Чудище в шляпке

Ох уж этот Древоточец! Глеба неизменно перекашивало, когда он вспоминал об этом человеке. Древоточцем его не прозвали, это была его собственная фамилия в паспорте. Если бы Глеб своими глазами не видел документ, он и тогда бы не мог подумать, что лучшего прозвища для этого типа не сыскать. Невысокий, с несоразмерно длинными руками и кривыми ногами, он был уродлив. Надбровные дуги у него на лице сильно выдавались вперед, а под ними прятались мешочки с маленькими, как бы подслеповатыми глазками, которые тем не менее служили своему хозяину верой и правдой и отлично все видели.

Древоточец обладал не только огромной физической силой, но и редкостным усердием и упорством в работе и, казалось, не отдыхал никогда. Если ему поручали какое-то задание, то он не успокаивался до тех пор, пока не выполнял приказ. Большим умом он не блистал, но зато отличался какой-то феноменальной, просто нечеловеческой жестокостью. Это была жестокость даже не человека или животного, а насекомого. Тарантул ведь не думает о том, что поступает жестоко, когда поедает другого тарантула. Просто он голоден и этот свой голод должен утолить любой ценой. Этим качеством Древоточец сумел внушить такой страх своим подчиненным, что те слушались его беспрекословно. Его одного и никого другого.

Даже Глеб, хотя он формально и числился их начальством, не имел над этими людьми почти никакой власти. Внешне выглядело так, что они его слушались. Но Глеб знал: если бы его приказ вошел в противоречие с приказом Древоточца, то эти люди неизменно предпочли бы приказ его врага. Да, Глеб считал этого типа своим врагом и знал, что тот его тоже ненавидит. А в таких делах Глеб редко ошибался. И вот теперь, узнав о появлении конкурента, Глеб решил в лепешку разбиться, но опередить Древоточца. Получит Босс свою девчонку, но не раньше, чем Глеб точно выяснит, что именно так сильно заинтересовало Босса в этой девочке.

Люди Босса гонялись за девчонкой который день. И однажды Глебу и лично его команде уже довелось почти что схватить девчонку, когда она неосмотрительно покинула апартаменты своего любовника. Тогда Глеб был уверен, что все, девчонка уже в его руках. Он даже обрадовался, что все получилось так легко. Но не успел он порадоваться, как вмешалась третья сила, которая и увезла девчонку.

Однако было похоже, что долго им продержать ее у себя в руках тоже не удалось. В душе Глеб был в этом уверен. И поэтому он расставил своих людей на всех стратегически важных пунктах, где могла она появиться. Он хотел, чтобы его ребята контролировали поведение людей Древоточца. А сам он занял пост, который считал самым перспективным, – возле дома квартирной хозяйки.

Для Глеба не являлось секретом, что квартира, которую арендовала пара голубков, вчера была сдана другим людям. Он лично наблюдал, как хозяйка с помощью какой-то женщины перетаскивала вещи девчонки и ее любовника к себе на квартиру. И Глеб был уверен: если девчонка и появится, то только тут. Рано или поздно, если жива и невредима, она явится к квартирной хозяйке за своими вещами.

Так и случилось сегодня под вечер. Глеб даже подпрыгнул от радости, когда увидел ее, в смешном дождевике, вылезающую из какой-то дряхленькой машинки. Ах, не на таких железных скакунах каталась ты раньше. Лицо девушки показалось ему печальным и озабоченным. Она явно была растеряна и не понимала, что ей делать дальше. И Глеб решился! Он ее увезет! Вот так просто подъедет, предложит подвезти и увезет для разговора в укромное местечко.

Все должно было получиться. Девчонка его не знает. А машина у него – будьте нате. Любая фифа будет счастлива прокатиться на такой. Глебу казалось, что он рассчитал все просто идеально. Но когда он уже готов был остановить свою красавицу «Хонду» возле девчонки, та вдруг шарахнулась от проезжей части, словно черт от ладана.

И вот сейчас, когда девчонка с самым что ни на есть независимым видом шагала прочь от него, Глеб в очередной раз подумал: есть в ней что-то такое, что заставляет сердце биться чаще. Это не любовь, конечно. Но увертливость этой девчонки придавала делу небывалый азарт и добавляла интереса.

