Страница 4 из 9
– Геракл бывал в Гиперборее (в землях за спиной у ледяного Борея);
– даже Пифагор и тот Гиперборейский (за мудрость прозван, правда, сам на Севере не бывал, все недосуг);
– Геродот, Пиндар, Павсаний, Диодор Сицилийский, Плиний, Гесиод, Гомер, Аристотель, Помпоний Мела, Платон, Птолемей, который даже карты соответствующие чертил… Полный перечень всех, кто писал о Гиперборее и её благословенном народе, можно продолжать еще долго.
При этом египетские жрецы укоряли греческого мудреца Солона, что греки, словно дети, не ведают о том, что творилось давным-давно. Значит, в Египте были знания куда более глубокие о временах куда древнейших? Сами египтяне выводили историю своих далеких предков с северной территории.
Не одни греки, «Махабхарата», «Ригведа», множество мифов и легенд самых разных народов Евразии повествуют о прародине на Севере и о сказочной жизни предков.
Но на смену античности пришли совсем другие времена, загадочная Гиперборея, земля обетованная не на небесах, а где-то во льдах Приполярья, не вписывалась в новую историю появления человека, и о ней надолго забыли.
Одним из первых нарушителей спокойствия оказался француз
Жан Сильвен Байи (1736–1793).
Жан Сильвен Байи известен в двух ипостасях – как астроном, рассчитавший орбиту кометы Галлея и написавший внушительную «Историю астрономии», и как активный политический деятель Великой французской революции.
В первом качестве он был членом всех трех Французских академий (трижды бессмертным) и иностранным членом Шведской академии наук.
Во втором – президентом Национального Учредительного собрания Франции и мэром Парижа. Правда, недолго, Байи повел себя недостаточно революционно, пост мэра сдал и удалился в поместье для написания мемуаров, где и был вскоре арестован якобинцами, приговорен к смертной казни и тут же казнен (неграмотные революционеры не знали то ли о том, что академиков не убивают, то ли что Байи академик, а вероятней – им было наплевать!).
Байи широко известен изданными до начала трагической политической карьеры «Письмами об Атлантиде Платона и о Древней истории Азии», адресованными Вольтеру, с которым у него тянулся многолетний научный спор. «История астрономии» и особенно «Письма…» были пощечиной сухой академической науке того времени, таковыми во многом являются и сейчас.
Байи, проведя анализ древнего эпоса народов Евразии, осмелился не только утверждать, что все культуры имеют единый корень, но и «поселил» начало человеческой мудрости на севере Евразии, что противоречило устоявшемуся мнению о Египте как древнейшей цивилизации.
Постреволюционную Францию мало интересовали вопросы какой-то северной прародины греческих богов, и в Европе тема, в общем-то, заглохла на целое столетие.
Следующим серьезным вызовом оказалась книга Уильяма Уоррена «Найденный рай на Северном полюсе». Уоррен был первым ректором Бостонского университета, в политику не лез, потому его тапками не закидали, но и на щит северорайскую теорию тоже не подняли. Книга интересная даже сейчас, конечно, приходится делать поправки на время издания (1885 год).
Не стоит думать, что искали только иностранцы и только теоретически.
В послереволюционной России нашелся человек, поверивший в цивилизацию гипербореев на Кольском полуострове и в невиданные возможности этой цивилизации, —
Барченко.
Александр Васильевич Барченко родился в 1881 году в Ельце, что в Орловской губернии, в семье нотариуса окружного суда. С ранней юности предметом его увлечений стали оккультизм, астрология, хиромантия. В те времена граница между оккультизмом и естественно-научными дисциплинами была еще в достаточной степени зыбкой, поэтому для углубления своих знаний Александр решил заняться медициной, отдавая предпочтение изучению паранормальных человеческих способностей – феноменам телепатии и гипноза.
В 1904 году Барченко поступил на медицинский факультет Казанского университета, а в 1905-м году перевелся в Юрьевский университет.
