Бульдог. Хватка

Хм. Вообще-то просвещенные научные круги признавать русских медиков не желают. И причина этого до банальности проста. В академии иноземных профессоров днем с огнем не сыскать, одни лишь русские. Даже Блюментрост был рожден в России. Потому и практику завести русскому доктору за границей практически нереально.

Не сказать, что им нет работы на родине, но ведь они не крепостные. По окончании обучения обязательная семилетняя практика в России, а потом вольная птица. Вот и разлетаются медики по всему свету. Только свет тот их принимать не хочет, все норовит отторгнуть.

Но, как говорится, время все расставляет по своим местам. А главное все же выбор больных. Хворому ведь все одно, признан тот медикус соратниками по цеху или заклеймен шарлатаном. Ему бы недуг победить. И коли «безграмотный» смог справиться там, где сплоховал образованный, то выбор очевиден.

А вот Миних красавец. Ничто этого старого вояку не берет, ни вражеская пуля, ни заразная болезнь, ни проклятия народные, ни старость, в конце концов. Со всей солдатской непосредственностью этот немец сметает все преграды, появляющиеся на его пути, и гнет свою линию. Сколько жалоб лежало в канцелярии Петра на этого мужа, император уже и не подсчитывал. Разве только приказал все аккуратно подшивать и сберегать для истории, не забывая при этом оставлять на листах свой рескрипт. Пусть их лают. Расцветающие под руководством Миниха Крым и Причерноморье – вот он, рукотворный памятник бессменному генерал-губернатору Таврической губернии…

Что-то его опять увело в сторону… Итак, к делам насущным. Хм. И грязным до невозможности. К политике, одним словом. Век бы ее не видеть, но и без нее никуда. И чего, главное, господам европейцам неймется. Ведь не хотел Петр лезть в дела Европы. У него своих забот полон рот. Но нельзя. Вот так запустишь болячку, а она потом начнет саднить. Потому и держит руку на пульсе.

И потом, европейские державы и сами нипочем не оставят Россию в покое. У них уже вошло в привычку доить русских, и они откровенно недоумевают, отчего в последние годы делать это все сложнее. Правда, нужно отдать должное, в борьбе с русскими товарами европейцы избрали тактику улучшения качества и добились впечатляющих результатов. В этой ситуации русские купцы и промышленники начали смещаться на восток, все чаще ведя торговлю с азиатскими народами.

Не сказать, что такой значительный перекос устраивал самого императора. С одной стороны, к чему ломиться в закрытую дверь, если есть открытые ворота. Но двери те на Западе, а ворота на Востоке. А из виду упускать нельзя ни то ни другое. И потом, только конкуренция с более сильным соперником ведет к развитию. Если двигаться исключительно на восток, к не имеющим промышленной базы народам, можно безнадежно отстать от Запада. Просто пропадет стимул для развития. К чему лишний раз напрягаться, если и так хорошо.

Сейчас движение вперед осуществляется практически только стараниями императора. Стоит ему ослабить давление, и все очень скоро превратится в болото. А процесс промышленного развития должен быть саморегулирующимся. Что в свою очередь возможно лишь при наличии целого сословия промышленников. Не поможет он им встать на ноги, оформиться и обрести самостоятельность – все, съедят их помещики на корню.

Ну да бог с ними, с экономическими интересами. В том смысле, что это далеко не единственное, что интересует европейских монархов. Тут ведь какое дело. У этих диких московитов есть трехсоттысячное войско. Оно, конечно, не может идти ни в какое сравнение с европейскими армиями, но все же это штыки. Даже турецкой армией нельзя пренебрегать, а уж теми, кто побил турок, и подавно. Вот и тянут европейцы русских в свои свары. И ведь не оставишь этот вертеп без присмотра.

Что же касается пределов империи, так России есть куда расти. Едва только удалось заселить Таврическую губернию, а ведь есть еще и Сибирь, и Дальний Восток, и Аляска. Где взять столько народу? Тут не к месту обрадуешься, что в России крепостное право все еще неколебимо, как ни расшатывал его Петр. Народ не больно-то стремится покидать насиженные места. Вот и срывают их императорскими указами да гонят через всю страну. Н-да. Тяжкий тот путь получается, многие погибают. И с этим нужно непременно что-то делать, потому как должны те земли заселяться русским крестьянином, и только так.

