Третий лишний

     Он был рядом, когда она очнулась.

     - Убирайся! - тихо, но отчетливо произнесла Кэтрин.

     - Может позвать Эмму? - с жестоким сарказмом поинтересовался он.

     - Убирайся!

    - К падшим женщинам, снова? - он засмеялся. Подойдя к окну, Айзек закурил.

   - Ты мне противен, ты... ты - животное! - зарыдала женщина.

   - Милая, нужно было раньше думать, когда соблюдая свою чистоту, отправляла меня в бордель. - заметив ее гнев, он тут же поправился: - Точно, тут не бордель! Зато нам не грозит французская болезнь.

    Айзек продолжал курить, цинично поглядывая на Кэтрин.

   - Давно? - с трудом, превозмогая себя, спросила миссис Гриндл.

   - Почти два года. - ответил мужчина совершенно спокойно. - Если тебя утешит, она сопротивлялась до последнего. Мне пришлось применить грубость. - он замолчал. - С твоими знакомыми я никогда не спал, так что твое доброе имя  безупречно. И нет, я не откажусь от нее. То что умеет она, навряд ли сможешь ты. - как приговор произнес он.

    Кэтрин глотая слезы, продолжала плакать, но теперь она рыдала почти беззвучно.

    - Знал бы папа...

    - Он знает! И твой брат знает, кроме того, это они советовали мне искать утешение в борделе, даже рекомендовали нескольких потаскух, у которых сами частенько бывают.

    Миссис Гриндл от ужаса горькой правды не могла вздохнуть.

    - Не беспокойся, я брезгливый. - усмехнулся он и, протянул ей стакан с водой. - Твое любимое успокоительное. Мне не нужна ненормальная жена. - жестоко утешил супруг. Не сопротивляясь, Кэтрин выпила.

  - Сейчас спи. Я позову доктора. Если тебе что-то потребуется, придет Эмма. Кроме нее никто не придет. Такие сплетни в доме не удержись. - он покинул комнату, плотно притворив дверь.

     Ханна сидела на своей кровати в дранных лохмотьях, едва прикрывавших тело. Лицо саднило, сидеть было больно, но больше всего болело сердце. Случилось то, что могло случиться любой момент, и чего она так опасалась. Забившись в угол, она ожидала возвращения мистера Гриндла, ее сердце от страха бешено билось. Когда она вошел, Ханна расплакалась.

     Мужчина молча стоял у двери. Ханна не поднимала глаз, боясь даже посмотреть на него, ведь именно из-за ее истерики все и произошло.

     Айзек вздохнул и  сел на кровать, рядом с ней. Рассматривая ее опухшие губы и заплаканные глаза, ему стало ее жаль. Он протянуть к ней руку и она прильнула к нему.

     - Прости меня! Прости...! - ее голос сорвался. Айзек молчал и гладил ее по голове.

     - Это все равно должно было случиться рано или поздно.

    - Я не могла... не могла по-другому. Я... - она сильно всхлипывала, между словами. - Я... я люблю тебя. - наконец, с трудом произнесла она.

    - Я знаю. - шепотом ответил он, продолжая нежно гладить ее по затылку. Ханна вздрогнула и замерла. Они долго сидели в тишине, прижавшись друг к другу, пока Айзек не отправил ее на кухню, за чем-нибудь съестным.

   - Покажись, чтобы слухи не пошли. Скажи, что Кэтрин нездоровится и она будет обедать в своей комнате. Если спросят, почему так выглядишь, ответишь, что я был раздражен и довел тебя до слез. - объяснял он, помогая ей переодеться в другое платье. - Я буду тут, если прозвучит звонок, скажу. Если будут допытываться, скажи что у нее приступ истерии и она упала в обморок. Теперь из-за слабости одна не может подняться.

    По дороге на кухню, Ханна пригладила волосы рукой.

     Открыв дверь на кухню, ее оглушили громкие голоса Марджори и Мэри, которые как всегда, препирались, но стоило ей войти, как экономка переключилась на нее.

   - О, кто соизволил появиться! - раздраженно пробрюзжала экономка, оглядывая ее с ног до головы. - Все лентяйничаешь?

     Ханна сцепила зубы и не отвечала.

      - Чего молчишь, сказать в оправдание нечего? А чего зареванная? Опять досталось?