«Существует предание, что человечество уже переживало сотни тысяч лет назад степень культуры не ниже нашей. Остатки этой культуры передаются из поколения в поколение тайными обществами. Алхимия – химия угасшей культуры».
«Золотой век, то есть Великая всемирная федерация народов, построенная на основе чистого идейного коммунизма, господствовала некогда на всей Земле, – поучал моряков Барченко. – И господство ее насчитывало около 144 000 лет. Около 9000 лет тому назад, считая по нашей эре, в Азии, в границах современного Афганистана, Тибета и Индии, была попытка восстановить эту федерацию в прежнем объеме…»
В 1920 году Барченко был приглашен выступить с научным докладом «Дух древних учений в поле зрения современного естествознания» на конференции Петроградского института изучения мозга и психической деятельности (Институт мозга). Там судьба свела его с еще одним замечательным и талантливейшим человеком эпохи – академиком Владимиром Михайловичем Бехтеревым.
Академик Бехтерев и Александр Барченко не могли не сойтись. С 1918 года Институт мозга под руководством академика занимался поиском научного объяснения феноменов телепатии, телекинетики, гипноза. Наряду с клиническими исследованиями в Институте мозга велась апробация методов электрофизиологии, нейрохимии, биофизики, физической химии. Барченко работал здесь над созданием нового универсального учения о ритме, одинаково применимом как к космологии, космогонии, геологии, минералогии, кристаллографии, так и к явлениям общественной жизни. Позднее он назовет свое открытие «синтетическим методом, основанным на древней науке». В сжатом виде это учение будет изложено в его книге «Дюнхор».
30 января 1920 года на заседании ученой конференции института по представлению академика Бехтерева Александр Барченко был избран членом Ученой конференции на Мурмане и командирован в Лапландию для исследования загадочного заболевания «мерячение», наиболее часто проявляющегося в районе Ловозера.
Ловозеро, расположенное в самом центре Кольского полуострова, тянется с севера на юг. Вокруг тундра, заболоченная тайга, местами сопки. Зимой тут властвует глухая и ледяная полярная ночь, летом не заходит солнце. Жизнь теплится лишь в маленьких поселках и стойбищах, в которых живут лопари, промышляющие рыбалкой и пасущие оленей. Именно здесь, в этом вымороженном пустынном краю, было распространено тогда необычное заболевание, называемое мерячением (или арктической истерией). Им болели не только туземцы, но и пришлые. Это специфическое состояние, похожее на массовый психоз, обычно проявляющийся во времена справления шаманских обрядов, иногда возникало и совершенно спонтанно. Пораженные мерячением люди начинали повторять движения друг друга, безоговорочно выполняли любые команды.
Барченко пробыл на Севере около двух лет. Работал на биостанции в Мурмане – изучал морские водоросли с целью их использования в качестве корма для крупного и мелкого рогатого скота. Вел работы по извлечению агар-агара из красных водорослей. Выступал с лекциями, в которых горячо пропагандировал употребление в пищу морской капусты. Кроме этого, занимал должность заведующего Мурманским морским институтом краеведения – изучал прошлое края, быт и верования лопарей. Это стало частью подготовки к экспедиции в глубь Кольского полуострова (основной целью этой экспедиции А. Барченко ставил поиск наследия Гипербореи).
Экспедиция, снаряженная при участии Мурманского губэкосо (губернского экономического совещания), началась в августе 1922 года. Основной задачей экспедиции было обследование района, прилегающего к Ловозерскому погосту, населенному лопарями или саамами. Здесь находился центр русской Лапландии; почти не исследованный учеными Русский Север давно уже привлекал к себе внимание Барченко. В романе «Из мрака» (1914) он пересказал древнее предание о племени чудь, ушедшем под землю, когда чухонцы завладели его территорией. С тех пор чудь подземная «живет невидимо», а перед бедой или несчастьем выходит на землю и появляется в пещерах («печорах») на границе Олонецкой губернии и Финляндии.
