Страница 23 из 26
А вот как? – На этот вопрос творчество ни «хрипунов», ни «юмористов», ни представителей официальной социологической науки ответа не дает.
Необходимо понимать роковую косвенную роль СМИ в развитии череды террористических актов. Под усыпляющие разговоры о гласности организаторы взрывов получают гарантированную, дорогостоящую телевизионную рекламу на всех без исключения информационных каналах. В течение недели и более все СМИ закрыты для иной информации, забитой этим общим фоном. Попробуйте дать в эфире сотую или хотя бы тысячную долю от этого информационного объема об уникальном созидательном опыте, об уникальном опыте выращивания зерновых – и вы убедитесь, что это нереально в финансовом отношении. На нейролингвистическое программирование террора финансовые ресурсы всегда находятся в неограниченном количестве.
Для прекращения террора необходим первый шаг – прекращение его рекламы. Все взрывы организуются и оплачиваются исключительно под ту рекламу, которую они, как предполагается их организаторами, получат в «свободных» СМИ. Отсутствие информации о взрывах в СМИ сделает их организацию практически бессмысленной и создаст почву для их полного прекращения. На настоящий же момент именно средства массовой информации методами нейролингвистического программирования сформировали в стране обстановку бесконечных катастроф, горя и потрясений, ощущения безысходности. Им и невдомек, что конечный пункт назначения этой черной магии – сами СМИ и их собственные головы.
Символом порочной идеологии, навязанной обществу, является российский герб в виде двуглавого орла, символа концептуальной неопределенности управления, раздвоенности ума, замкнутости на внешнюю концептуальную власть-невидимку. Кто забыл – в гербе Российской империи было три короны: две – на головах орла, и одна – «пустая» – над ними, на невидимой голове концептуальной власти. При любых теоретических прикрытиях этого государственного символа, как гласит анекдот времен империи, приводимый А. С. Новиковым-Прибоем, точную его характеристику дал в свое время матрос, которому царь задал вопрос во время обхода строя: «Что есть двуглавый орел?» «Урод, Ваше императорское величество», – ни на секунду не задумавшись, отчеканил матрос.
Глава 6
Историко-алгоритмический приоритет в системе надгосударственного управления
Прошедшее надо знать не потому,
что оно прошло, а потому, что, уходя,
оно не умело убрать своих последствий.
Сущностное предназначение реконструкций прошлого, которыми занималась историческая наука, – никогда не изменялось. Во все времена действующей на определенном историческом этапе власти необходимо было сформировать такое представление о прошлом, чтобы на этой основе оправдать не только навязываемую народу систему власти, но и собственную позицию и конкретные действия из нее вытекающие. На передний план такой исторической «науки» всегда выходят именно те ученые, которые держат нос по ветру, тонко откликаются на публично не оглашаемые требования. Умелое решение этой конъюнктурной задачи состоит в эффективной выборке из всей массы явлений тех событий и фактов, которые можно уложить в требуемую версию как исходный фактический материал, дать этому материалу соответствующую трактовку и приписать реконструированным процессам запрашиваемые политическим моментом причинно-следственные обусловленности и взаимосвязи.
Кроме этого, для поддержки необходимых исторических мифов популярно использование «архивных материалов». У нас была беседа с одним из специалистов, в функции которого входило внесение нужных текстов в те бланки, на которых уже красовалась резолюция Сталина на чистом листе бумаги сталинских времен. После этого не исключено в том числе и неумышленное использование этих документов в СМИ, в политических целях. Вопрос, как отличить истину от лжи, каждый человек должен решать самостоятельно, не передоверяя это мнимым авторитетам и «достоверным архивным материалам». Именно для этого Бог наделил нас шестым и седьмым чувством: Различением и чувством Меры.
По мощности воздействия на судьбу общества все ранее рассмотренные нами 4 приоритета (идеология, экономика, генное и военное оружие) уступают историко-алгоритмическому приоритету. Реально управляет не тот, у кого красивая и важная табличка на кабинете, а тот, кто имеет возможность сформировать информацию летописного характера, изменить и переписать заново фактологию прошлых исторических событий, переосмыслить с позиций «хорошо» или «плохо» как сами события, так и оценки тех исторических деятелей, которые вершили эти события.
