Двойная жизнь

Юля закрыла глаза.

– Что за черт! – Юра резко тормознул.

Прямо перед мостом поперек дороги лежал человек. В сгустившихся сумерках белели обращенное к ним лицо и кисть выброшенной в сторону руки.

– Погляжу, – пробормотал Юра, нажимая на дверь.

– Не надо… – хотела остановить его Юля, но горло перехватило, и она лишь беззвучно шевельнула губами. Остро сжалось сердце, в глазах потемнело, воздух стал колючим, точно это не воздух, а куча репейника, и вместо привычных вдохов нужно глотать репейники, которые застревают в горле, царапают, саднят…

Юра, не закрывая дверцу машины, медленно двинулся к распростертому на асфальте телу.

– Эй, – негромко окликнул он, – мужик, тебе плохо? Ты живой?

Он склонился над лежащим, и тут же резкий мгновенный рывок заставил его потерять равновесие и неуклюже рухнуть на асфальт.

Мужик, изображавший «тело», вскочил, коротко ударил Юру ребром ладони где-то за ухом – Юле было плохо видно, – сноровисто связал – значит, не убил, отстраненно подумала она, иначе зачем связывать, – и подскочил к машине.

– Шевелись! Твою… – рявкнул он оцепеневшей Юле, и только в этот момент она узнала Костю с его волчьим взглядом. – Багажник открывай!

Но она точно застыла. Даже если бы Костя начал ее сейчас убивать, она все равно не смогла бы пошевелиться. Вот как будто была женщина, а стала ледяная статуя.

Убивать ее он, однако, не стал, только прошипел что-то сквозь зубы, дотянулся и нажал на кнопку сам. Потом рывком, как куклу, выдернул Юлю из машины – в плече вспыхнула острая боль, как странно, разве у куклы или у ледяной статуи может что-нибудь болеть? – подтащил к багажнику и сунул ей в руки два выхваченных оттуда пластиковых мешка. Правое плечо опять дернуло болью, и она, чувствуя, как мешок выскальзывает из бессильно повисшей руки, подхватила его левой. Казалось, нет ничего страшнее, чем уронить эти чертовы мешки! Тогда точно убьет. Просто возьмет и перегрызет горло. Прямо зубами. Он же настоящий волк.

– Беги вон туда, – довольно спокойно бросил «волк». – Спускайся под мост. Да быстрее давай. – Он поморщился. Не по-волчьи, а вполне по-человечески. – Нам еще этого, – мотнул головой в сторону лежавшего на асфальте Юры, – спрятать нужно. Вместе с машиной. Так что беги. – Он усмехнулся.

Беги, как же! Сосредоточенно переставляя непослушные, точно ватные, ноги, Юля заковыляла туда, где темной безжизненной кучей – может, все-таки не совсем безжизненной, может, все-таки не убит? – лежал Юра. До него оставалось шага три, когда из-под моста пружинисто выскочил Алекс. Перехватил у Юли мешки и потащил ее – в обнимку, как раненого солдата, почти волоком – по крутому склону. Внизу, на каменной осыпи, уткнувшись толстым носом в воду, стоял небольшой темно-красный рафт. Алекс усадил ее, выдернул откуда-то спасжилет, сунул в руки пакеты и бросился вверх по склону. Через минуту они с Костей притащили остальные мешки.

– Я упакую, – вытаскивая из рюкзака что-то оранжевое, сквозь грохот реки буркнул Алекс в сторону Кости. – Иди в машину его сунь, да отгони ее в кусты подальше…

– Вместе пойдем, – рыкнул Костя, сверкнув хищно прищуренными глазами.

– Ну вместе так вместе, – пожал плечами Алекс.

Юля зачем-то цеплялась за мокрые веревки, перепоясывавшие толстые темно-красные синтетические бока. Как тонущий цепляется за что попало. Ужасно глупо – ведь она же не тонет. Или?

За грохотом потока ничего больше было не слышно. Где они? Между серых скал, ревущей воды и странно лилового неба Юля показалась себе совсем маленькой – так, микроскопическая, ничего не значащая крошка на ладони Земли, дунуть посильнее – и нет крошки.

Сверху, с дороги, посыпались мелкие камни, по склону съехали сердито зыркающие друг на друга Алекс и Костя. Мешки упаковали во что-то оранжевое, оно оказалось большим непромокаемым баулом, и прикрепили к раме рафта. Алекс начал усаживаться спереди, но Костя его остановил:

– Эй, погоди-ка!

