Его дядя сказал это. Его дядя знал многое, особенно о том, что нужно делать с проклятьем богов и ценой кровопролития.

Джулиан видел много кровопролитий, больше, чем любой двенадцатилетний был обязан видеть. Это была вина Себастьяна Моргенштерна. Он был Сумеречным охотником, который начал Темную Войну, который использовал заклинания, чтобы превратить обычных Сумеречных охотников в безумные машины для убийств. Целая армия в его распоряжении. Армия означала уничтожение всех нефилимов, которые не хотели присоединяться к нему.

Джулиан, его братья и сестры, и Эмма были спрятаны в Зале Соглашений. Величайший зал в Идрисе, что означало исключение возможности проникновения любого монстра. Но он не мог защитить от проникновения Сумеречных охотников, даже если она потеряли свои души.

Огромные двустворчатые двери были распахнуты и Омраченные ворвались в комнату, и куда бы они ни шли, смерть следовала за ними, словно яд витающий в воздухе. Они убивали охранников, и они убивали детей, которые охраняли Зал. Их ничего не волновало. У них не было совести.

Они зажали отца в Зале. Джулиан пытался собрать детей в группу: Тай и Ливви, воинственные близнецы; и Дрю, которой было только восемь; и Тавви, младенец. Он стоял напротив них с вытянутыми руками так, будто пытался защитить их, будто мог возвести стену из собственного тела, что могло уберечь от смерти.

И тогда смерть вышла перед ним. Темный Сумеречный охотник, демонические руны полыхали на его коже, с запутанными каштановыми волосами и воспаленными зелено-голубыми глазами такого цвета как у Джулиана.

Отец Джулиана.

Джулиан оглянулся в поисках Эммы, но она сражалась с воином фейри, свирепая как огонь, ее меч, Кортана, сверкал в ее руках. Джулиан хотел подойти к ней, отчаянно хотел этого, но он не мог сделать и шагу от детей. Кто-то должен защищать их. Его старшая сестра была снаружи, его старшего брата забрала Охота. Это должен был быть он.

Это произошло, когда Эндрю Блэкторн достиг их. Кровяные порезы разрезали его лицо поперек. Его кожа была вялой и серой, но хватка на мече оставалась твердой, а его глаза сфокусировались на детях.

- Тай, - сказал он, его голос был низким и хриплым. Он посмотрел на Тибериуса, его сына, в его глазах появился хищный голод. –- Тибериус. Мой Тай. Подойди ко мне.

Серые глаза Тая широко раскрылись. Его близнец, Ливия, ухватилась за него, но он потянулся вперед, к своему отцу. - Отец? - спросил он.

Казалось, ухмылка на лице Эндрю Блэкторна стала еще больше, Джулиан думал, что сквозь нее можно видеть все зло и тьму, находящуюся внутри: извивающаяся пагубная сущность ужаса и хаоса была всем, что могло одушевить это тело, которое некогда было телом его отца. Его голос стал выше и будто призывал: - Иди сюда, мальчик мой, мой Тибериус…

Тай сделал шаг вперед, и Джулиан достал короткий меч из-за пояса, затем бросил его.

Ему было двенадцать. Он не был опытным или сильным, ничего подобного. Но боги, решившие в скором времени возненавидеть его, улыбались тому броску, потому что клинок летел словно стрела или пуля, и погрузился в грудь Эндрю Блэкторна, сбивая его с ног. Он умер до того, как ударился о мраморный пол, его кровь разливалась вокруг него в виде темно-красного пятна.

- Я ненавижу тебя! - Тай набросился на Джулиана, а тот обнял своего младшего брата, благодаря Ангела снова и снова, что с Таем все хорошо, что он дышит, толкается, стучит в грудь и смотрит на него злыми глазами полными слез: - Ты убил его, я ненавижу тебя, я ненавижу тебя…

Ливви положила руки на спину Тая, пытаясь оттянуть его. Джулиан мог чувствовать кровь, струящуюся по венам Тая, как вздымается и опускается его грудь. Он чувствовал ненависть своего брата и он знал, что Тай был жив. Они все были живы. Ливви, с её нежным голосом и успокаивающими руками, Дрю, с огромными, испуганными глазами, и Тавви, который плакал, не понимая причины всего этого.

И Эмма. Его Эмма.

Он совершил самый древний и страшный грех: он убил своего собственного отца, человека, который дал ему жизнь.