Леди полночь (ЛП)

— Когда я была моложе, кое-кто помог мне стать тем, кто я есть, — обронила Диана.

Эмма напрягла слух. Диана редко говорила о своей жизни. Долгие годы Рэйберны были одной из самых знаменитых семьей Сумеречных охотников, но девушка, которая сейчас стояла прямо перед ней, осталась одна, последний представитель древнего рода. Она старалась никогда не говорить о своем детстве, о своих родных. Словно жизнь началась, когда ей достался по наследству оружейный магазин отца в Аликанте.

— Я хочу помочь тебе стать тем, кем ты являешься на самом деле, обрести себя.

— И кем же?

— Лучшим Сумеречным охотником твоего поколения, — с неподдельным восторгом, но в то же время абсолютно серьезно сказала Диана. — Ты тренируешься и сражаешься так, как никто другой. Именно поэтому я не хочу, чтобы ты упускала свой шанс в погоне за чем-то нереальным, за чем-то, что не залатает твои старые раны.

— Упускала шанс?

Диана не знала, не понимала. Ни один из членов ее семьи не погиб в Темной войне. И родители Эммы не пали в битве, напротив, они были убиты, замучены и изуродованы врагами. Возможно, взывая к ней, в те длинные или короткие, или бесконечные моменты между жизнью и смертью. Раздался резкий стук в дверь. Она распахнулась и Кристина вошла внутрь. Она была одета в джинсы и свитер, ее щеки порозовели, будто она была смущена, что прервала их разговор.

— Блэкторны, — пояснила она, как бы извиняясь за внезапное вмешательство в беседу. — Они вернулись.

Эмма напрочь позабыла, что хотела сказать Диане, и быстро повернулась к двери, прерывисто дыша от неожиданной новости.

— Что? Они должны были вернуться только завтра!

Кристина беспомощно пожала плечами. — Возможно, это другая бесконечно огромная семья материализовалась на лестничной площадке.

Эмма положила руку на грудь. Кристина была права. Она могла почувствовать эту слабую боль, существовавшую между каждой косточкой ребер, с тех самых пор как Джулиан решил уйти, и к счастью, или к несчастью, внезапно стала менее болезненной, как-то притупилась, притихла, стало больше похоже на то, что чересчур жизнерадостная и активная бабочка дико махала массивными крыльями под сердцем. Она выскочила из кабинета, ее босые ноги стучали по полированной древесному полу коридора. Она побежала с завидной гепарду скоростью по лестнице, беря две ступеньки за раз, приземлилась в повороте. Теперь девушка тоже слышала голоса. Неотчетливо, но слышала. Ей показалось, что она уловила высокий мягкий голос Дрю, который задавал вопрос, и звонкий голосок Ливви, которая что-то отвечала ему. А потом Эмма оказалась там, на втором этаже с видом на фойе. Пространство освещали несметное количество мельтешащих цветных огней, оставшихся от исчезнувшего Портала и создавалась стойкое ощущение, будто сам дневной свет, лучи солнца отчаянно бились в окна. В центре комнаты стояли Блэкторны: Джулиан возвышался над пятнадцатилетними близнецами, Ливви и Таем. Кроме них там безусловна присутствовала Друзилла, державшая за руку младшего, Тавви. Он выглядел так, словно спал на ходу, его кудрявая голова покоилась на руках Дрю, глаза были прикрыты, но почему-то девушка пребывала в стойкой уверенности, что малыш все видит и слышит, ничего не пропустит.

— Вы вернулись! — прокричала Эмма вся в слезах, уже и не заботящаяся о привлекательности. Все, как по команде, подняли на нее глаза. Представители семьи Блэкторнов всегда были похожи друг на друга, своеобразная традиция. Абсолютно у каждого лицо обрамляли волнистые темно-коричневые волосы, напоминавшие скорее оттенок горького шоколада и сине-зеленые глаза, поражавшие своей глубиной. А вот Тай выделялся, со своими серыми глазами, тощим телосложением и невозможно растрепанными волосами выглядел так, будто бы забрел к ним из другой семьи. Дрю и Ливви улыбались, отчетливо виделось дружелюбное приветствие и в тяжелом кивке Тая, но Эмма смотрела только на Джулиана. Она почувствовала пульсирующую руну Парабатаев в верхней части руки, когда парень соизволил поднять глаза. Она моментально бросилась вниз по лестнице. Джулиан склонился, ему нужно было сказать что-то Дрю. Затем Блэкторн повернулся, машинально сделав несколько быстрых шагов в сторону Эммы. Он приковал к себе взгляд девушки: он все, что она могла видеть, больше замечать ничего и не хотелось. Не только нынешний Джулиан, идущий к ней по разрисованному полу; но и тот боец Джулиан, который передавал ей клинок серафима, называя его имя; заботливый Джулиан, всегда укрывавший одеялом, когда в машине было холодно; бесстрашный Джулиан, стоявший напротив нее в Безмолвном городе, белые и золотые огни плясали между ними, когда они давали клятвы Парабатаев; её Джулиан. Они встретились в середине фойе, и Эмма крепко прижала к себе парабатая, мысленно обещая себе больше никогда не отпускать.

