Зеленый остров

Но фашистам было теперь уже не до партизан. Появились наши бомбардировщики. Многочисленные пожары хорошо освещали наземные цели, и, наверное, летчики, начиная громить врага, добрым словом помянули партизан.

«Ну вот, и подмога пришла, — сказал Горбаченко. — Значит, не судьба нам с вами умирать, товарищ командир!»

Он говорил это весело, стараясь не выдать боли, от которой судорожно ныло всё тело. Горбаченко сам был ранен и чувствовал, как неотвратимо убывают силы. Рядом лежал, тяжело дыша, командир, а впереди был долгий путь и тьма ночного леса.

Матрос собрал все свои силы. Ленточку на бескозырке закусил покрепче зубами.

«Отдать швартовы! — сказал он и поднял с земли командира. — Курс на Зеленый остров, командир. Держитесь! Доплывем до наших партизанских берегов!»

Только на рассвете встретили партизаны матроса Горбаченко. В обгорелом ватнике, с многочисленными ожогами и ранениями на всем теле, он нес тяжело раненного командира. В следующую же ночь их обоих отправили на самолете, присланном с «Большой земли».

— Командир Лавров жив! — крикнули ребята. — Мы знаем… Читали о нем… А матрос Горбаченко? Ольга Алексеевна! Что же он?.. Неужели…

Наступила тишина. Все с надеждой смотрели на Ольгу Алексеевну.

— Он жив, ребята.

Вздох облегчения вырвался у всех.

— Горбаченко работает капитаном товаро-пассажирского парохода на Ладоге. Вот и всё, что я знаю о нем от работников Краеведческого музея.

— Ура! — закричали ребята. — Напишем капитану Горбаченко письмо и пошлем бескозырку. Вот, наверно, обрадуется! Эх, найти бы его полевую сумку!

Ольга Алексеевна молчала. Лицо ее стало серьезным и даже суровым. Может быть, в эту минуту она вспомнила свою боевую солдатскую службу, трудные дни войны, фронтовых друзей.

Она провела ладонью по бескозырке, словно погладила по голове матроса, и подняла глаза.

Ребята притихли и смотрели на нее. Помолчав, она сказала:

— Отец Павлуши Кантышева, Герой Советского Союза, — тоже прославленный партизан. Сражался на Украине. Умер от ран после боя. Я это говорю новичкам, — они, наверно, не знают.

Все посмотрели на Павла. Его смуглое лицо при мерцающем огне свечей казалось слегка побледневшим. Рассказанные Ольгой Алексеевной боевые эпизоды стояли перед глазами, как живые картины. Они напомнили Павлу о тяжком и долгом горе матери. Даже теперь, спустя несколько лет, перебирая старые отцовские вещи, она горько вздыхала и украдкой утирала слезу.

Ребята словно угадали чувства своего маленького командира, прочли его грустные думы. Каждому вдруг захотелось подсесть к нему поближе, коснуться плечом, протянуть руку, сказать что-нибудь ободряющее — дескать, не унывай, товарищ, мы рядом с тобой.

Да, это были его верные и преданные друзья. Павел это знал. И, может быть, впервые он не смог сдержать волнения.

— Жаль, что мы тогда были такими маленькими! — сказал он горячо. — Мы бы помогли партизанам-лавровцам в борьбе. Коля Смирнов, Миша Чогур, Петр — все ребята могли бы вместе с партизанами выполнять боевые задания!

— И я бы в таком деле пригодилась, — заявила Аринка уверенно. — Я живу на станции и знаю всё, что на железной дороге делается. Могла бы сообщать вам тайно все секретные сведения: какие отправятся эшелоны и какие прибудут.

— Аринка на станции, а я в городе, — подхватил Вася. — Да, да… Добыв нужные сведения, я пробираюсь по ночному лесу сюда, на Зеленый остров. Мне не трудно найти дорогу по звездам. Я могу ходить в самые опасные разведки и везде пройду тихо и незаметно… — очень тихо прибавил он и замолчал, взволнованно теребя свою кепку.

И все так ясно представили, как в глухом черном лесу неслышно движется маленькая фигурка Василька, козырек его брезентовой кепки отогнут вверх, чтобы зоркие глаза разведчика видели в небе Полярную звезду.

