Башня страха

— Поточнее, чего вы хотите, сержант?

— Ну, главным образом я хочу понять, выдумывает паренек или нет. Он-то в свои фантазии верит, но люди сплошь и рядом верят в несусветные веши. Лично я никогда не слыхал о другом предателе, кроме ал-Аклы, тем более о таком важном.

— Я тоже ничего такого не знаю. Но мало ли чего мы не знаем, а оно все равно существует. Пойдем я угощу тебя обедом и во всем разберемся.

Бел-Сидек подумал, что выдает себя, но дело того стоило.

— Но имен я не назову, полковник.

"Еще как назовешь, дружок. Если мы захотим, назовешь как миленький». Бел-Сидек покосился на Билли. А может, и не назовет, он всегда был упрям как черт.

— Ладно, не будем забегать вперед.

Они зашли в заведение, где подавали вкусное бхегхэйс — жирную рыбу со специями и овощной суп, в котором она варилась несколько минут до подачи на стол. Такие излишества бел-Сидек позволял себе лишь изредка.

Некоторое время они молча смаковали изысканное блюдо.

— Хорошо, без имен. Но я должен иметь какую-то зацепку. Твой приятель ветеран?

— Как и все.

— Точно. Почти все. Дак-эс-Суэтта?

— Нет.

— Ага, кое-что проясняется. Ветеран, но не из Дак-эс-Суэтты. Работает на верфи. Наверное, мастеровой. Многие из них были в инженерных войсках, осажденных в Семи Башнях. Полагаю, он сам видел то, о чем говорит. Если это и в самом деле имело место. — Бел-Сидек взглянул на Козла.

— Вы добиваетесь моего мнения?

— Да.

— Как я уже сказал, парень убежден, что не ошибается. Я б не стал в это ввязываться, но он говорил как человек, взваливший себе на плечи непосильный груз.

— Семь Башен, значит. Я разузнаю. Когда это случилось, я сидел в геродианской темнице.

— Я представляю себе, что имеется в виду.

— Да?

— Предполагалось, что Семь Башен продержатся до сбора союзников, резервных войск и спасшихся из Дак-эс-Суэтты в долине Чордан. Но они не продержались.

— И ты полагаешь, причина этому — измена? Билли-козел пожал плечами.

— Я сидел через пять камер от вас.

— Я выясню. Я порасспрошу тех, кто был там. Спасибо, сержант.

Бел-Сидек торопливо заковылял прочь. Он направился прямиком к судну купца из Пеллы: двое из его грузчиков были среди защитников Семи Башен. Один — офицером, второй — военным инженером.

Бел-Сидек быстро нашел обоих и прижал к стене.

— Нам еще нужно развести огонь, — сопротивлялся первый, бел-Педра: его существование целиком зависело от денег, которые он получал за работу грузчика, и он не мог позволить себе жертвовать слишком многим.

— Я беру это на себя.

— Да что такое случилось, сэр?

— Я только что обнаружил, что в истории осады Семи Башен есть белые пятна, что мои сведения об этом далеко не исчерпывающие. Не знаю я и того, что именно сейчас приобретает для нас большое значение. Ты что скажешь, Малахи?

Малахи звали второго ветерана осады, он до сих пор не проронил ни слова. Сейчас он поднялся с мешков, на которых сидел, и привалился к сложенным на пирсе бревнам.

— Вы бывали на перевале, сэр?

— Никогда: мы прошли по прибрежному шоссе.

— Вот именно. Причем разрушая за собой мосты, чтобы врагам в случае победы пришлось добираться до Кушмарраха по горам.

— Почудилось мне, или ты действительно критикуешь действия нашего командования?

— Я не критикую, но я действительно немного раздражен, сэр. Пять поколений считали эту стратегию непогрешимой. Но на деле она не сработала.

— Должна была сработать.

— Теоретически должна. — Малахи ткнул пальцем в воображаемую карту. — Дорога через перевал идет точно на восток, но у вершины поворачивает к югу под углом шестьдесят градусов. Вне этой дуги находится четыре башни, по две с каждой стороны вершины. И три башни внутри дуги. Они не имеют названий, только номера, вне дуги — нечетные, внутри — четные. Самая главная башня — Четвертая, она в три раза больше других и гораздо лучше укреплена. Теперь о соотношении башен…

— Должно быть, весьма любопытно с профессиональной точки зрения, — перебил бел-Сидек. — В чем же заключалась ошибка?