Затем он отпустил ее и сделал резкий шаг назад. Девушка, еще секунду назад сжатая в тисках, еле пришла в себя. Она явно не ожидала ни такого крепкого объятия и проявления чувств, ни такого резкого отчуждения. Джулс даже выглядел по-другому. Ее разум не мог принять этого, все существо отторгало такой очевидный факт.

— Я думала, вы прибудете, завтра утром, — пробормотала Эмма. Она пыталась поймать взгляд Джулиана, чтобы заставить его улыбнуться в ответ, но вместо этого он упорно смотрел на братьев и сестер, как будто пытаясь убедиться, что они все были на месте, никуда не исчезли.

— Малкольм появился рано, — сказал Джулиан через плечо. — Внезапно появился на кухне тетушки Марджори в одной пижаме. Сказал, что позабыл о разнице во времени. Ее крики были слышны во всем доме.

Эмма почувствовала, что напряжение в груди уменьшилось. Малкольм Фейд – Верховный маг Лос-Анджелеса – был другом семьи, его эксцентричность уже давно была шуткой между Эммой и Джулсом.

— Затем он внезапно телепортировал нас в Лондон, а не сюда, — заявила Ливви, подаваясь вперед, чтобы обнять Эмму. — И нам пришлось преследовать кое-кого, чтобы помогли открыть другой портал. Диана!

Ливви отдалилась от Эммы и направилась к своей наставнице. Еще несколько мгновений повсюду слышался приветственный гомон: вопросы, приветствия и объятия. Тавви проснулся и сонно бродил между ними, дергая всех за рукава. Эмма потрепала волосы, скорее, от растерянности, нежели по собственному желанию. Твои родные станут моими родными. Семья Джулиана давно стала для Эммы целым миром, с того момента, как они дали клятвы парабатаев. В некотором смысле, это было похоже на брак. Эмма бросила взгляд на Джулиана. Он смотрел на свою семью, полный решимости. Как будто забыл, что она тоже там была. В этот момент ее разум встрепенулся и представил целый перечень вариантов, в которых Джулиан казался другим. Его волосы всегда были короткими, но, должно быть, попросту забыл постричь их в Англии: они выросли и стали густыми, пышными, кудрявыми, характерными для Блэкторнов. Он загорел, но она ни за что бы не догадалась, если бы не знала цвет его глаз, теперь они неожиданно стали ярче и темнее, стали ярко-изумрудными, как океан на глубине в тысячу метров. Черты его лица также изменились, повзрослели, в нем уже не наблюдалось детской мягкости. Изменилась и форма челюсти: подбородок стал гораздо острее. Ключицы проглядывали из-под воротника футболки. Она оглянулась. К удивлению, сердце начало биться чаще, будто бы у нее шалили нервы. Взволнованная, она опустилась на колени, чтобы прижать Тавви к себе.

— У тебя нет зубов, — заметила она, когда он улыбнулся. — С твоей стороны это очень неосмотрительно.

— Дрю рассказывала, что фейри забирают зубы, когда ты спишь, — сказал Тавви.

— Это то, что я говорила ей, — пояснила Эмма, поднимаясь на ноги, затем она почувствовала прикосновение к своей руке. Это был Джулиан. Пальцем он начал выводить на ней слова – знакомый жест, они делали так на протяжении всей жизни, с тех пор, как поняли, что им нужен способ беззвучного, тайного общения во время скучных занятий или при взрослых.

Т-Ы В П-О-Р-Я-Д-К-Е? Она кивнула ему. Джулиан смотрел на нее с легким беспокойством и это действительно все облегчало. Это было чем-то знакомым. Он изменился, стал не таким худым, более мускулистым и все равно выглядел стройно. Он был похож на пловцов, худощавой красотой которых Эмма сколько себя помнила искренне восхищалась. И по-прежнему носил кожаное снаряжение да браслет, сделанный из морского камня, на запястьях. Руки его все еще были запачканы краской. Это был её Джулиан.