– Чего годить-то? – нахмурился Алекс. – Торопиться надо, скоро совсем темно будет. Я сяду, ты столкнешь и запрыгнешь…

– Нет уж, – недобро ощерился Костя, – давай наоборот. А то ты залезешь, веслом оттолкнешься – и привет!

– Сдурел? – Алекс покрутил пальцем у виска.

– Я-то не сдурел, – покачал головой Костя. – По крайней мере не настолько, чтоб тебе верить. Мало ли что у тебя… Так что давай по-моему. Ну!

– Не нукай, не запряг, – медленно проговорил Алекс, делая шаг на берег. – Ты бы, дружок, не зарывался, а то, знаешь, долго откапываться придется. Не много ли на себя берешь?

– В самый раз! – резко выдохнул Костя и неуловимо быстро наклонился, коснувшись ботинка. Что-то блеснуло…

Нож! У него нож – в ужасе поняла Юля. Господи! Господи-господи-господи, забормотала она, но…

Но Алекс оказался быстрее. Юля не успела заметить, когда и откуда у него в руке появился пистолет. Грохнул выстрел, и Костя, нелепо взмахнув руками, рухнул в воду. Река мгновенно затянула его белыми бурунами, закрутила, утащила под мост и дальше, дальше, дальше…

– Гос-по-ди, – автоматически договорила Юля.

Алекс, не взглянув на нее, сунул пистолет в карман, навалился на корму катамарана, скрежетнули камни… Когда река уже готова была подхватить и унести легкое – это только на берегу он тяжелым кажется, вспомнила Юля, – суденышко, одним прыжком он вскочил на внутренний настил. Юля еще сильнее вцепилась в мокрые веревки.

– З-з-зачем? З-зачем ты его? – едва выговорила она.

– Не трясись! – зло бросил Алекс, точными движениями весла сосредоточенно выводя судно на стремнину. Нажал кнопку налобного фонаря – Юля вздрогнула от неожиданно сильного светового удара – бешеная вода засверкала прозрачно-хрустальными, мутно-опаловыми, лилово-аметистовыми осколками, – и тут же выключил. – Нет, опасно, мало ли кто бродит, могут заметить, – пробормотал он. – Придется так. Хорошо хоть небо ясное.

Полная луна заливала землю мертвенно-серебряным светом, превращая пейзаж в черно-белую фотографию. Темные берега, бледная вода, над которой кое-где словно выскакивали из непроглядной береговой тьмы корявые черные стволы. Как хорошо видно, удивилась про себя Юля, изо всей силы цепляясь за веревки и вжимая спину в толстый и вроде бы такой надежный баллон. Вроде бы. Как Алекс. Зачем? Ну зачем? Конечно, она не станет переспрашивать.

Суденышко все еще подскакивало на бурунах, так что Юля изо всей силы сжимала зубы, но, выйдя в основную струю, где течение было не слабее, но хотя бы ровнее, более-менее выровнялось.

– Зачем-зачем, – неожиданно произнес Алекс гораздо более мягким тоном. – Сама ведь видела. Он, похоже, решил прямо там от нас избавиться… Ну или только от меня, тебя бы с собой прихватил, в качестве бонуса. Как тебе такой поворот?

Юля всхлипнула, понимая, что Алекс прав.

– А… Юру…

– Зачем? – Алекс дернул плечом. – Меня он не видел, только Рашпиля, так что не свидетель. Сунули в машину, машину в заросли загнали. Очухается – выберется. И не вспомнит ничего, скорее всего. Лучше бы, конечно, не вспомнил, хотя… – он хмыкнул, – как фишка ляжет.

Катамаран летел по узкому бешеному потоку, едва не задевая деревья и выступающие скалы близких берегов. Ледяные брызги летели навстречу сплошным веером – не уклониться, не спрятаться. Нервная дрожь сменилась настоящим ознобом, холод был не только снаружи, он собрался ледяным комком где-то возле сердца – и разрастался, разрастался…

– Держись! – крикнул ей Алекс. – Скоро будет поспокойнее. Сможешь переодеться в сухое и теплое.

Вглядываясь в бешеный поток, он размеренно и неутомимо, как автомат, работал веслом, и легкое суденышко послушно летело, как будто почти не касаясь воды. Впереди между глухими громадами сходящихся берегов проглядывал фиолетовый клин неба с неправдоподобно крупными звездами. Алекс вел рафт мастерски, срезая повороты, следуя основной, самой стремительной струе.

– Ч-черт! – прошипел вдруг он.

Рафт вильнул, вдоль борта пронеслась какая-то темная громадина.