— Не знаю. Мы предусмотрели все, кроме нападения на Семь Башен одновременно.

— Это, наверное, непросто.

— Непросто, но для геродиан это оказалось легчайшим путем. А также самым медленным, потому-то он нас и устраивал. Несмотря на отличных инженеров и саперов, геродианам пришлось дорогой ценой заплатить за Первую, Вторую и Третью. В Третьей-то я и находился, поэтому не знаю, что было дальше.

— Бел-Педра?

— Я был в Пятой, поэтому вряд ли смогу вам помочь. Они, точно кровожадные львы, три дня бросались на наши стены — и только носы себе разбивали. На четвертое утро с восходом солнца к нам явились их посланцы и сулили озолотить нас, если откроем ворота. Ну, мы вылили на них ведра с нечистотами, и они ретировались восвояси. А через пять минут начался артиллерийский обстрел — стреляли из тяжелых орудий на крыше Четвертой. Не знаю, что там стряслось, но защитники ее не успели уничтожить пушки.

Бел-Сидек еще потолковал с ветеранами на эту тему: просто чтобы не заострять их внимание на следующем вопросе. Бывшие офицеры подробно обсудили тактику геродиан при атаке каждой башни, и лишь потом бел-Сидек спросил Малахи:

— А защитникам Третьей башни они тоже предложили сдаться и только после этого начали атаку?

— Да, конечно, это у геродиан такая привычка. Для проформы. Они неизменно получали один и тот же ответ, да другого, наверное, и не ждали.

— Гм… Бел-Педра, можешь вернуться к работе. А для тебя, Малахи, у меня еще есть поручение. — Бел-Сидек подождал, пока бел-Педра отойдет от них. — Ступай на новую геродианскую верфь и отыщи Бхани Сайтефа. Ты попросишь у него список рабочих-ветеранов осады Башен. Он должен знать такие вещи, но вряд ли помнит всех. Пусть напишет, кого припомнит, если этого окажется недостаточно, я потом сам с ним потолкую.

Малахи с озадаченным видом почесал в затылке.

— Да что такое происходит?

— Сам не знаю. Наши командиры пытаются связать одних людей с другими, а единственная зацепка — вероятность, что они вместе сражались на перевале Хэрок.

В районе порта многие Живые знали бел-Сидека, но мало кто подозревал, что он атаман этого округа. Он общался с людьми, которые занимали в организации самое разное положение, но на каждом уровне разыгрывал роль вестового еще более высоко стоящего командира. Риск был велик, но гавань — важнейшее для Живых место, есть из-за чего рисковать.

— Они сперва хотят опросить людей, которые не входят в нашу организацию?

Бел-Сидек пожал плечами:

— Понятия не имею. Мне поручили, я выполняю.

— Но никаких изменений не предвидится?

— В армии — нет.

Малахи наконец ушел и вернулся гораздо скорее, чем ожидал бел-Сидек.

— Вы ошиблись, сэр. Он их всех знает. Только о троих не смог сказать с уверенностью. — Он подал бел-Сидеку листок бумаги.

— Я прослежу, чтоб его отблагодарили как следует. Возвращайся на работу, с пелланами я договорился.

Бел-Сидек присел, просмотрел список, водя пальцем по бумаге. И вдруг отдернул руку.

— Мне следовало догадаться!

Все сразу стало на свое место, и тут же созрело решение. Бел-Сидек хотел было бежать к Генералу, но надо было еще собрать людей для работ на корабле Мериэль.

Галера нового градоначальника безуспешно, несмотря на помощь нескольких буксирных судов, пыталась пристать к берегу.

— Надеюсь, этот ветер — дурное предзнаменование, — с улыбкой пробормотал себе под нос бел-Сидек.

Меджах козырьком приставил руку к глазам, прищурился.

— Гляди-ка, корабли. Да какие красивые!

Йосех с трудом оторвался от дома девушки. Меджах пальцем указывал на гавань.

Три корабля входили в бухту, сейчас с улицы Чар как раз был виден этот ее участок.

— Военные корабли?

— Те, что с боков, — военные. Похоже, важная шишка нас посетила.

— Какие-нибудь ферренги. Меджах ответил не сразу.