Страница 8 из 16
Пока он летел с Марса на «Шанхай-44» в состоянии ограниченного биостазиса, наноботы-защитники заполнили легкие специальной губчатой биомассой, напоминающей по строению пресноводную гидру. Биомасса должна была развернуться в нужный момент и заблокировать доступ воды, одновременно снабжая альвеолы дополнительным кислородом. А еще наноботы снабдили Данилова жаброподобной дыхательной системой, чьи пластины располагались за ушами.
Канализация, принявшая тело Данилова, пронесла его вместе с мутным потоком по склизским узким трубам и, нигде не отфильтровав, перекинула в соседний производственный комплекс, который представлял собой большой аквариум рыбозавода. Тем временем закончилась и минута полуобморочного удушья, когда организм переключался на новый тип дыхания.
Цилиндрическая емкость огромного аквариума оказалась сильно загромождена трубами, которые подводили питание и обогащали воду кислородом. Плетение ионообменных фильтров и грязепоглотителей образовывало сложный рельеф, как в какой-нибудь Марианской впадине. Здешняя вода некогда была льдом одной из комет, явившейся из пояса Куипера. Она была темной, мутной, но модифицированные фоторецепторы-»палочки» в зрачках Данилова улавливали тепловое излучение и показывали, что его окружают довольно хладнокровные товарищи рыбы. Приплывший в аквариум куриный помет служил им отменной пищевой добавкой. Большие эллипсоидные и довольно плоские, эти рыбы идеально подходили для разделки и жарки. Глаза им не полагались, да и плавники выглядели довольно символическими. Зачем вам глаза и плавники, если вас направляют куда-надо неспешные потоки, извергаемая кишками водометов?
Данилов оторвался от главного течения и нацелился на черпаки, выгребающие из аквариума самых откормленных рыб, иные из которых ростом и массой не уступали корове.
Совсем впритык к особисту проплыла рекордсменка, диаметром в три метра. Рыбы не умеют кричать, поэтому она молча показала рыхлое вздутие на своем боку, из которого как ленты на ветру вились… огромные цепни с головками, похожими на шлемы древних водолазов.
Данилова чуть не вырвало, что было бы совсем некстати при новом типе дыхания. Один цепень как будто потянулся к Данилову и он отчаянно задрыгал ногами, пытаясь увернуться и одновременно управиться с сильнейшим блевотным позывом.
Инфосканер нарисовал уточненный маршрут, который повел Данилова мимо баков, где подрастали мальки, затем среди трубчатых сетей, которые преграждали старым рыбинам путь на «площадку» резвящегося молодняка.
В одном месте сеть провисла и, когда Данилов пытался обогнуть ее снизу, турбулентность подхватила его и втолкнула в тупик, где уже застряла двухметровая рыбина. Видимость была паршивой, даже в инфракрасном диапазоне, но рыба сразу показалась деформированной.
Вначале Данилов подумал, что из нее выпала кишка. Но кишки не бросаются на людей!
В одно мгновение нечто обвило Данилова и намертво примотало обе руки к телу. В лицо человека глянуло то, что не только лицом, но и мордой назвать невозможно.
Это был не безобидный цепень, не разжиревшая цестода, потому что много толще и с плавниками. Круглая пасть-присоска вызывала желание закрыть глаза. Пасть напоминала воронку с шипами; утопленные вглубь челюстные пластинки длиной не уступали зубным протезам графа Дракулы. Череп как будто отсутствовал вовсе. А зачем девять отверстий на боку у этой миноги, размером с мурену? Глаза, жабры или прорези, куда надо кидать монетки?
Пасть-присоска потянулась к груди заплутавшего подводника. Тот отчетливо понимал, чем это грозит. Предыдущая жертва через две большие прорехи в боку демонстрировала пустое чрево. Собственно от рыбины остались только чешуя да кости, и этот натюрморт оживляли разве что мелкие сапрофиты.
В нас всех, кто не прошел специального перепрограммирования, гнездится архетип неприятия длинных-безногих-безруких тел, и, похоже, не без основания. В Данилова была загружена специальная психопрограмма на этот счет, поэтому отвращения он не почувствовал, просто его обуяла жуть, выраженная в усиленном распаде глюкозы.
Челюстные пластинки миноги выдвинулись вперед, а боковые зубы изменили угол атаки. Это было бы даже любопытно, если б она атаковала кого-то другого. Но ее пасть не присосалась к куртке Данилова. Он тут же почувствовал боль – зубы еще не вошли в его кожу, но уже защемили ее.
