Страница 14 из 23
Граф опешил, а Бобик уперся передними лапами в конский бок и подал добычу прямо в руки. Граф невольно подхватил, чтобы не соскользнула, Бобик тут же опустился на землю, вильнул хвостом и унесся прочь.
– Э-э-э, – сказал граф неуверенно, – чего это он… мне?
– Уважает, – объяснил я.
– Но… это же ваш пес…
– Я хозяин, – объяснил я. – Меня любит, как отца родного, а вас… уважает. Вы же показали себя охотником, забыли? Сейчас еще принесет.
– Господи, да это охотничий пес!
– Все увидите, – пообещал я многозначительно.
Бобик буквально через несколько минут притащил кабана, да не молоденького поросенка, а весьма могучего вепря, с той же легкостью забросил к побледневшему графу на луку седла. Граф еще не успел избавиться от оленя, все рассматривал добычу, пересчитывал отростки на рогах, охнул и взмолился, чтобы ему помогли.
Рыцари ржали громче их коней, но графа разгрузили как раз вовремя: Бобик притащил двух толстых гусей, затем молодого жирного барсука, исчез на некоторое время, а затем примчался весь мокрый, в зубах бешено извивается и во все стороны хлещет хвостом с длинными ярко-красными перьями и такими же красными плавниками огромная рыбина.
– Берите, граф, – сказал я весело, рыцари снова заржали, съехались со всех сторон и смотрели, как сцепивший зубы граф старается ухватить эту скользкую тварь, – как вас мой Бобик уважает… как охотник охотника.
– Да, – поддакнул один из рыцарей, – они и похожи!
Бобик великодушно удерживал рыбину, пока граф пытался с нею справиться, наконец барон Уроншид ухитрился вонзить кинжал ей под жабры и поспешно передал рукоять графу.
Рыбина еще трепыхалась, хоть и совсем слабо, когда Бобик притащил вторую, на этот раз короткую и толстую, похожую на деревянную колоду, на которой рубят свиньям мясо.
– Да где он таких берет? – воскликнул граф потрясенно. – Я этих чудовищ отродясь не видывал!
– Охотник, – пояснил я. – Ему, как и вам, интереснее поймать что-то редкое…
– Но где тогда…
Он умолк на полуслове – в двухстах ярдах от нас мчится всадник на взмыленном коне с дикими глазами, пригнулся к лошадиной гриве, то и дело оглядывается.
Мы следили за ним с вялым интересом, вроде бы убегает, хотя погони не видно, впрочем, по его следу поднялось целое желтое облако, но далековато…
– Вон они, – вскрикнул граф Гатер.
По косогору наперерез спустились двое на конях, оба в хороших доспехах, разом подняли мечи над головами. Убегающий начал придерживать коня, оглянулся, затем вытащил меч из ножен и бросился на обоих.
– В рубашке, – сказал Гатер с сочувствием. – Порубят…
Всадник вступил в схватку с двумя умело, но когда из-за гребня выметнулись еще трое, моментально развернул коня и ринулся прочь. Граф Гатер досадливо крякнул: впереди на пути убегающего выехали еще четверо и встали неподвижно, перегородив дорогу.
Всадник начал придерживать коня, оглянулся, за ним неспешно скачут трое, слева и справа слишком крутой косогор, пришпорил коня и во весь опор ринулся вперед. Двое приняли удар, но очень неудачно, один сразу свалился с коня, пропустил коварный удар в голову, третий защищался отчаянно, но тоже попался на ложный замах и рухнул лицом на конскую гриву.
Одиночку догнали, когда он уже растолкал своим жеребцом чужих коней и пытался мчаться дальше. Но у преследователей, судя по всему, лошади свежее, окружили, он на какое-то время исчез в сверкании мечей, потом мы увидели, как из схватки выметнулся его конь с пустым седлом, глаза обезумевшие, пена на губах…
Граф вскричал:
– Он еще бьется!.. Клянусь всеми святыми!
– Похоже, – ответил я. – Молодец.
– Надо помочь!
– А если это преступник? – поинтересовался я резонно.
Граф, не дожидаясь моего разрешения, пришпорил коня и с поднятым мечом ринулся в сторону схватки. Остальные рыцари тоже нимало не сомневались в моем решении, как же, всегда надо бросаться на помощь, если один против многих.
