Страница 20 из 22

Змиулана: красавица или чудовище?

Соловьева Елена

Весь вечер Селиванов провел в тщетных попытках прорваться в интернет или хотя бы поймать сотовый сигнал. Мир вокруг него безмолвствовал, и только поскрипывание громадных сосен и редкие вскрики ночных птиц нарушали полную тишину. Устав за день, Дмитрий забылся тяжелым беспокойным сном.

Глава 8

Пусть каждый старается думать и говорить разумно, но откажется от попыток убедить других в непогрешимости своих вкусов: это слишком трудная затея.

Жан де Лабрюйер

Селиванов пробудился, когда на горизонте стала появляться тонкая полоска первых солнечных лучей. Он переместился в кресло и неожиданно поймал себя на мысли, что ему безумно хочется прогуляться и подышать свежим воздухом. Миновав еще спящие дома, мужчина сам не заметил, как оказался возле остова полуразрушенного храма. Селиванов усмехнулся, но сворачивать с дороги не стал. Неожиданно у него в груди зародилось непонятное томление, которое он испытывал всегда перед особо важными встречами. Не понимая, что происходит, Дмитрий упорно приближался к святилищу.

Проехав через широкий проход, он вновь оказался в центре круга, где некогда размещался идол Велеса. Дмитрий вновь принялся рассматривать изображения на стенах, пытаясь уловить хоть часть той мистерии, которая на ней изображалась. Вдруг ему показалось, что слева от него что-то шевельнулось. Словно легкий ветерок дунул мимо него, задев за плечо. Дмитрий обернулся в поисках источника движения, но не смог рассмотреть ничего необычного. Полумрак помещения не давал четко рассмотреть предметы, но позволял различать их очертания. Все те же стены, те же мраморные изваяния. Стоп! Дмитрий хорошо помнил, что вчера статуй было четыре. Сейчас же, рядом с идолом Матери было еще что-то, не замеченное им вчера. Дмитрий подъехал ближе, но приблизиться вплотную так и не смог.

Каменное изваяние изображало тонкий стан девушки, которая стояла, положив голову на грудь Матери-земли. У нее были длинные, почти до пола волосы, высокий лоб и четко обозначенные скулы. Пухлые губы изображали ласковую улыбку, придававшую девушке ореол таинственности. Ее лебединую шею украшали бусы, поблескивавшие в темноте. Высокая девичья грудь четко обозначалась под просторной рубашкой, а изящные руки нежно обвивали стан Матери.

Но вовсе не это привлекло взгляд Дмитрия. Все что он сумел заметить, так это то, что нижняя часть туловища у девушки оканчивалась телом змеи, кольцами свернувшейся у ног мраморной Матери-земли.

Дмитрий вздрогнул, но все же решил рассмотреть жуткую статую ближе. Неожиданно, девушка-змея подняла правую руку, приложила ее к сердцу и слегка согнулась, обозначив поясной поклон. При этом ее янтарные глаза полыхнули ярким огнем, отразив алый отсвет рассвета, пробившийся сквозь стены храма.

Не помня себя от ужаса, Дмитрий развернулся и, не выбирая дороги, помчался в сторону поселения. Его коляска подпрыгивала на кочках, грозя угробить своего хозяина, но Селиванов уже не думал об этом. Он мчался вперед, желая оказаться как можно дальше от видения, пригрезившегося ему в храме.

На максимально возможной скорости Дмитрий выехал на проселочную дорогу как раз в тот момент, когда на мост, проходивший через небольшую речушку, вышла целая толпа празднично одетых членов общины. Люди пели песни и радовались новому дню. Сегодня, в честь именин земли, они даже забыли свою неприязнь к чужакам, и теперь искренне поздравляли Дмитрия с праздником. Одна из шествующих девушек украсила голову Селиванова венком из полевых цветов.

Дмитрий, следуя неведомому внутреннему порыву, сорвал с себя украшение и бросил его в воду. Девушка шарахнулась от него в сторону и расплакалась. Но ее мгновенно смогли утешить другие члены общины. Дмитрия же праздничная толпа обтекла стороной, больше не предпринимая попыток подружиться.

На пороге дома, ставшего Селиванову временным пристанищем, он едва не сбил с ног самого Миролюба. Тот едва успел вовремя отпрыгнуть, не понимая причин происходящего.

— Что случилось? Куда ты пропал утром? — поинтересовался Миролюб, вошедший в дом вслед за Дмитрием.

— Я был в храме, — последовал ответ. Дмитрий даже не пытался сдержать дрожащий голос и стук зубов.

— И что же тебя так испугало?

— Если бы ты только мог видеть ту тварь, которая привиделась мне, то не задавал бы подобных вопросов.

— Тварь?! — негодующе воскликнул Миролюб.

— Да, тварь, — подтвердил Селиванов. — Богомерзкое чудовище, не имеющее права на существование даже в горячечном бреду сумасшедшего. — Говоря это, Дмитрий не видел, как каждое его слово заставляет Миролюба крепче сжимать кулаки. Глаза язычника гневно вспыхнули.

Так и не произнеся ни слова, Миролюб вышел из избы, громко хлопнув входной дверью. У него была масса аргументов, чтобы разубедить гостя в его убеждениях, но он решил, что это дело стоит доверить другому.

Уже не несколько часов подряд Дмитрий сидел неподвижно, уставившись в одну точку. Ему казалось, что он даже перестал за это время дышать. Нескончаемый поток мыслей вился в его голове, но ни одна из них так и не получила окончательного формирования. Его предположения были одно немыслимее другого, но прагматичный ум продолжал уговаривать его в том, что он увидел лишь мираж, плод своей болезненной фантазии. И все же какая-то часть его сознания утверждала обратное: женщина-змея была такой же реальной, как и сам Дмитрий.

Селиванов не слышал, как в его дверь громко постучали, и не заметил, как в избу вошел Безгнев. Жрец изучающе посмотрел на Дмитрия и утвердительно кивнул собственным мыслям: как и говорил Миролюб, их гость наверняка увидел то, к чему еще не был готов. Безгнев взял табурет и уселся прямо напротив Дмитрия так, чтобы видеть лицо собеседника.