Живите и помните!

Четвертый, и последний, уровень обороны, способный при его активизации дать стране до шестидесяти миллионов штыков, опирался на Собственное Его Императорского Величества стрелковое общество. Только его члены имели право купить себе боевое оружие, и, вступая в СЕИВ СО, каждый давал клятву выступить с оружием на защиту России, как только в том возникнет потребность. Все было правильно – тем, кто не готовится защищать свою страну, боевое оружие ни к чему. Его Императорского Величества стрелковое общество тоже не стоило стране ничего – наоборот, покупая оружие и патроны, стрелки в числе цены платили подать, целиком идущую на нужды армии, они сами тренировались и поддерживали уровень готовности, но в случае массированного вторжения в страну они могли и должны были сыграть свою роль. При том маловероятном сценарии, когда все мировые державы могли объединиться против России и вторгнуться на ее территорию, после разгрома флота, им пришлось бы иметь дело с миллионами людей, воюющих за свой родной дом. Им пришлось бы воевать с людьми, воюющими на пороге своего дома и знающими тут каждый куст, каждую ямку, каждое укрытие. В городах, в селениях им пришлось бы с боем брать каждый дом, каждую улицу. И даже взяв их, они бы столкнулись с партизанской войной, с людьми, приходящими из леса и нападающими на коммуникации, движущиеся к фронту пополнения, на тыловые части, квартирьерские разъезды. С каждым шагом в глубь территории страны было бы только хуже и страшнее, и кончилось бы все тем, чем кончил Наполеон, – разгромом многонациональной армии и бегством из России. Это неправда, что мир сохраняет ядерное оружие. Такие вот люди, которые готовы насмерть стоять за свой дом, страшнее любых ракет.

В Северной Америке можно было бы сказать, что роль казаков исполняла национальная гвардия, мобилизующаяся по указанию губернатора штата, а роль СЕИВ СО – НРА, Национальная оружейная ассоциация. Проблема только в том, что сравнение мужиков, годами не вылезающих из зон локальных конфликтов, а до этого пять лет отбарабанивших в армии, и бывших мясников и булочников с опытом в виде пострелушек-покатушек, будет явно не в пользу последних. А НРА, национальная оружейная ассоциация, была создана не как общество людей, желающих защищать Родину, а как сообщество оружейных фирм и любителей оружия, лоббирующих свои интересы и отражающих попытки либеральных политических деятелей ограничить право североамериканцев на хранение и ношение оружия, предусмотренное Второй поправкой к конституции САСШ. К слову сказать, для России попытки отобрать оружие у людей, готовящихся к защите Родины и Престола, выглядели бы не просто дико, но и могли быть расценены как измена и подстрекательство к разоружению перед лицом врага.

Все-таки Российская Империя была дико нетолерантной страной. И именно поэтому она оставалась Россией.

– Уилл, ты куда?

Национальный гвардеец, который вообще-то работал водителем грузовика, развозившего товары по супермаркетам, не оборачиваясь, бесхитростно объявил:

– Поссать…

Лейтенант запаса Томас Эйнсворт, когда-то проходивший службу в десятой горной дивизии, а сейчас владеющий тремя небольшими барами для любителей крепкого пива, тяжело вздохнул – с дисциплиной были проблемы…

– Черт, не стоило пить столько пива… – сказал второй национальный гвардеец.

– Это же ты его нашел! – моментально сказал третий.

Пиво они, можно сказать, что нашли. Поступило сообщение, что негритянская банда грабит супермаркет, они выехали туда. Негры не отличались особой стойкостью в бою, и при появлении «Хаммеров» они тут же свалили, огрызнувшись автоматным огнем и получив в ответ несколько очередей из «большой мамочки». Англичане господствовали в воздухе, высаживали какие-то разведгруппы, уже шли бои в Вашингтоне, оказавшемся почти на пути усиленных бронетехникой британских сил вторжения, но пока основной проблемой Нью-Йорка были разъяренные и хорошо вооруженные негры, моментально вышедшие из-под контроля и бросившиеся убивать, насиловать и грабить.

Вот тебе и вся толерантность в одном флаконе с политкорректностью.