Кое-что предпринимается и для увеличения численности населения. Вон, у молдавских бояр в турецкую кампанию оттяпал двести тысяч крестьян, и сразу в Причерноморье стало куда как люднее. Опять же поощряет всякого рода перебежчиков из разных стран, определяя их на жительство. К примеру, на Волге и на Дону уже несколько немецких поселений стоят. И даже процветают. Но это опять его куда-то увело…

Не по этой причине он закрылся в дедовском кабинете, что случалось только тогда, когда его одолевали серьезные сомнения. В эти моменты он словно хотел заручиться поддержкой этого великого человека. Сегодня ему не давало покоя полученное от Туманова известие, из которого следовало, что в Европе случилось событие весьма неординарное. В частности, давние даже не соперники, а враги Австрия и Франция заключили между собой союз. И это сразу же переворачивало с ног на голову всю прежнюю расстановку сил. И даже с учетом того, что Петр старался не влезать в европейскую свару, предпочитая сосредотачивать свои усилия в ином направлении, России это касалось самым непосредственным образом.

Уже тринадцать лет согласно субсидному договору с Англией Россия содержит в полной готовности на границе Лифляндии тридцатитысячный корпус и сорок шлюпов. На Балтике эти суда пришли на смену галерам и строятся в особом порядке, применительно к использованию в балтийских шхерах. Как результат, корабли имеют мелкую осадку и хорошо приспособлены для действия в мелководных проливах. Благодаря же невысоким бортам вполне возможно использование весел.

Так вот, Россия содержит эти войска для защиты Ганновера, материковых владений короля Георга Второго. За это Англия ежегодно выплачивает субсидии в сто тысяч фунтов, что составляет четыреста пятьдесят тысяч рублей. Не бог весть какие деньги, если учесть то обстоятельство, что ежегодное содержание одного полка обходится в сорок тысяч.

Но, с другой стороны, есть возможность сэкономить на содержании одиннадцати полков. Уже немало. А уж в условиях, когда Петр претворял в жизнь сразу несколько дорогостоящих проектов, и подавно. С началом же боевых действий, без учета означенной суммы, ежегодная выплата англичан должна была вырасти до пятисот тысяч фунтов, то есть до двух миллионов двухсот пятидесяти тысяч.

А вот это уже куда как серьезнее. Тем более что Петр вовсе не собирался понапрасну лить кровь русского солдата. В конце концов, эти деньги платились за участие в войне, а не за победу в ней. Тактика русских военачальников в турецкой кампании, стремившихся идти на сближение с противником кратчайшим путем и навязывавших ему генеральное сражение, одобрения в европейских кругах не нашла. Придерживаясь же общепринятой тактики постоянного маневрирования, можно было играть в шахматы чуть ли не вечность, неся при этом потери в приемлемых для мирного времени пределах.

С учетом мобильности русских полков это было не так уж сложно. Пехота иноземных государств за день могла покрыть расстояние максимум в тридцать километров. Русские же полки преодолевали это расстояние едва ли не с легкостью. При необходимости их дневной переход мог составить даже пятьдесят километров (Россия уже пять лет как целенаправленно переходила на метрическую систему мер). Правда, в этом случае возникали кое-какие сомнения относительно боеспособности частей. Все же подобные переходы сильно выматывали. Но ты поди сначала догони эдаких скороходов, чтобы намылить им холку.

А все потому, что поддержанию физической формы в русской армии уделяли куда больше внимания, нежели муштре. Опять же продуманное обмундирование и амуниция, не без того. Плюс к этому отлаженная тыловая служба, что позволяло иметь при себе все необходимое. Одни только ротные полевые кухни чего стоили, изрядно экономя время. Кстати, централизованное питание помогало во многом избегать недугов, верных спутников всех армий.