Наше время имеет одну особенность: многократное переписывание истории производится за время жизни одного поколения. Одно и то же прошлое изображается для нас то розовым, то серым, то черным, – это и есть проявления маневров глобальной концептуальной власти и противления подвластной толпы промыванию мозгов ее периферией.
Так, если за И. В. Сталиным нет ничего, кроме злодейства и клинической жажды власти ради власти, как нам внушают, то следующее поколение уже утратит все алгоритмы управления, наработанные обществом под его руководством. Если же Сталин – великий организатор государства-суперконцерна, то алгоритмы послевоенного восстановления страны, феномен сталинского устойчивого снижения цен в период с 1947 по 1953 год должны изучаться в школах и вузах. И это только один из многих эпизодов истории, адекватное понимание которого невозможно без понятия об объективности Добра и Зла, как социальных явлений.
Огульное охаивание Сталина связано с его концептуальной властностью, альтернативной как церковной, так и марксистской версии Доктрины «Второзакония – Исайи». И этот факт заправилам, хозяевам обеих ветвей Доктрины «Второзакония – Исайи», необходимо было сокрыть от общества. Любые исторические заключения, оценки, выполняемые в том числе и на базе достоверного фактического материала, имеют субъективное, нравственно обусловленное начало и всегда выражают миропонимание авторов и той концепции, которой они привержены. Говорят, что история – это то, о чем договорились историки и что они подразумевают как «само собой разумеющееся».
Но все-таки это лишь первая часть правды, поскольку историки договариваются не сами по себе. В этих оценках не видна роль заказчика, роль методологического уровня управления, системы концептуальной власти. Большими кассовыми тиражами в эпоху Рыб издавались лишь те воззрения, которые при всем их многообразии не выходили за рамки господствующей над обществами Доктрины «Второзакония – Исайи», Доктрины порабощения человечества от имени Бога. Наша задача – изменить эти традиции.
Хронологический приоритет позволяет увязать в единое целое явления, разорванные в общественном сознании людей. Если вы поймете, что Дарвин «творил» одновременно с Марксом и направлял ему свои труды с дарственными надписями, то вы осмыслите механизмы комплексного извращения действительности. Именно этот тандем ввергал человечество в материалистический атеизм, уводя от понимания идеи единого для всех людей Бога – Творца и Вседержителя (и это при том, что сам Дарвин верил в Бога[5]).
Позже эти открытия будут умело вброшены на доверчивую российскую почву. Пушкин, будучи современником Маркса, в символической форме дает представления о марксизме в «Домике в Коломне» через такой персонаж, как Мавруша (Мавр – кличка Маркса).
Все навязываемые через третий идеологический приоритет оценки исторических деятелей призваны работать на глобальный сценарий будущего и обслуживают хронологический приоритет управления. Во время перестройки неоспоримым авторитетом, к примеру, в сфере финансов провозглашался С. Ю. Витте, запустивший в свое время убийственный для России механизм ее финансового порабощения. Предательскую миссию этого масонствующего провокатора раскрыл генерал Нечволодов в своей работе «От разорения к достатку». Витте скрытно, во время охоты, подписал у царя указ, увязавший денежную массу страны исключительно с золотом, упразднив серебряное обеспечение. Но поскольку золота в стране в нужных количествах не было, то мы остались без денежной массы и начали проводить немыслимые по объемам заимствования, сев на подорвавшую Россию ростовщическую иглу. Первую страницу своей книги генерал Нечволодов начинает именно с этой статистики.
5
(Слова Дарвина о Боге) «Объяснить происхождение жизни на Земле только случаем – это как если бы объяснили происхождение словаря взрывом в типографии. Невозможность признания, что дивный мир с нами самими, как сознательными существами, возник случайно, кажется мне самым главным доказательством существования Бога. Мир покоится на закономерностях и в своих проявлениях предстает как продукт разума – это указывает на его Творца». «Комсомольская правда» от 30.10.2007 г., в статье Светланы Кузиной «Бог живет в другой вселенной?»).