О чуди Барченко услышал вновь по пути к Ловозеру от молодой лопарской шаманки Анны Васильевны: «Давным-давно лопари воевали чудь. Победили и прогнали. Чудь ушла под землю, а два их начальника ускакали на конях. Кони перепрыгнули через Сейдозеро и ударились в скалы, и остались там, на скалах, навеки. Лопари их называют “Старики”».
Уже в самом начале экспедиции, во время перехода к Ловозеру, ее участники натолкнулись в тайге на довольно странный памятник – массивный прямоугольный гранитный камень. Всех поразила правильная форма камня, а компас показал к тому же, что он ориентирован по странам света. В дальнейшем Барченко выяснил, что, хотя лопари поголовно исповедуют православную веру, втайне они поклоняются богу Солнца и приносят бескровные жертвы каменным глыбам-менгирам, по-лопарски – «сейдам».
Переправившись на парусной лодке через Ловозеро, экспедиция двинулась дальше в направлении близлежащего Сейдозера, почитавшегося священным. К нему вела прорубленная в таежной чаще прямая просека, поросшая мхом и мелким кустарником. В верхней точке просеки, откуда открывался вид одновременно на Ловозеро и Сейдозеро, лежал еще один прямоугольный камень.
Александр Кондиайн записал в своем дневнике: «С этого места виден по одну сторону в Ловозере остров – Роговой остров, на который одни только лопарские колдуны могли ступить. Там лежали оленьи рога. Если колдун пошевелит рога, поднимется буря на озере. По другую сторону виден противоположный крутой скалистый берег Сейдозера, но на этих скалах довольно ясно видна огромная, с Исаакиевский собор, фигура. Контуры ее темные, как бы выбиты в камне. Фигура в позе “падмаасана”. На фотографии, сделанной с этого берега, ее можно было без труда различить». Фигура на скале, напомнившая Кондиайну индусского йога, – это и есть «Старики» из лопарского предания.
Участники экспедиции заночевали на берегу Сейдозера в одном из лопарских чумов. Наутро решили подплыть к обрыву скалы, чтобы лучше рассмотреть загадочную фигуру, но лопари наотрез отказались дать лодку.
Всего у Сейдозера путешественники провели около недели. За это время они подружились с лопарями, и те показали им один из «подземных ходов». Однако проникнуть в подземелье так и не удалось, поскольку вход в него оказался завален землей…
На обратном пути Барченко и его спутники попытались вновь совершить экскурсию на «запретный» Роговой остров. Парнишка, сын местного священника, согласился перевезти членов экспедиции на своем паруснике. Но стоило им только приблизиться к острову, как поднялся сильный ветер, отогнал парусник и сломал мачту. В конце концов путешественников прибило к крошечному, совершенно голому островку, где они, дрожа от холода, и заночевали. А утром уже на веслах кое-как дотащились до Ловозерска.
Участники Лапландской экспедиции вернулись в Петроград глубокой осенью 1922 года. 29 ноября Кондиайн выступил на заседании географической секции Общества «Мироведение» с докладом о результатах своей поездки, который назывался «В стране сказок и колдунов». В нем он рассказал о сделанных экспедицией удивительных находках, свидетельствующих, по его мнению, о том, что местные жители-лопари происходят «от какой-то более древней культурной расы».
Исследования Барченко заинтересовали власть, и вскоре он получил приглашение к сотрудничеству от видного чекиста Глеба Бокия.
…одно из подразделений службы Бокия оборудовало «черную комнату» в здании ОГПУ по Фуркасовскому переулку, дом 1.
Исследования и методика Барченко применялись и в особенно сложных случаях дешифровки вражеских сообщений – в таких ситуациях даже проводились групповые сеансы связи с духами.
Барченко привнес в жизнь Бокия метафизические теории и уговорил видного чекиста вступить в тайную оккультную организацию «Единое Трудовое Братство», изучающую Древнюю науку (Дюнхор), которая якобы превосходила современное знание, но принципы которой были утрачены с течением времени.
Для передачи эзотерического знания наиболее достойным представителям большевистской партии Барченко при участии Бокия в конце 1925 года организовал в недрах ОГПУ небольшой кружок по изучению Древней науки.
