Страница 18 из 22
Тут вся жизнь – сплошной мед.
Попробуй откажись от такого знакового для этих людей угощения, если четыре семьи поселка занимаются медосбором. Так что баночек «в дорогу» нам уже насовали. Мы тоже с подарками: привезли жителям кинопроектор с экраном и несколькими лентами, детям – старые добрые китайские игрушки. И патефон с сапфировыми иглами и старыми пластинками. Это моя личная новация – заказал как-то на пробу патефоны политрука, три штуки, небольшие, относительно легкие. Шаг из серии «звоночки» – а ну как все отрубят и со временем начнутся проблемы с электричеством? А тут завел – и слушай да танцуй. Только пружину не перетяни. Ну заказал и заказал, почти как прикол, на пробу. Но вскоре начался самый настоящий бум – все селяне Посада изъявили желание заиметь дома такое чудо: не я один постоянно вдали «звоночки» слышу. Вот такой чудовищный микс: телевизоры и патефоны. На день сегодняшний – и на завтрашний. Правда, телевизоры есть только в общем пользовании, в красных уголках и клубах.
После «медоприятия» я посмотрел на мастерскую переработки воска – теперь тут не только изготавливают свечи всех размеров: теперь по рецептуре медиков варят «черный воск», с растительными и минеральными лекарственными добавками, для каких-то там процедур, меня, кстати, на них Зенгер эпизодически блатует.
Пилораму я уже видел, присутствовал на подписании акта приемки, а вот жилое отныне здание УВД после запуска модернизированной котельной и ремонта помещений – нет.
При осмотре обалдел: как на старую землю перенесся.
Да… А ведь это, пожалуй, самое комфортабельное жилье в анклаве. Одно центральное отопление чего стоит. А уж теплые городские ватерклозеты и ванные комнаты! На первом этаже сделали общественные душевые и сауну, чтобы не обижать жителей частных домов. Сюда, что ли, переехать? Ну на такое перемещение многие были бы согласны.
В том числе и я.
Старшина поселка, молодой татарин Закир Албасов, отец четырех детей, перспективный бригадир деревообработчиков, заслуженно гордится.
– Сколько еще людей сможешь у себя принять?
– Две семьи, не больше: не хочу тесниться, – честно ответил Закир. – Если больше, то придется красный уголок ликвидировать, а не хочется. Это у нас и клуб, и место отдыха для всего поселка.
– И не надо ничего ликвидировать, надо строиться, – предложил я. – И думать, что еще развивать, кроме деревообработки и пчеловодства. Сам-то мед любишь?
Закир широко улыбнулся:
– Не любитель. А сейчас даже смотреть на него не могу.
Понимаю…
Блокпост тут имеется.
Не такой, конечно, как на Дальнем – ведь к северу еще и Дровянка стоит, – это один блок, по сути. Но «льюис» из бойницы торчит, мини-РЛС крутится. Гриша предложил экстренно провести «неожиданную тревогу» для демонстрации возможностей поселка, но я не согласился. Пусть Бероев роль плохого дяди играет.
А я сегодня – хороший папа.
Дорога на Дровянку отсюда как на ладони, просматривается большой участок трассы, лес не перекрывает обзора даже на поворотах. И я отлично вижу, как со стороны самой северной точки анклава к нам медленно едет квадроцикл патруля. Надо же, опять челночат, как удачно все сложилось!
По огромному ангару все еще бродят наши инженеры, заново описывают вставшую на прикол технику, проверяют условия хранения. А я уже устал от впечатлений.
Вечереет. Пора ехать домой.
Пш-шш…
– «Черная Меза» – «Стилету»!
Прапорщик из «шишиги» вызывает нашу машину. Ну и позывной же они выбрали для «уазика», юмористы… Неужели так и не наигрались?
– Слушаю тебя, «Стилет», – ответил наш водила.
– Предупреди там экипаж. Пш-шш… Сейчас маленько постреляем, пусть пассажиры не колотятся, сидят ровно.
– Что там?
– Волки впереди слева.
– «Меза» принял.
Пш-шш…
Волков наши бьют нещадно.
Санитары они тут, не санитары… В ожидании домашнего скота и уже имея птицу, мы не можем себе позволить оставлять в живых таких прожорливых соседей. И сами, если что, посанитарим, тут мы мастера на загляденье. Вот только волчары в этих лесах умные, редко подставляются под выстрел.