Глава 4

А в тот момент Роксана, ничего не подозревающая о страстях, разыгрывающихся за ее спиной, уже села в маршрутку, на которой и доехала до метро. Затем еще несколько остановок, и вот она уже выходит на «Владимирской». Оставив позади себя великолепный храм иконы Владимирской Божьей матери, она углубилась в узкие улочки и переулки, разбегающиеся от площади во все стороны.

Дома тут по большей части не могли похвастаться каким-то особым великолепием. Тут до революции по большей части жил люд не самый богатый или знатный, что заметно сказывалось на архитектурной застройке. Но все же это был центр города, и, чтобы купить тут комнату, в свое время Аньке приходилось строчить бухгалтерские отчеты ночами напролет и все свое свободное время заполнять сотни и тысячи чужих налоговых деклараций. Но в конце концов вожделенная сумма была накоплена, и Анька переехала в комнату, которую купила с дальним прицелом.

– Во всей квартире я и еще один дед. Конечно, у него есть родственники, так что нечего и надеяться, что дед оставит свою комнату мне в наследство или подарит за красивые глазки. Но если дед отсюда съезжать не хочет, то и наследники его в равной степени не хотят тут жить. Как только дед помрет, они тут же продадут его комнату. И догадываешься, кто ее у них купит?

Все вокруг пытались отговорить Аньку от ее предприятия.

– Не дури! Купи квартиру, зачем мучиться неизвестно сколько в коммуналке?!

– На квартиру пока не хватает.

– Возьми ипотеку.

– Не хочу. Бабушка меня всегда учила, что по одежке протягивай ножки. На что хватает, то и куплю. Это отличный вариант, говорю вам.

– А что, если дед этот пьяница или, чего хуже, спятил на старости лет?

– Хороший старик. Я с ним разговаривала.

– Хорошие одни не живут. У хороших и дети, и внуки, и все родичи с ними.

Но, вопреки прогнозам, дед Пахом оказался человеком мирным и в быту уживчивым. Детей и внуков у него не было, но имелись многочисленные племянники и племянницы, которые, впрочем, своим вниманием дядю не баловали. Их дети и вовсе не появлялись. Так что по большей части дед был предоставлен самому себе. Разумеется, будучи уже глубоким стариком, он был подвержен множеству обычных болячек. Иногда лежал в постели днями напролет. Анька, видя такое дело, стала готовить на одну тарелку супа больше, а когда шла в магазин или аптеку, обязательно спрашивала у старика, не надо ли ему чего купить. Такое простое человеческое соседство как-то незаметно переросло в нечто большее. Дед начал называть Аньку внучкой, а она его – дедом.

Роксана даже подумала, не купить ли сейчас деду Пахому какой-нибудь небольшой гостинец, все-таки они давно не виделись, но ничего стоящего на ту сумму, что она отвела для подарка, ей не приглянулось, и она решила, что ерунду покупать тоже не стоит. Вина или водки дед не пил, говорил, что здоровье не позволяет. Курить тоже не курил. Любил торты и сладкое, но и их есть избегал, опять же по причине повышенного сахара.

– Пойду без подарка.

И оказалось, правильно, что Роксана ничего не купила. Дед Пахом помер уже полгода назад. Но это были не единственные перемены в жизни Аньки. Когда подруга открыла ей дверь, Роксана моментально поняла причину ее сидения дома. Анька была с таким огромным пузом, что, казалось, она того и гляди родит прямо тут, на пороге.

– Анька! Ты беременна!

– Да неужто?!

И Анька, кинувшись к стоящему в коридоре огромному зеркалу, с таким шутливым ужасом оглядела в нем свою расплывшуюся фигуру, что Роксана не выдержала и рассмеялась. И все-таки даже с большущим животом – это была все та же любимая и дорогая Анька. Вечная оптимистка и насмешница.

– Почему ты мне не сказала, что ждешь ребенка?

– Я пыталась, – оправдывалась Анька. – Но ты вечно была чем-то занята, куда-то бежала. Поговорить по душам не получалось, а сообщать такую новость на ходу мне не хотелось. Понимаешь, для меня это все-таки очень важно.