Страница 15 из 24
– Да сделаю я сигнализацию, сделаю! – в очередной раз пообещал чародей. – Это же не так просто все! Там надо магические потоки учесть и действующие охранные чары в расчет принять. Знаешь, сколько мороки?
Я уселся в кресло и закинул ногу на ногу.
– Ладно, а с «буханкой» что?
– А что с «буханкой»? – удивился Саня.
– Ты обещал защиту поставить, нет?
– Блин, это срочно, что ли? – возмутился чародей. – Ты на пикапе сейчас ездишь!
Мне не удалось удержаться от усмешки.
– А почему я езжу на пикапе? Потому что «буханку» до ума не довели!
Саня выдернул из розетки вилку паяльника и развернулся ко мне.
– Слава, ты издеваешься? Бронированное лобовое и боковые стекла тебе поставили? Поставили. Корпус стальными листами усилили? Усилили. Ты знаешь, сколько я времени убил, пока на них руны наносил? Представляешь, какие чары требуются, чтобы миллиметровку пули не брали?
– Все это, конечно, здорово, но бронированные стекла я сам доставал. И реагенты через Братство тоже сам заказывал, пока ты в баре пивко попивал.
– То есть мне даже пива не полагается?
– Полагается, Саня, но поимей совесть – доведи работу до конца.
Чародей махнул рукой и налил себе из термоса чаю.
– Доведу. На следующей неделе.
– И против магии защиту поставишь? – уточнил я.
– Поставлю, – кивнул Саня.
– А экранирование?
– Слушай, Хмель, зачем тебе в Форте экранирование?
– А за стены ездить?
– Да ну тебя! Там просто магическое поле не отрезать, иначе слишком большие перепады внутри и снаружи окажутся. Нужен блок управления, и алгоритм разрабатывать придется, а я в этом не силен.
– Ладно, – сдался я, – но защиту поставь, хорошо?
– Ты на «буханке» в Лудино поедешь?
– Нет, с вами.
– Тогда приедем – сделаю.
– Ты обещал на следующей неделе.
– Я эту не считаю уже. Суббота!
– Смотри, пока работу не сделаешь, пива наливать не буду, – пошутил я.
– Разоришься, – рассмеялся в ответ чародей.
– Типун тебе на язык! – огрызнулся я и поднялся из подвала в торговый зал.
Клондайк уже закончил оформлять документы и выставил на прилавок заказанные мной патроны и магазины.
– Чем Саня занят? – спросил он меня.
– Чай пьет.
– Бездельник.
– И не говори.
Я забрал счет и сунул его в бумажник. Пистолетную сумочку повесил на плечо и принялся рассовывать по карманам куртки пустые магазины. Прижал к себе пачки патронов, взял карабин и попросил соседа:
– Открой дверь, а то нагрузился по самое не могу.
– Патроны надо было в сумку убрать.
– Да ладно, так дойду.
Слава отпер заднюю дверь, выпуская меня во двор, но сразу окликнул:
– Да, Слава! Ремень для ружья не будешь брать?
– Пока нет, – отказался я. – Если что, потом куплю.
– Как знаешь.
В бар меня запустил Иван. При виде «вепря» он присвистнул от удивления и расплылся в улыбке.
– У нас обновки?
– У меня, – отрезал я, переступив через порог, но сразу поправился: – Хотя нет, у нас. Под прилавок положу, пусть лежит.
– Там места уже нет.
– «Шершень» в машину брошу, – решил я и поднялся в спальню.
Разложил покупки на столе, открыл магнитолу и достал початую бутылку арманьяка. Налил, выпил и принялся снаряжать магазины «вепря». Основной сделал с тяжелыми пулями, его и примкнул к карабину. Пару запасных зарядил картечью, еще один зажигательными зарядами, а последний набил патронами с «пустышками», только сверху по совету Коли воткнул две противоамулетных пули с железным корнем. Пусть нашествия ледяных ходоков и не ожидалось, но никогда не знаешь, кого принесет нелегкая.
После переложил «таурус» из старой сумки в новую. Перекинул ремень через плечо, выдернул револьвер – порядок. Куда быстрее оружие достаешь, когда замок расстегивать не приходится.
