Пи*арас

Майк Гелприн

Пидарас

Ян напялил волглую мешковатую телогрейку, набросил поверху дождевик и сунул ноги в кирзачи. Ссутулившись, двинулся на выход. В дверях обернулся – Зина, подперев кулаками подбородок, сидела за щербатым кухонным столом и беззвучно плакала. Ян смотрел на неё, долго, не мигая. Молчал. Сказать было нечего, правильных слов давно не осталось. Да и какие тут могут быть слова.

– Ничего, – выдавил наконец из себя Ян. – Ничего. Переживём как-нибудь.

Постоял, подумал, что сволочь, и вышел в дождь. Оскальзываясь в грязи, добрался до пересекающего резервацию просёлка. Втянув голову в плечи, зашлёпал по обочине. Дождь обнаглел и косыми струями хлестал по щекам, а потом и вовсе перешёл в колкий крупяной град. Солнце ещё не взошло. Одинокий, пляшущий на ветру фонарь едва освещал размолотую в грязь слякотную щебёнку. С голодухи сводило резью живот.

Резервацию окружала обшарпанная неровная ограда из прохудившегося железобетона. Просёлок, перекусивший ограду насквозь, уходил, петляя, на восток. В месте прокуса когда-то были ворота, но потом их снесли, и теперь в створе стоял шлагбаум, который некому было поднимать. Впрочем, не было и особой нужды – пешие шлагбаум огибали, а автомобили в резервацию заезжали редко. К стреле шлагбаума, косо приколоченная гвоздями, лепилась облупившаяся табличка с надписью «Резервация». Видимо, чтобы исключить все и всяческие сомнения, о какой резервации идёт речь, под надписью значилось уточнение: «Для пидарасов».

Ян привычно обогнул шлагбаум, плюнул на табличку и запетлял по просёлку. Через полчаса тот вывел к пересечению с бетонкой – здесь, на вытоптанной земляной площадке было некое подобие биржи труда. Пидарасы стекались на биржу из трёх соседствующих резерваций и, бывало, бедовали здесь дотемна. А то и ночевали тут же в надежде хватануть хоть какую работу назавтра.

Светало. Дождь подустал и уже не молотил по лицу, лишь трепал нервы ленивой моросью. Несмотря на ранний час, пидарасы уже вовсю толпились на площадке, ёжились на ветру, делились невесёлыми новостями.

– Алекс ушёл, – сказала Яну белокожая голубоглазая Рита.

Были они соседями, истеричного Алекса Ян на дух не переносил, а Рита частенько заглядывала вечерами. Не то к Зине, не то к нему, не поймёшь.

– Когда? – ахнул Ян.

– Вчера. Сказал, что больше не может и ушёл. Не может быть пидарасом.

– Как же так?! И как ты теперь?

– Не знаю, – Рита растерянно потёрла подбородок. – Потом, авось, прибьюсь к кому-нибудь. А пока сюда пришла. Может, найду какую-никакую работу. Я работящая, а одной мне немного надо.

Ян кивнул. Ему тоже надо было немного. Лишь бы Зина… Он не додумал – нарядный серебристый аэрокар мягко приземлился поодаль.

– На очистные сооружения пять человек, – бодро голосил вывалившийся из аэрокара толстун. – Две с половиной монеты в час. На уборку территорий – четверо, по две монеты. На погрузку-разгрузку семеро, полторы монеты в час. На…

– Сука жирная, – сказала со злостью Рита. – Тебя бы на погрузку, за полторы монеты. Как Алекса.

Городские работы были тяжёлыми и оплачивались скверно, частники давали больше и не так издевались. Только вот частника запросто можно было не дождаться.

– Пойду, – решился Ян и двинулся к нанимателю. – На очистные, – сказал он глухо.

Часов десять он отышачил, не разгибая хребта. Смрад, пробиваясь через респиратор, проникал во внутренности и хозяйничал там, швыряя к гортани рвотные спазмы. Когда смена, наконец, закончилась, Ян на неверных ногах добрёл до душевой, с отвращением содрал с себя одежду и встал под разящие хлором едва тёплые струи.

– А ты хорошенький, – гнусаво сообщил голос за спиной. – Надо же, какая у тебя жопа жопастая. И член ничего.

Ян обернулся. Губастый толстощёкий натурал в казённой форме разглядывал его и едва не облизывался.

– В ротик возьмёшь? – осведомился губастый. – Плачу двадцать монет.

– Нет, спасибо, – сдержав отвращение и злость, отказался Ян. – Отойдите, пожалуйста, я моюсь.

– Не хочешь, значит, – констатировал натурал. – Цена не устраивает? Могу заплатить больше, но не за отсос, конечно. Очко поставишь? Шестьдесят монет. Хорошие деньги, пидор.

– Нет.

– Ну и дурень, – натурал сплюнул презрительно. – Недоумок. Как вас, пидарасов, земля только носит.

Следующие пять минут натурал делился соображениями насчёт сексуальных отклонений. Сетовал на излишнюю толерантность властей, ностальгировал о прежних временах, когда пидоров без лишних слов сажали в тюрягу, а особо идейных и расшлёпывали. Рассуждал об ошибках природы и о кастрации, как кардинальном методе их исправления. Кряхтел, рыгал, отплёвывался и, наконец, сгинул.

Ян, наскоро растёршись дырявым полотенцем, принялся одеваться. Было противно и тошно, и жить не хотелось, и вообще ничего не хотелось, разве что удавиться. Не будь Зины, он, возможно, так бы и поступил.

Зина… Они познакомились, когда ему было девятнадцать, а ей на год меньше. Ян закрыл глаза, дал волю воспоминаниям. Редкие встречи на пустырях, в заброшенных зданиях, тайком, украдкой. Податливое жаркое тело. Тонкие, едва не прозрачные Зинины руки. Карие доверчивые глаза. Губы…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.