     - Досталось. - коротко ответила служанка, не вдаваясь в подробности.

    - И поделом. - зло рассмеялась Мэри. - Чего пришла? Не заработала ты кусок свой.

    - Не мне, а миссис Гриндл. Ей нездоровится. Она будет обедать в своей комнате.

    - Что серьезное? - оживились женщины.

    - Приступ истерии, из-за него она потеряла сознание.

    - Да ты что? - хором воскликнули удивленные женщины.

     - Давно истерий-то у нее не было. - заметила Марта, сидящая за столом и чистящая куски тыквы.

     - Ты за языком-то следи. Хозяйку она тут обсуждает. - сурово ответила экономка, которая всегда, как верная собака, бросалась на защиту хозяйки.

     - Молчу, молчу. - устранилась Марта, покосившись на Марджори.

      Получив большой кусок сладкого пирога и ароматного какао, Ханна отнесла его в свою комнату, где ее ожидал Айзек.

    Обедая, они договаривались, что отвечать Кэтрин, если она будет задавать вопросы и как с ней себя вести. Договорившись, Айзек отправил ее вниз, чтобы она была на виду, а сам отправился навестить супругу. Войдя в спальню, он услышал ее равномерное дыхание. Убедившись, что она спит, он оставил на ее столе кусок пирога и какао и тихо покинул комнату.

    Позже пришел доктор Сэмвел и осмотрев миссис Гриндл рекомендовал ей покой и успокоительное.

     Ее вызова Ханна так и не дождалсь. Решив, что потрясенная Кэтрин крепко спит, Айзек решил не тревожить ее до утра, пока она не придет более-менее в себя.

Когда следующим утром он зашел навестить ее, миссис Гриндл уже была холодной.

Глава 20

После смерти миссис Гриндл привычное течение жизни нарушилось. В одно мгновение все, кто жил и работал в доме, почувствовали, что скоро все изменится. Сидя на кухне, Марджори и Марта тайком гадали, чем для них все это обернется. Большая Мэри и Ханна переживали свои страхи по одиночке, зато они впервые перестали ссориться.

Большая Мэри слегла из-за расстройства. В этом доме отныне она ничего не значила. Ее заступница Кэтрин ушла, и теперь она была стала ненужной больной старухой, которая вряд ли сможет снова устроиться на такое же хорошее место. Мистер Гриндл удивил всех, разрешив экономке на время болезни остаться в доме и вызвав ей врача, который участливо осмотрев, предложил успокоительные капли и леченую мазь от артрита. Позже, когда экономке немного полегчало, Айзек провел с ней беседу, в которой рассказал о намерении написать ей замечательные рекомендации, выплатить сумму в несколько раз большую, чем она заработала, и помочь найти новое рабочее место. Большая Мэри была ошарашена подобной заботой и, не сдержав слез, начала выражать свою благодарность.

Марджори и Марте он так же пообещал выплатить вознаграждение за честный труд и дать хорошие рекомендации. Свое решение отпустить всю прислугу, Айзек объяснил тем, что ужасно тяжело переживает утрату горячо любимой супруги, и ему просто невыносимо оставаться в этом осиротевшем доме, где каждая мелочь, любая вещь заставляет сердце чаще биться и вгоняет в отчаяние и тоску.

Никто не знал и даже предположить не мог, что первые недели после внезапной кончины Кэтрин, мистер Гриндл и Ханна не находили себе места из-за страха и опасности, нависшей над ними. Они опасались каждого стука в дверь. Им казалось, что еще немного, одно лишнее сказанное слово, порочная связь раскроется, и их обвинят в преднамеренном убийстве.

Детектив Инфрилд - толстый флегматичный мужчина, с аккуратными усами и цепким взглядом, поначалу наведывался к мистеру Гриндлу каждый день, задавал множество каверзных вопросов служанкам, расспрашивал знакомых об отношениях супругов и во всем искал подвох. Однако, не найдя ничего подозрительного, вынужден был отступить, хотя сомнения у него остались. Айзеку повезло, что он в тот вечер догадался вызвать доктора, потому что именно свидетельства мистера Бромеля о том, что миссис Гриндл была в уме и невредима, но в сильной истерии, оказало самое решающее значение. Все решили, что она, мучаясь от бессонницы, по неосторожности выпила слишком много успокоительного.