Кинув сумочку на стол, я пометил магазины разноцветной изолентой и подумал, не спуститься ли вниз, но видеть никого не хотелось. Аппетита тоже не было, китайская снедь оказалась неожиданно сытной. На улице вечерело, можно было успеть до темноты почистить задний двор или даже налить пару кувшинов пива и отправиться к Гордееву, но ни того, ни другого я делать не стал.
Разулся, налил еще арманьяка и завалился на кровать.
Так и уснул, даже сам не заметил как…
Хмель
27 апреля, понедельник
Все воскресенье, словно наказывая себя за субботнее безделье, я отстоял за барной стойкой. Устал как собака, зато не скучал. То одно, то другое – так и день пролетел.
Черт, пока Ирина на стажировку не умотала, даже не замечал, как много времени с ней провожу. Так подумаешь – а ведь особо и нечем свободное время занять. Хоть самому себе новое хобби придумывай.
С другой стороны, самое лучшее хобби – это хобби, которое приносит деньги, поэтому утром я сварил пробную партию пива в модном ныне стиле Black IPA, а потом поднялся в спальню за «вепрем».
– Дядь Слава, вы куда с ружжом? – удивился Иван Гордеев.
– Регистрировать поеду.
– Раньше с собой везти не требовалось вроде? – удивился помощник.
– Да так, – махнул я рукой. – Возьму на всякий случай.
На всякий случай? Ну да, когда непонятки с крышей начинаются, случай может случиться всякий.
Если Иван и заметил рассованные по карманам куртки магазины, то виду не подал, только кивнул и ушел на кухню. Я ступил за дверь в расстегнутой куртке и без шапки, шагнул и потянул носом воздух.
Холодно. Еще холодно.
Впрочем, в мае особой жары ждать не приходится. Да и лето здесь – дрянь, а не лето.
Хочу обратно в нормальный мир? Или просто завидую Николаю, у которого появился шанс пусть на время, но вернуться обратно? Или причиной дурного настроения стали размолвка с Ханиным, предстоящая поездка в Лудино и весенний авитаминоз?
Может, и в самом деле в Северореченск выбраться?
Но я знал, что не выберусь. Слишком много дел, чтобы все бросить и устроить себе отпуск. Могу сколько угодно жаловаться на скуку, но если упустим момент и не застолбим за собой рынок, так и придется дальше по зернышку клевать. А с новым проектом пусть и не разбогатеем, но на пару ступенек по социальной лестнице точно поднимемся. И тогда совсем другие перспективы откроются, особенно при негласной поддержке Линева.
Тщеславие? Хрена с два! Элементарное выживание.
Накинув на голову капюшон, я дошел до каретного сарая и выгнал на улицу пикап. Устроил карабин на пассажирском сиденье, стыдливо прикрыв его сверху полиэтиленовым пакетом, завел двигатель и стал ждать, пока прогреется автомобиль.
Если бы курил – достал бы пачку сигарет, но я не курю, просто сидел и ждал.
И что странно, никогда мыслей о куреве не возникало. Неужто и в самом деле депрессия подкралась? Вот уж даром не надо.
И я решительно вывернул руль.
За проведенное безвылазно в баре воскресенье на улице не изменилось ровным счетом ничего. Грязный снег ноздреватых сугробов, огромные сосульки на карнизах крыш, обледенелые дороги. Где-то лужи, где-то корка льда.
Но знаете что – в общем и целом от российской глубинки девяностых картинка ничем принципиально не отличается. Даже на окраинах областных центров ситуация была зачастую ничуть не лучше.
Люди ходят, машины с телегами ездят. Машин, кстати, куда больше, чем телег и саней. Дружинники за порядком присматривают, все тихо и спокойно.
И я как-то неожиданно понял, о чем вчера толковал Гельман.
В Форте стало спокойно. Теперь здесь живут. Тяжело и небогато, но живут, а не выживают. Если даже я застал времена, когда каждое утро с улиц собирали трупы и везли в морг, что говорить о старожилах? Тоска по старым добрым временам – страшная штука; зачастую все плохое забывается, и даже жуткие вещи уже не вызывают страха. Почему? Потому что их пережили. И кто-то обоснованно, а кто-то не очень рассчитывает на повторное везение.