В свою очередь Бокий на допросах показал: «Барченко выдвигал теорию о том, что в доисторические времена существовало высокоразвитое в культурном отношении общество, которое затем погибло в результате геологических катаклизмов. Общество это было коммунистическим и находилось на более высокой стадии социального (коммунистического) и материально-технического развития, чем наше. Остатки этого высшего Общества, по словам Барченко, до сих пор существуют в неприступных горных районах, расположенных на стыках Индии, Тибета, Кашгара и Афганистана, и обладают всеми научно-техническими знаниями, которые были известны древнему обществу так называемой “Древней науки”, представляющей собой синтез всех научных знаний. Существование и Древней науки, и самих остатков этого общества является тайной, тщательно оберегаемой его членами.
Это стремление сохранить свое существование в тайне Барченко объяснял антагонизмом древнего общества с римским Папой. Римские Папы на протяжении всей истории преследовали остатки древнего общества, сохранившиеся в других местах, и в конце концов полностью их уничтожили. Себя Барченко называл последователем древнего общества, заявляя, что был посвящен во все это тайными посланцами его религиозно-политического центра, с которыми ему удалось однажды вступить в связь…»
Помимо чтения лекций и отбора медиумов для Спецотдела оккультист Барченко пытался применять Дюнхор в повседневной практике. И Бокий его в этом поддерживал. Например, эти двое предполагали управлять погодой!
16 мая 1937 года был арестован Глеб Бокий. Уже на первых двух допросах 17 и 18 мая Глеб Иванович «покаялся» следователям в своих прегрешениях. Сообщил об организованной в 1925 году вместе с Барченко «масонствующей» ложе. «Органы» отреагировали на последнее заявление Бокия серией арестов. Один за другим с небольшими интервалами под стражу были взяты Барченко (22 мая) и другие бывшие члены «Единого Трудового Братства» в Ленинграде и Москве: Шишелова-Маркова (26 мая), Кондиайн (7 июня), Шварц (2 июля), Ковалев (8 июля). Та же участь постигла и наиболее высокопоставленных «учеников» Барченко, входивших в московскую группу, – Москвина и Стомонякова.
Обвинительная формула Барченко звучала совершенно стандартно: создание «масонской контрреволюционной террористической организации «Единое Трудовое Братство» и шпионаж в пользу Англии». Что касается Кондиайна, то его обвинили в том, что он являлся участником «контрреволюционной фашистско-масонской шпионской организации и одним из руководителей Ленинградского отделения ордена Розенкрейцеров, связанного с заграничным центром масонской организации “Шамбала”».
Для обвинения Барченко и его «сообщников» руководство НКВД разработало следующую легенду. На территории одного из восточных протекторатов Англии – какого именно, в деле не указывалось, – существует некий религиозно-политический центр «Шамбала-Дюнхор». Этот центр имеет широко разветвленную сеть филиалов или ячеек во многих азиатских странах, а также в самом СССР. Его основная задача состоит в том, чтобы подчинить своему влиянию высшее советское руководство, заставить его проводить угодную центру политику.
С этой целью Барченко и участники созданного им «филиала» восточного центра пытались получить доступ к советским руководящим работникам, активно занималась сбором секретных сведений и подготовкой терактов – против тех же самых советских руководителей! Согласно этой легенде следователи НКВД без особого труда квалифицировали как акт шпионажа получение Кондиайном от профессора Данилова работы о волновой природе погоды «с последующей ее переправкой за границу».
О сущности учения Дюнхор речь на допросах почти не шла, поскольку эти темы для следователей большого интереса не представляли. На вопрос, к чему сводятся идеи древней науки, Кондиайн ответил, очевидно, по подсказке следователя: «Наша нелегальная организация пропагандировала мистику, направленную против учения Маркса – Ленина – Сталина».
И Бокий, и Барченко, и его «ученики» были по окончании следствия приговорены к высшей мере и расстреляны. (с сайта www.dopotopa.com).