Страница 11 из 13
Холмс оказался не самым худшим соседом. Шума он не создавал и придерживался постоянного распорядка дня. Почти не бывало такого, чтобы он ложился спать после десяти, а завтракал и уходил Холмс рано утром, еще до того, как я просыпался. Иногда он весь день проводил в химической лаборатории, иногда в прозекторской, а бывало, что просто гулял, и, что интересно, похоже, в самых глухих районах Сити[19]. Иногда Шерлок Холмс уходил в работу с головой, и тогда ничто не могло сравниться с его энергичностью, но бывало, что его охватывала какая-то непонятная хандра, и тогда он мог целый день пролежать на диване в гостиной, не произнося ни слова и даже не шевелясь. В такие дни я замечал в его глазах такое умиротворенное, отсутствующее выражение, что заподозрил бы своего соседа в употреблении какого-нибудь наркотика, если бы не знал, насколько он сдержан в своих желаниях.
Шли недели, и мой интерес к этому человеку вместе с намерением разобраться в его целях и взглядах на жизнь постепенно становились глубже и острее. Даже внешний вид Холмса способен был привлечь внимание случайного наблюдателя. Росту в нем было более шести футов[20], а благодаря необычайной поджарости он казался и того выше. Взгляд у него был острый, пронизывающий, кроме тех периодов оцепенения, о которых я уже упоминал. Узкий ястребиный нос придавал его лицу оттенок настороженности и решительности. К тому же у Холмса был квадратный выступающий подбородок, характерный для людей уверенных в себе и энергичных. Руки Шерлока Холмса постоянно были в чернильных пятнах и следах от химикатов, но, несмотря на это, он обладал необычайной точностью движений, в чем я не раз имел возможность убедиться, наблюдая за тем, как он управляется со своими хрупкими алхимическими приборами.
Меня, вероятно, можно посчитать докучливым любителем совать нос в чужие дела, если я признаюсь, какой интерес вызвал у меня этот человек и как часто я пытался пробиться сквозь стену молчаливой замкнутости, которой Холмс окружил все, что касалось его самого. Но, прежде чем читатель вынесет мне приговор, я хочу напомнить, какой бесцельной была моя жизнь и сколь мало меня окружало такого, на что я мог бы обратить свое внимание. Здоровье не позволяло мне выходить на улицу, кроме тех дней, когда погода была исключительно благоприятной, к тому же у меня не было друзей, которые навещали бы меня и нарушали однообразие моего существования. В данных обстоятельствах я по-настоящему обрадовался тайне, которая ореолом окружала моего соседа, и проводил значительную часть своего времени в попытках разгадать ее.
Медицину Холмс не изучал. Как-то раз он сам в ответ на мой прямой вопрос подтвердил предположение Стамфорда относительного этого пункта. Никаких книг, которые обычно штудируют желающие получить ученую степень в науке или какой-либо другой области, в его руках я не видел. Но в то же время его интерес к определенным дисциплинам был очевиден, хотя кое в чем познания Холмса были поразительно узки и ограничены. Нет сомнения, что никто не стал бы так отдаваться работе или добиваться такой скрупулезной точности в деталях, если бы перед ним не стояла определенная цель. Те, кто занимается чтением бессистемно, редко отличаются особым вниманием к малозначительным деталям прочитанного. Никто не забивает себе голову мелочами, если на то нет серьезных оснований.
Невежество Холмса было так же примечательно, как и его эрудиция. О современной литературе, философии и политике он не знал ровным счетом ничего. Однажды, когда я процитировал Томаса Карлейля[21], Шерлок Холмс с самым простодушным видом поинтересовался, кто это такой и чем он известен. Впрочем, мое изумление достигло предела, когда я случайно узнал, что мой сосед не знаком с теорией Коперника[22] и строением Солнечной системы. Я просто не мог взять в толк, как это образованный человек девятнадцатого века может не знать, что Земля вращается вокруг Солнца.
– Вы, кажется, удивлены, – улыбнулся Холмс, видя мое изумление. – Теперь, когда вы мне об этом сообщили, я постараюсь как можно быстрее это забыть.
– Забыть?