— А я, конечно, медсестра, — сказала Женя. — Здесь, землянке, мой полевой госпиталь. И если кто-нибудь из вас тяжело ранен… Мы бы с Лидой сидели все ночи напролет, чтобы спасти вас! Правда, Лидочка?

— Правда, — сказала Лида, и в ее голосе прозвучали незнакомые твердые ноты, которых никто никогда раньше не слышал. — Правда! — повторила она еще более твердо. — Но если бы мне пришлось умирать так, как умирала Зоя Космодемьянская… Я хотела бы быть похожей на нее… Пусть враги угрожали бы смертью, требуя признаний, я сказала бы так: «Ленинцы не сдаются!».

Она встала, высоко подняв голову, и все увидели ее горящие глаза и залитые густым румянцем лицо и шею.

В наступившей тишине было слышно, как шуршит лента на бескозырке в руках Ольги Алексеевны.

И вдруг поднялся Семен. Он вскочил, волнуясь от накипавшей отваги. Он ничего не сказал, а только взмахнул в ярости палкой, как бы разрубая стальным клинком вражескую каску. От этого рывка пламя свечей взметнулось в сторону и тени ребят вдруг выросли и сблизились, словно тесно сомкнули свои ряды под дулами вражеских автоматов.

Глава четвертая

Над островом развевается знамя

Место на холме у землянки, где расположился отряд, получило название «Заветный берег».

Собрав обломки разбитых ураганом белых берез, ребята выложили эту надпись полуметровыми буквами у окраины бора над старицей. Рядом вбили шест, привязали к нему красный флажок и между двумя камнями оставили подробное письмо о дальнейшем маршруте отряда.

Покончив с этим, разведчики торжественно подняли над лагерем флаг.

Весь отряд стоял в строю в положении «смирно», когда Коля и Вася привязывали к верхушке огромной сосны пионерское знамя. Высоко в небе оно развевалось на ветру. В лучах яркого солнца горели вышитые слова пионерского девиза:

К борьбе за дело Ленина — Сталина будь готов!

Когда Коля и Вася спустились вниз, они доложили Ольге Алексеевне и командиру отряда, что уровень воды на болоте резко понизился, болото обмелело и кое-где, среди огромных луж, уже виднеются зеленые перешейки.

На площадке у землянки горел костер. Каждый занялся порученным ему делом: ребята таскали дрова, воду, приводили в порядок обувь, чистили фиолетовые боровики.

Мухин развязал свой мешок и предложил попробовать его грибы, но он так растряс их в дороге, что в мешке оказалась одна труха.

Главная повариха — Лида — разбирала продукты и готовила обед. Аринка тоже вовсю хлопотала по хозяйству и оказалась просто незаменимой помощницей. Она делала всё быстро и умело. И посуду помыла, и котелки вычистила до блеска. Аринка всем нравилась: простая, скромная девочка.

Семен разделял общее мнение. Он серьезно побаивался, как бы ребята не стали вспоминать о тех недавних происшествиях, виновниками которых был он с Мухиным. Но никто об этом не говорил, даже Женя. Она не обращала на друзей никакого внимания, как будто их вовсе не было в отряде. Семену очень хотелось сделать что-нибудь такое, чтобы она, наконец, его заметила.

Думая об этом, он позвал своего друга и предложил пойти в лес, надеясь найти там «что-нибудь интересное». Но Мухин отказался. Его больше прельщала рыбная ловля в компании с Петром, который понравился ему больше других.

— Все разведчики ничего, — заметил ему на это Семен. — Хорошие ребята! И зла не помнят, что ни говори! В конце концов, вчера из-за меня весь обед был испорчен. Правда, я не виноват, — кто же знал, что сук гнилой?..

— Угу, — ответил уклончиво Мухин.

— Вот поединок с командиром я зря затеял.

— Зря, — согласился Мухин. — Я же тебя дергал…

— «Дергал»! — передразнил Семен. — Да мне хоть руки оторви, я уже не могу остановиться. Характер такой… А девчонки напрасно подумали, будто я хочу командира палкой ударить. Палка совсем для другой цели, ты же знаешь: подставил противнику под ногу, — он споткнулся, ну, легкий толчок свободной рукой в грудь — и с ног долой! Вот какой прием! Поздно теперь объяснять. А относятся ребята к нам хорошо, правда?