Пока Уилл освобождал свой мочевой пузырь, лейтенант напряженно думал. О том, какого хрена вообще происходит и кому вообще они подчиняются. Вроде как губернатору – губернатор активирует национальную гвардию. На деле – типа командованию первой бронекавалерийской дивизии, которая занимает оборону в этих местах. Но в то же время есть какая-то FEMA, и вроде как в условиях чрезвычайного положения они и есть власть. Пока их не бросили на передний край, но в любой момент могут бросить. И не стоит ли смотать удочки, пока не поздно, тем более что непонятно – кто командует и какого хрена нужно подчиняться.

– Эй, лейт! Смотри!

Лейтенант обернулся, посмотрел туда, куда указывал палец Гектора, их водилы, классного, надо сказать, потому что в мирной жизни он водил нью-йоркское такси. Там трое негров кого-то прижимали к стене, драки не было, но…

Лейтенант выматерился про себя. Вроде как он здесь власть, они и разбираться с этим должны. Хотя он с большим удовольствием перепоручил бы это полиции.

– Вик, давай за мной и смотри в оба. Гек, оставайся у машины. Крикни Уилла, какого хрена, он там что, обосрался?

– Есть, сэр.

Лейтенант размашистой походкой направился к нарушителям порядка. Негры… другого и придумать сложно, конечно же, негры. Три здоровых битюга в широких штанах, один – с серьгой в ухе, и девица. Тоже негритоска, вида блядовитого, но это не преступление.

– Что здесь происходит? – спросил лейтенант, надеясь, что его голос звучит как надо, уверенно и сухо, как у полицейского. – Мэм, эти ребята вас обижают?

– Какого черта, папаша, мы заплатили этой суке, а она решила нас продинамить!

– Да пошел ты, ублюдок! – злобно выругалась девица. Шальные глаза… ширнуться успела, что ли? В Гарлеме уже открыто продают.

– Мэм, вы не хотите находиться с этими людьми?

– Пусть сначала бабло отдаст! Мы ей сто баксов заплатили!

– И сто за моральный ущерб, – поддакнул еще один негр. На футболке у него было написано «Райкерс» – на Райкерс-айленд находится нью-йоркский следственный изолятор.

– Так, парни, отпустите девушку и валите отсюда, пока у меня не возникло желание проверить ваши карманы.

– Ты что-то сказал, снежок? – насмешливо спросил один из негров. – Вали лучше сам, да по-скорому. Это наши дела!

Лейтенант достал из кобуры «кольт», который выдали ему два дня назад.

– А ну-ка руки на стену! Мэм, идите сюда, эти парни ничего вам не сделают.

Выругавшись, один из негров отступил, девица направилась к лейтенанту. Он даже не понял, что произошло, – она была уже совсем рядом и вдруг резко выбросила руку вперед. Что-то коротко треснуло – и лейтенант упал на асфальт.

Четверо негров – трое мужчин и женщина, трое – с богатым уголовным прошлым – умерли быстро и безболезненно, почти разом. У них был всего один «Сэтиди Найт Спешиал», револьвер двадцать второго калибра, чтобы прикрывать кассира[2], этого хватало, чтобы вершить серьезные дела – нет. У Стручка – его так назвали, потому что он имел стручок длиной десять дюймов и в зоне обожал петушить белых, – возникла гениальная идея напасть на патруль Национальной гвардии, разжиться бронемашиной, автоматами, пистолетами, бронежилетами, может, и пулеметом. Потом – либо ломануть какой-нибудь банк, или депозитное хранилище, или нагрянуть в одно место, где итальянская мафия хранит неотмытую наличку. Проблема была только в одном – с револьвером двадцать второго калибра отобрать бронемашину и автоматы у национальных гвардейцев – что-то из области фантастики. Тогда они придумали, как все провернуть чисто – прикинуться, что они собираются изнасиловать бабу, подманить патруль нацгвардейцев, а в нужный момент спасаемая баба подойдет к ним и начнет стрелять. От спасаемого обычно такой подлянки не ждут.

2

Кассир – лицо, торгующее наркотиками на улице. Чтобы не попасться, делают так: наркотики, уже расфасованные, кладут в мусорный бак, возле него обычно сажают торчка с бритвой или пистолетом. Еще один – он и есть кассир – тусуется неподалеку. Кассир принимает деньги, подает знак тому, кто контролирует мусорный бак, – сколько куплено. Если нагрянет полиция, они изымут наркотики, но ни к кому их привязать не удастся.