Бобик посмотрел на них, на меня, вздохнул и остался. Я ругнулся тихонько и поехал за остальными. Нападающие оглянулись, кто-то закричал предостерегающе, пару мгновений смотрели, оценивая ситуацию и соотношение сил, затем моментально рассыпались в стороны. Граф Гатер не успел огреть никого даже рукоятью, все повернули коней и умчались по дороге обратно.
С земли поднялся осыпанный пылью молодой воин с мечом в руке и рассеченной в двух местах рубашке. Темные волосы растрепаны, взгляд живой, быстрый, с хитринкой, все еще не успел ощутить страха, хотя двух, похоже, наверняка убил или тяжело ранил.
С двумя сражался, а от толпы удрал, молодец, для бегства тоже нужна храбрость, хоть и другого рода.
– Кто таков? – спросил я.
Он коротко и без подобострастия поклонился, глядя снизу вверх.
– Людвиг Фонтане, – представился он. – Младший и не совсем путевый сын благородного лорда Иоганна Фонтане. Путешествую по глубоко личным делам.
– Кто люди, – спросил я, – напавшие на вас?
Он развел руками.
– Думаю, обычные разбойники, ваша… светлость.
Я нахмурился, что-то слишком быстро соображает и светлостью назвал, а не милостью, хотя светлостей не так много во всем королевстве, и насчет разбойников явно соврал, у разбойников не бывает таких великолепных коней и прекрасных доспехов, изготовленных явно в одной оружейной и одним мастером.
– Ладно, – произнес я нейтрально, – думаю, дальше сможешь по своим личным делам путешествовать чуть свободнее.
Он спросил живо:
– Ваша светлость, а могу я просить вашего позволения проехать с вашим отрядом хотя бы до Ранкевуда?
Я поинтересовался:
– А что это?
Он чуть улыбнулся, поймав на том, что я не знаю каких-то простейших вещей, за него быстро ответил граф Гатер:
– Это небольшое селение впереди, там развилка дорог.
– И далеко отсюда? – спросил я.
– Не больше десятка миль, – доложил граф.
Незнакомец, назвавшийся Фонтане, смотрел на меня в ожидании ответа. Я поколебался, что-то во мне протестует насчет присутствия посторонних, пусть даже на десяток миль, но рыцари, похоже, на его стороне, и я отмахнулся.
– Хорошо. Но только до Ранкевуда.
Фонтане спросил быстро:
– А от Ранкевуда в какую сторону?
– В другую, – ответил я. – Ты в одну, а мы в другую.
Он видел мое лицо, но все-таки собрался с наглостью и спросил:
– А если нам по дороге?
– Поедешь в другую сторону, – отрезал я. – И это не обсуждается.
Он все понял, хорошо чувствует интонации, поклонился и поспешно отступил. Один из слуг поймал его коня и привел к нам. Фонтане вскочил в седло, быстрый и очень подвижный, белозубый и улыбающийся, симпатии завоевывает быстро, но уж слишком быстро и нагло пользуется всеми приемами «как понравиться», меня не проведешь, сам такой, конкурентов не люблю, но десять миль как-то уж потерплю…
Мы почти доехали до этого самого Ранкевуда, уже видели его, когда наперерез к нам двинулось то самое желтое облако, что шло по следам беглеца, но теперь там грозно сверкают металлом искры.
Граф Гатер сказал с великим удовлетворением:
– Ну вот наконец-то! А то мы заждались.
Из желтого облака вычленились скачущие всадники в рыцарских доспехах. Кони покрыты цветными попонами, сейчас уже посеревшими от пыли, впереди один со штандартом, другой с баннером, а следом рослый рыцарь в блестящем шлеме, забрало поднято, но лицо суровое и грозное, не предвещающее ничего хорошего.
На мой взгляд, всадников у них вдвое больше, чем нас, граф Гатер сразу же приободрился и громко заговорил с лордом Морганом Гриммельсдэном о том, как мы сейчас всех вобьем в землю по ноздри, отберем коней, а с них сдерем такой выкуп, что останутся на всю жизнь голыми…
Мы остановили коней и ждали, там тоже остановились, выстраиваясь в линию. К нам выехал тот самый рослый рыцарь в полных доспехах, забрало по-прежнему поднято, окинул нас рыбьим взглядом и произнес с холодной учтивостью:
– Вы во владениях его светлости герцога Фридриха Вильгельма Йозефа Хеббеля. Мы забираем вашего спутника Людвига Фонтане, а вас я… отпускаю.