Страница 18 из 24
– Ваша светлость?
Я кивнул.
– Кто?
– Его светлость граф Ришар.
– Зови, это же его шатер.
Граф Ришар вошел быстрыми шагами, на лице волнение, седые волосы раздуваются, словно ветер преследует его и в шатре.
– Как же вы быстро! – воскликнул он. – Просто невероятно!.. Кстати, для вас уже поставили шатер.
– Намек понял, – сказал я, – гоните в шею.
Он нервно хохотнул.
– Все шутите, а нас тут колотит нелегкая. Говорите же, как там? Почему там быстро?
– Старался, – ответил я скромно.
Он спросил торопливо:
– Судя по вашей скорости, герцог вот-вот покажется из-за тех вон холмов?
– Он близко, – подтвердил я, – но дайте ему еще с недельку. Все-таки у него обоз, большая армия пеших тяжеловооруженных ратников… Как вы здесь?.. Кстати, герцог заверил меня в своем глубоком уважении к вам, дорогой граф. Более того, заявил, что все его войска в полном вашем распоряжении. Как и он сам.
Он охнул.
– Невероятно…
– Почему?
– Судя по тому, – сказал он с недоверием, – что о нем говорят… Может быть, вы его застали смертельно пьяным?
– Абсолютно трезв, – заверил я. – Как стеклышко! И потому от своих слов не откажется. Тем более что громко и отчетливо произнес их в присутствии своих наиболее знатных лордов. А их при нем целая свита. Немалая.
Ришар смотрел на меня в изумлении.
– Невероятно, – повторил он, – просто не понимаю, как вы это сделали. Впрочем, теперь это уже неважно. Главное, что войско герцога Ульриха сможет прикрывать нам левый фланг, мы сможем двигаться более широким фронтом, разрезая Гандерсгейм на две части… Сэр Ричард, вы куда снова?
Я остановился на пороге шатра.
– А вы как думаете? Туда, куда я вообще-то должен был помчаться в первый же миг моего появления здесь.
В его глазах появилось понимание и сочувствие.
– Сэр Ричард, – произнес он церемонно и с поклоном, – мы все чтим вашу удивительную преданность делу церкви и завоевания этих диких земель, из-за чего вы вынуждены пренебрегать семейными узами… Простите!
Я улыбнулся и вышел, где споткнулся и едва не упал через разлегшегося Бобика.
– Лежи-лежи, – успокоил я. – Я ненадолго.
Знатные лорды моей свиты чуть ли не впервые деликатно приотстали. Понимают, что там, куда я направил коня, их услуги телохранителей не потребуются. В стане герцога Готфрида скорее умрут, чем позволят его сыну хотя бы поцарапать палец.
Один из свиты пришпорил коня и понесся карьером к виднеющемуся на холме шатру герцога. Мы едем степенно, видели, как всадник соскочил с коня и бегом ринулся, как в ночь, в темное нутро шатра.
Через несколько минут вышли знатнейшие рыцари Брабанта, герцог на шаг впереди, остановился, рослый гигант, за это время не стал ниже ростом, все так же уступает мне не больше, чем на один-два пальца, зато плечи шире и массивнее моих. Я вспомнил слова Смита, что герцог лучший из бойцов Арндского королевства, как в Брабанте упрямо называют Сен-Мари, и, похоже, в войне с Гандерсгеймом он захочет это доказать снова.
Я перевел Зайчика на рысь, нехорошо заставлять ждать человека, старшего хотя бы по возрасту. С герцогом у меня всегда чувство неловкости, слишком враждебно началось наше общение, потом неожиданности в Брабанте, где я вынужденно встал на защиту его семьи, и вот теперь я, Ричард Валленштейн Брабантский, скачу к своему отцу, который по родительскому долгу так много для меня сделал, стараясь отыскать в чужой стране и выкупить из плена.
Я ожидал несколько сдержанной встречи, герцог всегда отличался холодностью и склонностью к строгому этикету. К тому же у нас обычно возникала некая напряженность даже не в память о нашей вражде и лютых схватках на Каталаундском турнире, это нет, о таком вспоминается с веселым смехом и обсасыванием деталей, а из-за вмешательства в дела Брабанта, которые никакой сын позволять себе не должен.
Соскочив на землю, я пошел к нему с почтительной и радостной улыбкой.