– Видите ли, – пояснил он, – я считаю, что мозг человека изначально чем-то похож на маленький пустой чердак, и вы сами должны выбирать, чем его заполнить. Дурак тащит в него все, что попадается ему на глаза, и в результате знания, которые могут оказаться полезными, теряются среди ненужного хлама. В лучшем случае, чтобы до них добраться, приходится разгрести целую кучу мусора. Человек вдумчивый очень внимательно выбирает то, что поместить на своем чердаке. Там у него хранятся только те инструменты, которые необходимы ему для работы, но их у него много, и все они содержатся в идеальном порядке. Неправильно думать, что стенки этой небольшой комнатки эластичны и могут расширяться до любых размеров. Рано или поздно наступает такой момент, когда, для того чтобы запомнить что-то новое, приходится забыть кое-что из того, что вы знали раньше. Поэтому чрезвычайно важно не забивать память ненужными знаниями, которые мешают сохранять необходимые.
– Но это же Солнечная система! – не унимался я.
– Что Солнечная система? – нетерпеливо оборвал меня Холмс. – Вы говорите, что мы вращаемся вокруг Солнца. Если бы мы вращались вокруг Луны, для меня и моей работы это точно так же не имело бы никакого значения.
Я уже хотел спросить, что это у него за работа такая, но что-то подсказало мне, что в данную минуту этот вопрос был бы не к месту. Позже я обдумал этот короткий разговор и сделал кое-какие выводы. Холмс сказал, что ему не нужны знания, не относящиеся к его работе. Следовательно, все имеющиеся у него знания ему необходимы. Я перечислил в уме все известные мне темы, в которых у него были самые глубокие познания. Я даже взялся за карандаш и принялся составлять список. Закончив, я не смог удержаться от улыбки. Вот как выглядел сей документ:
ШЕРЛОК ХОЛМС – познания и умения.
1. Литература – отсутствуют.
2. Философия – отсутствуют.
3. Астрономия – отсутствуют.
4. Политика – незначительные.
5. Ботаника – отрывочные. Хорошо знаком со свойствами белладонны[23], опиума и ядов вообще. С садоводством не знаком совершенно.
6. Геология – практические, но ограниченные. На глаз различает разные виды почв. После прогулок показывает мне пятна грязи на брюках и по их цвету и консистенции определяет, из каких они районов Лондона.
7. Химия – глубокие.
8. Анатомия – точные, но бессистемные.
9. Криминальная хроника – огромные. Похоже, знает в деталях каждое преступление, совершенное в нашем веке.
10. Хорошо играет на скрипке.
11. Отлично фехтует и боксирует.
12. Прекрасно знает английские законы.
Перечитав составленный список, я в отчаянии швырнул его в камин.
«Если бы только, сопоставив все эти сведения, я разобрался, что движет этим парнем, я смог бы понять род занятий, для которых нужен именно такой набор познаний и навыков, – подумал я. – Нет, пожалуй, это слишком сложно. Можно даже не браться».
Вижу, что я упомянул об умении Холмса играть на скрипке. Действительно, с этим инструментом он управлялся превосходно, но его странности проявлялись даже здесь. То, что он мог сыграть даже довольно сложные партии, было мне хорошо известно: однажды по моей просьбе Холмс исполнил «Песни» Мендельсона[24] и кое-что еще из любимых мною вещей, но, оставаясь один, он редко музицировал и вообще извлекал из скрипки звуки похожие на музыку. По вечерам, откинувшись на спинку кресла, Шерлок Холмс закрывал глаза и начинал монотонно водить смычком по струнам, положив скрипку поперек колена. Иногда у него получались довольно громкие и заунывные звуки. Иногда – яркие и веселые. Нет сомнения в том, что они отражали его мысли, но помогала ли музыка мыслительному процессу, или же Холмс играл просто потому, что у него возникало такое желание, я был не в силах понять. Я мог бы потребовать прекратить это издевательство над инструментом, если бы мой сосед каждый раз не заканчивал свои соло быстрым попурри из моих любимых произведений, очевидно, в качестве небольшой компенсации за испытание моего терпения. Первую неделю или около того у нас не было посетителей, и я уже начал подумывать, что мой сосед такой же нелюдим, как и я, но потом выяснилось, что у него довольно много знакомых, причем из самых разных слоев общества. Среди них был один невысокий парень с крысиным лицом землистого цвета и маленькими черными глазками, которого мне представили как мистера Лестрейда. В течение одной недели он побывал у нас три или четыре раза. Однажды утром к нам зашла девушка, одетая по последней моде. Она провела в нашей квартире около получаса или даже больше. В тот же день, только чуть позже, к нам наведался седовласый джентльмен весьма потертого вида, похожий на еврея – уличного торговца. Мне показалось, что он был крайне возбужден. Следом за ним явилась пожилая женщина в стоптанных башмаках. Был случай, когда мой сосед долго беседовал с совершенно седым гостем, а в другой раз – с вокзальным грузчиком в вельветиновой[25] форме. Кто бы из этой пестрой компании ни появлялся в нашем доме, Шерлок Холмс неизменно просил меня оставить его наедине с посетителем в гостиной, и мне приходилось уходить в свою комнату. Впрочем, мой сосед всегда извинялся за причиненные мне неудобства.