Туку-тум!
Туку-тум, туку-тум!
И пошла гулянка, погнали наши к лесу «серых».
Мы в машине, как и было указано, не дергаемся: у пассажиров только короткостволы.
У инженеров – пистолеты, а у меня подарок Кастета, маленький револьвер S&W Model 60 LS, «Chiefs Special Stainless Lady Smith». Из нержавейки, блестящий, красивый, ствол короткий, барабан на пять патронов. Компактный агрегатик калибра «.38 Special», игрушка. Хотел я его Ленке подарить, но она не взяла – мол, сам носи, тебе по статусу вручили.
Так что я как настоящий герой-полицейский из боевика.
Костя нашел его там же, где затрофеил свой удивительный «маузер», только владелец у револьвера другой…
Был.
Глава 4
Сергей Демченко, командир группы сталкеров, снежный барс сезонно
У нас капитан Бероев разбился.
Дикая история, и случайность в причинах не по сердцу, и винить реально некого.
Вместе с женой перевернулись на снегоходе. В кои веки раз отпросились, согласовали единый выходной день и поехали на охоту – на Дальние Поляны, главные охотничьи угодья нашего Левобережья. Как говорят ученые люди, богатый хорологический ресурс. Отличные тут места, особенно в предгорьях. Зверя и птицы много, простор, но и для засады мест хватает. Знай, излишне к востоку не забирай, где мы вдоль дороги перед поворотом к «пакистанке» наставили минных ловушек на съездах с трассы. Но про них все наши знают. Сами паки, впрочем, как и арабы, с приходом зимы крепко припухли, обалдели и сидят тихо, привыкнуть не могут. Значит, зима – русская, наша. Ниче я задвинул?
Дорога относительно рядом с Дальним Постом, где всегда можно обогреться. Но в тот день никто, кроме них, там не проехал.
И вот как все вышло – расшиблись.
Инну Бероеву вчера уже выписали из больницы, а Руслану еще лежать и лежать – минимум месяц. Медики уже заказали у Леши какие-то особо крутые там церебро-препараты израильского производства, говорят, с ними у капитана быстро все выровняется. Дай-то бог… Вчера мы собрались у Инны дома – утешить, послушать. От нас – мы с Гоблином, Гонта пришел, конечно, девчата со служб, с Посада хлопцы. Да что там говорить – все им посылочки собрали-передали.
Я слушал тихий рассказ Инны и живо, картинно представлял себе, как все это было, умею так: хорошая фантазия журналиста, разве вытравишь это из души стрельбами да погонями…
Красиво у них все начиналось тем субботним утром.
Сверкая серебристой дугой-бампером на декабрьском солнышке, снегоход-«утилитар» летел вдоль дальнеполянских предгорий, поднимая позади себя в морозный чистый воздух облако снежной пыли.
Инна сидела сзади, прижималась к спине Руслана. Сначала ей было неудобно, и тогда он переложил свой СВТ с оптикой в «кенгурятник», где у них лежал баул с припасами и запасная канистра с топливом. Ветер крепко обжигал ей лицо, но она категорически отказалась надевать ветрозащитную маску, ограничившись застегнутой по нос молнией «аляски» и горнолыжными очками. Зима южная, мягкая, не так уж и холодно. Разве что ветер, рожденный скоростью движения. Да и зачем ей маска: и муж спрячет за спиной. Ведь он ее всегда сберегал. От всего, будь-то идиот-начальник в офисе «староземной» транспортной фирмы или просроченный йогурт из ближайшего супермаркета. Они крепко друг друга любили, правильно, намертво, – и весь Замок это знал.
Перед очередным ущельем с темными боковыми распадками Бероев снижал скорость, и тогда она успевала увидеть тонкие петли пунктиров, следы куропаток и песцов, причудливыми узорами рассыпавшиеся по снежной целине. У последней по плану горки он остановил машину и достал карабин. Сев бочком на широкое сиденье снегохода, Инна смотрела, как муж, стоя в классической стрелковой стойке, высматривал «начальника» куропачьей стаи. Не выстрелил, коротко сообщив жене, как бы оправдываясь: