Страница 4 из 24
– Ох, сэр Ричард…
– Что случилось? – спросил я.
– А где же леди Розамунда?
Я поинтересовался недовольно:
– А что, она член военного совета?.. Да вы ешьте-ешьте!
Он беспомощно развел руками.
– Нет, но мы как-то ожидали… Прекрасная и благородная леди, это же такое украшение… И все лорды не против, еще как не против…
Я опустился в свое венценосное кресло, на меня смотрят в ожидании мудрых слов и поступков, я указал слугам, что мне положить, а что убрать, сердито покачал головой.
– Нет. Эту красивую декорацию используем только для приемов. Чтоб не затрепалась. Еще можно на больших пирах-зрелищах, а сейчас зачем? Мы в тесном кругу единомышленников.
По лицам жующих лордов видно, что еще как бы зачем, но смолчали, только Альвар проронил:
– Даже обычный обед в присутствии красивой женщины превращается в пир.
– Благородные мужчины, – возразил я, – все равно, что красивые женщины. Удовольствуемся этим!
– Не родись красивой, – бухнул сэр Растер, – а родись мужчиной! Сэр Ричард прав, женщины даже пить не умеют. Что им за нашим столом делать? Только хихикать?
– Так это же замечательно, – сказал сэр Альвар с энтузиазмом. – А то все такие серьезные… Кстати, с герцогом Ульрихом прибыла его жена, благородная леди Кларенсия. Надеюсь, леди Розамунда сумеет достойно принять благородную герцогиню. Сэр Ричард умно поступил, избрав самую красивую женщину себе в… гм… спутницы.
Граф Ришар сказал с некотором сомнением:
– Но леди Розамунда не жена сэру Ричарду, в то время как леди Кларенсия…
Жерар прервал с самым почтительным поклоном:
– Благороднейший сэр Ришар, осмелюсь напомнить, леди Розамунда происходит из знатнейшего и древнейшего рода Меровингов! Даже у Его Величества Кейдана, не говоря уже о герцоге Ульрихе, нет таких знатных предков.
Граф Ришар кивнул.
– Я тоже надеюсь, знатная родословная смягчит известие, что она не жена сэру Ричарду.
Я помалкивал, пусть сражаются и выясняют всякое такое поверх моей головы. Дальше обед проходил в молчании, когда слышится только треск раскалываемых на зубах костей, да сэр Растер мощно колотил берцовой костью о край стола, выбивая костный мозг, потом плескалось вино в кубках и чашах, все по ритуалу…
Сэр Растер наклонился ко мне и рыкнул тихонько:
– А сами вы что думаете, сэр Ричард?
– Как поставить паровой котел, – ответил я кротко, вставая.
Он посмотрел оторопело и на всякий случай отодвинулся вместе с креслом. Сам он расположился за столом, как в осажденной крепости, которую никогда не сдаст, но рыцари поднялись следом за мной, и он неохотно встал, хотя еще не все выпито, а это как бы и не сидели вовсе.
– Государство зовет, – сказал я со вздохом. – Все в приемный зал, будете играть короля…
– Короля? – переспросил барон Альбрехт.
– Мою светлость, – поправился я нехотя. – Что с вашим чувством юмора, барон? Короля играет свита! Поясняю, чем у вас серьезнее лица, тем серьезнее принимают мое майордомство. И нашу власть.
Барон Альбрехт по дороге к залу для торжественных приемов выглянул в окно, присвистнул.
– Поглядите-ка… Герцог Ундерлендов Ульрих никак уже прибыл? Это же его свита въезжает во двор?
Альвар Зольмс посмотрел через его плечо, охнул.
– А кто эта красотка рядом с ним?
– Жена, – ответил барон.
– Да быть такого не может! Сэр Ричард, взгляните?
Из окна видно, как из коляски перед парадным входом дворца легко выпорхнула очаровательная женщина, настолько легкая и по-детски живая, что я пробормотал:
– В самом деле жена? Что-то молодая слишком… Эликсир молодости отыскала?
Барон Альбрехт удивился:
– Какой эликсир? Что-то вы, сэр Ричард, просто помешаны на всякой чертовщине!
Я покосился на него с неудовольствием.
– Я помешан?
– Ну да, – сказал он с укором, – чего вдруг везде искать козни чернокнижников? А то скоро и нас потащите на костры. Просто это уже третья жена его светлости.