19
Сити (City, англ. city – город) – исторически сложившийся деловой и культурный центр Лондона.
20
То есть Шерлок Холмс был довольно высоким человеком: больше 1 метра 83 сантиметров (в 1 футе 0,3048 метра).
21
Томас Карлейль (1795–1881) – английский публицист, историк и философ, автор книг «Сартор Резартус» (1834), «Прошлое и настоящее» (1843), «История французской революции» (в 3-хтомах, 1837), «Современные памфлеты» (1850) и др. В работе «Герои, почитание героев и героическое в истории» (1840) сформулировал концепцию «культа героев», согласно которой историю творят великие личности, а не массы. О том, что имя Т. Карлейля возникло в повести А. Конан Дойла неслучайно (а также о том, что в первом произведении шерлокианы писателю – в плане общности интересов – еще ближе образ доктора Ватсона, свободно цитирующего Т. Карлейля, нежели Холмса, ничего о нем не знающего), можно судить по письму, написанному А. Конан Дойлом за полтора месяца до начала работы над «Этюдом в багровых тонах» и направленному в редакцию портсмутской газеты «Хэмпшир пост», где оно и было опубликовано 29 января 1886 года. Письмо А. Конан Дойла было ответом на большую статью, напечатан-ную несколькими днями ранее этой газетой. В статье критически оценивалась личность Т. Карлейля и особенно его человеческие качества. А. Конан Дойл счел своим долгом вступиться за покойного философа. Вот выдержки из его письма: «Не было еще в истории литературы скандала более мелочного и вызывающего глубочайшее сожаление, чем те нападки, которым подвергся Карлейль сразу же после своей кончины. Смел ли кто при жизни шепнуть против него хоть слово? Но вот старый лев испускает дух, и стая шакалов от мала до велика набрасывается на его бездыханный труп!»; «Главный грех Карлейля состоял в том, что он говорил правду; из всех проступков этот в нашем мире прощается наименее охотно»; «Выутверждаете, будто Карлейль жаловался нудно и всегда на одно и то же. Согласимся же, что последовательность – не порок. Далее Вы утверждаете, что влияние его идей падает. Трудно вообразить себе нечто более далекое от истинного положения дел. Влияние Карлейля не просто возрастает: только оно практически и определяет сегодня взгляды нового поколения. И спустя триста лет Карлейль будет возвышаться над авторами Викторианской эпохи точно так же, как Шекспир высится над своими елизаветинскими современниками. Впрочем, ответ на вопрос об истинной ценности учений Карлейля способно дать только время. Сесть за это письмо меня вынудили нападки личного свойства. Подобно мухам, липнущим к наименее аппетитным частям мясной туши, критики облюбовали себе относительно темные уголки великого разума. Строгость, с какой они его судят, может ввести в заблуждение человека, не изучавшего обсуждаемый предмет самостоятельно. В надежде свести вероятность этого к минимуму я и рискнул побеспоить Вас этим длинным письмом». (Конан-Дойль А. Карлейль: философ и личность // Конан-Дойль А. Уроки жизни.: Пер. с англ. – М.: Аграф, 2003. – С. 62–65.)
22
Согласно теории польского астронома Николая Коперника (1473–1543), в центре Солнечной системы находится Солнце, а не Земля, как было принято считать до этого; Земля же и другие планеты Солнечной системы вращаются вокруг Солнца. Гелиоцентрическая теория изложена Коперником в работе «Об обращениях небесных сфер» (1543), запрещенной католической церковью с 1616 по 1828 год.
23
Белладонна – многолетнее травянистое растение семейства пасленовых. Содержит алкалоид атропин, использующийся в медицине.
24
«Песни без слов» (1829–1845) – фортепианный цикл немецкого композитора Феликса Мендельсона-Бартольди (1809–1847).
25
Вельветин – то же, что и вельвет.