– Ваша светлость…
Он просто шагнул навстречу с распахнутыми объятиями.
– Счастлив видеть тебя, сын.
Я торопливо бросился в объятия, обнял, прижался. В глазах неожиданно защипало, странное чувство, даже рожа искривилась, чувствую, вот-вот зареву, как дурак. Никогда мой родной отец меня не обнимал, только и помню, что является с работы потный и усталый, заваливается на диван, включает ящик и подвигает к себе пиво. И нет для него ни жены, ни сына, когда на экране мечутся фигурки и гоняют мяч.
Герцог задержал меня в объятиях дольше, чем указано в дипломатическом протоколе, отстранялся медленно и с неохотой. Суровое лицо потеплело, пронизывающие глаза всматриваются с непривычной и непонятной для меня родительской теплотой.
– Заставил ты нас поволноваться, мой мальчик.
Я сказал виновато:
– Прошу прощения!.. И за то, что так ношусь всюду, не удается побыть в кругу семьи и насладиться семейным обедом.
– Ты многое успеваешь, – произнес он. – Даже ухитрился сдружить леди Элинор и мою Дженни! Теперь постоянно шепчутся и ходят везде вместе, как привязанные одна к другой. Спасибо, для меня их теплые отношения просто спасение.
– Это получилось само, – запротестовал я. – Сам не ожидал… Герцог, я потрясен вашим войском. Их впятеро больше, чем я вывел брабандцев для похода на столицу!
Он горделиво улыбнулся.
– Все-таки их сюзерен я. Мне больше доверяют просто по привычке. Сила традиций. Но теперь они под твоим командованием… Пойдем в шатер. Твоих людей примут со всеми почестями.
У шатра двое оруженосцев синхронно распахнули полог, но я задержался, неподалеку на земле лежат со связанными руками и ногами пятеро варваров, вокруг опасливо ходит священник и нерешительно поводит крестом в дрожащей руке.
Воины герцога стоят вокруг пленников с оружием наголо и вопросительно поглядывают на меня, мол, моргните, ваша светлость, сразу всех отправим в ад.
– Поздравляю, – сказал я изумленно. – Эти откуда?
Он усмехнулся.
– Это ответ, почему я не прибыл на твой первый здесь военный совет.
– Была атака?
Он кивнул на распахнутый для меня вход, я переступил порог. У герцога Готфрида все по-спартански строго и ничего лишнего, даже вместе кресел, что привез Ульрих, простые лавки, грубо сколоченные из местных материалов.
Двое оруженосцев внесли неизменные кубки и кувшин с вином, оба суровые воины со шрамами на лицах, одетые как для похода. Я опустился на лавку и ждал, пока расставят кубки, наполнят и отойдут в стороны.
– Мы сперва полагали, – пояснил Готфрид, – что варвары гонят табуны на новое пастбище. Те в самом деле сперва прогнали три конских табуна, чтобы мы увидели и успокоились, но потом бросились в атаку на мой лагерь. К счастью, табуны прогнали слишком уж напоказ, а я – старый волк, кое-что заподозрил и велел всем занять позиции для отражения конной атаки.
– Была битва? – удивился я.
Он покачал головой.
– Нет. Спасибо, ты прозорливо снабдил стрелков особыми луками… композитные называются? И хорошо, что составил из них целые отряды. Они выпустили первые стрелы, когда атакующие были еще за два полета стрелы! А потом еще и еще. Варвары повернули раньше, чем ударились о наших копейщиков. А нам осталось подобрать их раненых. Уверяю тебя, их было куда больше, чем эти пятеро.
– Эти не раненые, – заметил я.
Он кивнул.
– Раненых потом добили по их просьбе. Такие желания надо уважать, мы же все мужчины. А эти целы потому, что кого упавшим конем придавило, кого копытом по голове задело.
Я спросил настороженно:
– Почему не подали сигнал тревоги по всему нашему войску?
– Была не армия, – объяснил он, – а племя. Хотели проверить нас, себя показать, покрасоваться друг перед другом… Потому я не стал беспокоить других. Тем более, что принимали тебя, и я не хотел портить такой праздник.
В его суровом голосе проскользнула нежность.
Я сказал осторожно:
– Герцог, прошу вас не рисковать в этих битвах. Степняки – не рыцари. Они стреляют в спину без зазрения совести. Для них важна победа любой ценой!.. Нужно вести себя соответственно.