– Развелся?
Он посмотрел с удивлением.
– Что?.. Как это?.. Просто первая жена обладала своенравным характером и настояла, чтобы муж брал ее с собой на охоту. Герцог был молод и согласился. На первой же охоте ее конь понес, молодая герцогиня выпала из седла и убилась головой о дерево. Он горевал долго, но время шло, женился на благородной леди из рода Керовингов. У нее характер оказался тоже не сахар: однажды во время длительной отлучки мужа пошла, заскучав, купаться на озеро, взяв с собой всего двух служанок. Эти дуры вообще не умели плавать, и когда леди, заплыв на середину озера, вдруг начала барахтаться и кричать, только бегали по берегу и вопили… Потом врали, что их госпожу утащило подводное чудовище.
Я сказал с сочувствием:
– Да, не повезло герцогу…
– Это как сказать, – заметил Альвар. – Молодая жена лучше старой, ха-ха!.. И красивая.
– Повезло, – возразил Альбрехт, – или не повезло, пока сказать трудно. Эта красавица… гм… просто огонь. Сидела бы дома, но настояла, чтобы взял с собой.
– Значит, – рассудил я, – герцог сам предпочитает женщин, а не баб. Хотя с женщинами управляться труднее, зато…
Граф Ришар молча наблюдал за гарцующим на коне бравым герцогом, на лице проступило озабоченное выражение.
– Сэр Ричард, – бросил он вполголоса, – знает, что говорит.
– Да-да, – согласился Альбрехт лицемерно кротко, – потому даже леди Розамунду держит на дистанции.
– Служанки проще, – согласился Альвар. – А что у них наравне с конюхами… то сэр Ричард на это внимания не обращает.
Я нахмурился, шуточки задевают, но стараюсь улыбаться беспечно и великодушно.
– Сен-Мари побольше Ундерлендов, дорогие друзья. А в чем, сэр Альвар, видите разницу между леди и служанкой, просто не понимаю. Их оборки на платьях сравниваете? А если платья снять, отличия отыщете?
Рыцари ржали, сэр Альвар хмурился, ответил с достоинством:
– Благородная леди может усладить благородной беседой…
Я ответил грубо и по-солдатски под дружный хохот:
– Я в постель к ним прыгаю не беседовать!.. Ладно, хватит. Понимаю, мне самому интереснее торчать у окна… но кому-то и государствовать надо?
Они затопали вслед, сытые и довольные, как кони. Я шел через залы и держал на лице довольную улыбку, я же теперь не столько человек, как олицетворение правления, посматривал на кланяющихся с довольной улыбкой. Все кажутся веселыми и одинаковыми, но даже вот сейчас могу сказать, что партия немедленного вторжения в Ундерленды держится несколько отдельно, партия конкисты на Юг – отдельно, а еще здесь присутствует и довольно сплоченная партия сторонников короля. Одни из-за вассальной преданности, другие страшатся лишиться вольностей, тяжесть моей длани уже ощутили…
До чего же раньше все было легче и проще! Существовала только одна партия: преданных мне лично, остальные – присоединившиеся, да и те постепенно пополняли эту единственную партию.
И все эти группы руководствуются чувствами, и ни одна – умом. Глупо вторгаться в Ундерленды, король вот-вот сам прибудет в Геннегау, еще глупее кричать насчет крестового похода на Юг, через океан вплавь? Разве что сторонников Кейдана понять можно, это самые осторожные и тщательно продумывающие каждый шажок. Но даже они глупят: ясно же, что власть уже не выпущу. И подлизываться правильнее к новому правителю. Дураки, даже это понимают не все.
В зале для приемов пахнет горячим воском, женскими притираниями, мужским потом, что почти неотличим от конского, народу чуть ли не битком. Впереди пошли сэр Жерар и двое пышно одетых стражей, парни из Армландии, надежные и преданные, можно сказать – влюбленные в своего майордома, образовался достаточно широкий проход.
Мужчины сорвали шляпы и склонили головы, женщины мило присели в позе покорности.
Когда я подходил к невысокому помосту, где два кресла с высокими спинками, из двери, что за на этой стороне, вышла блистающая леди Розамунда, прекрасная, сверкающая белозубой улыбкой и жемчужинами, что и на ее графской короне, и вплетены в волосы, и осыпают платье от воротника до низа подола.