Техану

Таких слов и такой мелодии Огион никогда прежде не слышал, и он стал расспрашивать людей, от кого они услыхали эту песню. Его посылали от одного человека к другому, пока, наконец, кто-то не сказал ему: «А, так это же одна из песен Женщины из Кемая». Тогда Огион отправился в Кемай, маленькую рыбацкую деревушку, где в крохотном домишке у самой гавани жила та самая женщина. Он постучал в дверь своим магическим посохом, и она открыла ему.

Помнишь, мы говорили с тобой об именах? Тогда ты узнала, что у каждого ребенка есть «детское» имя, а у взрослых – прозвища или клички. Разные люди могут звать тебя по-разному. Для меня ты – Ферру, но, возможно, ты получишь, когда подрастешь, какое-то иное прозвище. Однако когда ты вступишь в пору отрочества, тебе, если все будет идти своим чередом, дадут твое Настоящее Имя. Его даст тебе человек, обладающий подлинной властью, маг или волшебник, поскольку давать имена – это часть их искусства. И это Имя ты должна скрывать от других людей, ибо в нем заключена твоя сущность. В нем – твоя сила, твоя власть. Но, с другой стороны, это тяжкая ноша. Открыть его можно лишь человеку, которому ты безгранично веришь, и только в случае крайней нужды. Но великие маги, которым известны все Имена, могут узнать твое Имя и без твоей помощи.

Итак, Огион, который был великим магом, терпеливо ждал у двери маленького домика, приткнувшегося к дамбе, пока старуха не открыла ему дверь. Тут Огион невольно подался назад, поднял свой дубовый посох и выставил его вперед, вот так, словно пытаясь оградить себя от нестерпимого жара. Затем маг с удивлением и страхом в голосе произнес вслух Настоящее Имя старухи: «Дракон!»

В тот первый миг, рассказывал мне Огион, в дверном проеме он увидел не женщину, а великолепие пламени, блеск золотистых клыков и когтей, и огромные глаза дракона. Говорят, что человек не должен смотреть в глаза дракону.

Затем наваждение прошло, перед ним в дверном проеме стоял не грозный дракон, а слегка ссутулившаяся старуха с натруженными руками. Некоторое время они глядели друг на друга. Затем женщина сказала:

– Входите, Лорд Огион.

И он вошел в дом. Она приготовила рыбный суп, они поели, а потом долго разговаривали у очага. Огион подумал сперва, что она владеет искусством изменения облика, но, видишь ли, он никак не мог решить, кто перед ним: женщина, способная превращаться в дракона, или же дракон, принявший облик женщины. Наконец, он спросил ее прямо: «Так ты женщина или дракон?» На что она ответила ему: «Я спою тебе одну из своих песен».

Ферру в ботинок попал маленький камешек. Они остановились, чтобы вытащить его, а затем пошли дальше, постепенно замедляя шаг, ибо тропинка, петлявшая меж поросших лесом каменистых утесов, становилась все круче. Тишину полуденного зноя нарушало лишь пение цикад.

– Вот какую историю поведала она Огиону:

Когда Сегой в начале времен поднял острова из моря, земля и гулявший по ней ветер сперва породили драконов.

Так гласит Песнь Сотворения. Но в песне старухи утверждалось, что когда мир был юн, люди и драконы были единым народом, крылатой расой, говорящей на Древнем Наречии.

Они были прекрасны, сильны, мудры и свободны.

Но ничто не вечно в нашем мире. Некоторые люди-драконы постепенно стали все больше времени проводить в небе, наслаждаясь свободой полета. Они уделяли все меньше и меньше внимания наукам и ремеслам, своим домам и городам. Единственным их желанием было летать все дальше, охотиться и поедать свою добычу, не беспокоиться ни о чем, нуждаясь лишь в свободе полета.

Остальные люди-драконы все реже и реже поднимались в воздух, занятые накоплением денег, а также изучением различных ремесел и наук. Они строили крепкие дома, в которых хранили свои постоянно умножаемые сокровища, предназначенные для передачи их детям. И вскоре они стали бояться своих диких собратьев, которые могли прилететь и уничтожить их достояние, сжечь их дома вместе со скарбом просто из природной свирепости и забавы ради.

Диким сородичам людей-драконов был неведом страх. Они не учились на своих ошибках. Пользуясь их безразличием и бесстрашием, утратившие способность летать расставляли на них ловушки, как на диких животных, и безжалостно убивали их. Но им на смену прилетали все новые, которые сжигали прекрасные дома, сея смерть и разрушение. Сила вступила с разумом в схватку, которая шла с переменным успехом.

Те, кто не в силах был побороть страх, старались держаться в стороне от схватки, а когда это стало невозможным, они бежали с поля битвы. Построив лодки, они уплыли на восток, покинув западные острова, где гигантские крылатые бились со своими бескрылыми собратьями среди разрушенных городов.

Так некогда единая раса разделилась на два народа: злобных и диких драконов, сметавших все на своем пути в своей беспредельной, слепой ярости, которые жили на островах Западного Предела; и намного более многочисленных людей, чьи богатые города были раскинуты по всем Внутренним Островам, а также по южному и Восточному Пределам. Однако среди последних нашлись такие, кто сохранил знание Древнего Наречия, на котором до сих пор говорят драконы. Этих людей и зовут волшебниками.

Но песня утверждает, что среди людей встречаются также и те, кто знает, что их предки были драконами, а некоторые драконы сознают свое сродство с людьми. В песне говорится, что когда единый народ разделился на две расы, некоторые особи сохранили в себе черты как людей, так и драконов, не утратив при этом крылья. Они устремились не на восток, а на запад, в Открытое Море, и летели до тех пор, пока не достигли края света. Там они зажили в мире и согласии, огромные крылатые существа, с разумом человека и сердцем дракона. Поэтому старуха и пела:

Вот какую историю поведала магу в своей песне Женщина из Кемая.

Тогда Огион сказал ей: «Когда я впервые взглянул на тебя, я увидел твой истинный облик. Та женщина, что сидит сейчас у очага – это всего лишь оболочка, подобная платью, которое она носит».