Вот теперь срочно требовалась квалифицированная помощь.
Слишком срочно, поэтому уже не требовалась.
Эх, почему он не трахнул Эльвиру? Подумаешь, усы почудились. Удачи от такого воздержания не прибавилось, да и непросто найти бабу, любительницу экзотики, которая погладив свежие рытвины на его щеках, не смоется куда подальше.
«ИМЕЮЩИЙ ЛЕГАЛЬНУЮ КАПСУЛУ ФРАЯ И НЕ ИМЕЮЩИЙ СУДИМОСТИ ПО СТАТЬЕ 21876-98 – НЕ ПОГИБНЕТ ВОВЕК», – напомнила совесть. Капсула Фрая, чип бессмертия, неизбежно уцелеет, пусть миноги с червями и сожрут самого особиста. Не судимый да не умрет.
Можно уже пожелать самому себе успехов в следующей жизни.
Чип Фрая сейчас заканчивает накопление его персональной информации и фиксирует финальную конфигурацию личного кибердвойника-джина. В момент смерти тела чип Фрая заархивирует системный журнал джина, а также «проглотит» психоматрицу, которая есть не что иное, как оцифрованная душа. Чип Фрая уцелеет при любых форс-мажорных обстоятельствах. Психоматрица будет сохранена во всей ее полноте, со всеми познающими и сознающими векторами. В клонированном теле воскреснет и будет жить именно он, прежний Данилов. Психоматрица и персональная информация сформируют в новом мозгу все то, что определяло личность прежнего Данилова. Личность образцового гольдманиста. С помощью резервной копии, хранящейся на первом гипере, будет воссоздан его верный кибердвойник.
«ТЫ БУДЕШЬ ЖИТЬ ВЕЧНО, – с пафосом произнесла совесть, – ЕСЛИ ОСТАНЕШЬСЯ ПРЕДАН ДЕЛУ ВЕЛИКОГО КИБЕРОБЪЕДИНЕНИЯ».
Все правильно, даже если эта чертова «кишка» и проглотит его чип Фрая, тот все равно будет обнаружен по сигналу вечного нейтринного маяка.
Данилов хотел было уже затихнуть, но что-то все-таки толкнуло его на дальнейшую драку – может азарт. Ему удалось прижать агрессивную «кишку» к острому краю ближайшего бака. Она заерзала и ослабила хватку. Данилов, высвободив правую руку, полоснул миногу термоножом вдоль и поперек. Из нее вышла дымка зеленоватой крови и она сдохла, куда менее мучительно, чем все ее жертвы.
Данилов выбрался из тупика и первым делом стал восстанавливать дыхание. Под водой это непросто – в легкие как будто забит рулон туалетной бумаги и полное ощущение того, что вот-вот задохнешься.
Затем надо было по новой определить, где находятся черпаки, выгребающие рыбу…
Массивный грязепоглотитель бросил странную тень, узкую и длинную. И эта чертова тень устремилась к нему. Да какая там тень. Еще одна минога. Супер-суперминога.
Судя по сопоставлению размеров, предыдущая гадина была всего лишь мальком…
Данилов плыл стилем «лягушка» через лес металлических конструкций, отчаянно удирая от монстра, который свидетельствовал о вопиющей антисанитарии на рыбной фабрике. С западной стороны аквариума как раз открылись огромные окна из диамантоидного стекла и море света затопило водный мир.
Данилов почти ничего не видел в этом сиянии и само собой не обращал внимания на информационные паутинки. Он промахнулся мимо черпаков, ударился головой о какую-то балку, водоворот втянул его в тоннель и оставил в полусферической емкости, заполненной икринками размером с футбольный мяч.
Внутри одной из них он увидел… корону. Золотая рыбка!
Красноватое сияние икринок размягчало Данилова, руки и ноги не желали больше напрягаться, он засыпал. Джин бормотал про странные выбросы нейроингибитора-бунгаротоксина, ну да отстал бы он. Мама, где ты мама?..
Золотая рыбка исполнила сокровенное желание – дала ему, инкубаторскому, маму. Впрочем сквозь сладкий сон прорывались обрывки какого-то кошмара. Зеленое тело, длинное и жирное, круглая пасть с четырьмя рядами зубов, девять глаз-буравчиков…